Шакарим - [17]
Днем Шакарим переправился на правый берег Иртыша. Он ступил на неустойчивый паром с большой опаской. Воды величественной реки сулили неведомые испытания, но на ее середине он вдруг ощутил прилив сил. Свежие порывы ветра кружили голову. Шакарим не мог оторвать взгляда от неудержимого потока. Мощь его передавалась через неумолимое движение водной громады, которая надвигалась, словно стена, и с легким шумом обтекала тело деревянного плота. Несколько человек тянули руками веревку, надеясь вызволить паром из реки. Еще один перевозчик упирался длинным шестом с парома, покуда мог достать до дна реки. Но казалось, противоположный берег и не думал приближаться.
Шакарима охватил восторг. Неужели это грозное течение не прерывало свой бег и столетия, и тысячи лет назад, когда не было его, не было братьев, сестер, отца, деда, предков? Что за сила беспрестанно возвращает к жизни этот грандиозный поток? По какой причине он с мрачноватым видом, неукротимо и серьезно устремляется на север, не иссякая ни на миг? Как не подумать в такое мгновение о безнадежности человеческой жизни, о жалкой судьбе человека в сравнении с бесконечной жизнью этого поразительного создания природы.
Шакарим ощутил вдруг жгучую тоску по Чингистау, по родному аулу, по дому. Ему захотелось оказаться за низким столиком в юрте, чтобы записать впечатления о реке, мысли о скоротечности жизни, а заодно добавить к сведениям старца Тиныбая историю своего рода Тобыкты, которую слышал от взрослых, от деда Кунанбая. Почему-то именно сейчас ему показалось важным закрепить в истории, в вечности память об ушедших предках. Глядя на нескончаемый водный поток, он смутно сознавал, что на каком-то отрезке этого течения протекает и его жизнь, а река воплощает в себе миллионы жизней. Что может их объединять? Только память людская, хотя в ее надежности можно бесконечно сомневаться.
Город на правом берегу поразил Шакарима несказанно. Юноша словно шагнул в другой мир, переплыв реку. Так много разных людей видеть не приходилось. Он оборачивался вслед проходившим мимо русским горожанам. С интересом разглядывал шакиртов — учеников медресе. Улыбался одетым по-степному приезжим из аула как родным. Очень удивило обилие русской речи на улицах. По-русски говорили не только купцы, казаки, русские служивые люди, татары, но и некоторые казахи.
Деревянные срубы за высокими заборами уже не были для него новинкой, но отдельно стоящие капитальные дома купцов впечатлили сильно. Особенно долго он осматривал дом купца Степанова, выспрашивая осторожно у прохожих, что за бай живет в этих хоромах. А больше всего понравился красивый дом военного генерал-губернатора. На кирпичной кладке стены прочел дату постройки — 1856 год.
Шакарим прошел в канцелярию военного губернатора, располагавшуюся в пристроенном доме попроще. Чиновник принял его вежливо, вызвал толмача-татарина. Он впервые разговаривал с русским чиновником, сильно волновался, но дело уладилось быстро. Секретарь генерал-губернатора принял письмо Кунанбая и пообещал в течение месяца подготовить ответ.
Визит в уездную канцелярию прошел не столь безоблачно. Шакарим нашел судопроизводителя в доме с двускатной крышей. В нем помещались разные казенные учреждения Семипалатинской области, в том числе уездные канцелярии. Судо-производителем оказался худощавый, лысеющий русский человек средних лет, который сурово объяснил, что господину Ибрагиму (Абаю) Кунанбаеву надлежало самому прибыть для разбирательства, потому что дело не терпит отлагательства. Чиновник сообщил через толмача, что все предыдущие жалобы на Кунанбаева — ничто по сравнению с заявлением некоего муллы Узукбая Борибаева, который обвиняет Кунанбаева в несметных грехах, вплоть до государственной измены. Поэтому до осени господин Кунанбаев должен предстать перед следователем, иначе его заберут конвоем и заточат в тюрьму. С этими словами чиновник вручил предписание для Абая и распрощался с посетителем. Шакарим был настолько ошеломлен известием о грозящей Абаю тюрьме, что заблудился среди улочек города и долго не мог найти дом тети Макиш.
В течение нескольких последующих дней он следил за покупками для дома, ходил по купеческим лавкам. В одной из них увидел музыкальные инструменты — пианино, гармони, барабаны, оркестровые трубы, разнообразные шарманки, а также домбры. С интересом подержал в руках шарманку, осмотрел критически все имевшиеся в продаже домбры и спросил у русского купца, нет ли у него скрипки. Удивленный продавец через работника-казаха, исполнявшего обязанности переводчика, поинтересовался, играет ли покупатель на скрипке. Шакарим ответил, что мечтает обучиться. Продавец пояснил, что он сам музыкант, играет на пианино и скрипке. Сможет, разумеется, добыть скрипку для молодого человека. Сговорились, что в течение двух месяцев скрипка будет доставлена в лавку. На радостях юноша прикупил гармонь, на которой играл сносно, и шарманку, не совсем представляя, как ему удастся оживить сию музыкальную шкатулку.
Надолго он задержался в книжной лавке, закупая книги на арабском языке, рукописные книги, написанные по-тюркски. Но таких книг было мало. Гораздо больше имелось типографских изданий на русском языке. Перелистывая книги и журналы, написанные незнакомым шрифтом — кириллицей, он смутно ощущал, что в этой безмолвной массе текстов таятся огромные знания. За плотными страницами, усыпанными печатными буквами, ему чудился блистающий мир вневременных, вечных ценностей, которые должны открыть ему путь к истине. В порыве чувств купил наугад две книги на русском языке. Впоследствии он узнал, что одна из них оказалась руководством по выращиванию ржи, другая — апокрифическим жизнеописанием неведомых христианских апостолов. Но он берег их как реликвии.
В созвездии британских книготорговцев – не только торгующих книгами, но и пишущих, от шотландца Шона Байтелла с его знаменитым The Bookshop до потомственного книготорговца Сэмюэла Джонсона, рассказавшего историю старейшей лондонской сети Foyles – загорается еще одна звезда: Мартин Лейтем, управляющий магазином сети книжного гиганта Waterstones в Кентербери, посвятивший любимому делу более 35 лет. Его рассказ – это сплав истории книжной культуры и мемуаров книготорговца. Историк по образованию, он пишет как об эмоциональном и психологическом опыте читателей, посетителей библиотек и покупателей в книжных магазинах, так и о краеугольных камнях взаимодействия людей с книгами в разные эпохи (от времен Гутенберга до нашей цифровой эпохи) и на фоне разных исторических событий, включая Реформацию, революцию во Франции и Вторую мировую войну.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.