Шахматный дуэт - [34]
— Я уже не знаю, что для меня сейчас важно… Интерес не пропал — поведай мне эти мотивы, непостижимые для ума темноликого.
Христоний встал, прошёлся взад-вперёд, на несколько мгновений «заглянул» куда-то вдаль и, обратив взгляд на оппонента, молвил:
— Дабы твой ум просветлился и приблизился к осознанию скрытого смысла решения Творца (а оно было одобрено Координационным Советом), поведаю тебе главный мотив любых деяний светоносных — использовать все возможности для развития каждой монады, будь она ангельская или демоническая. А это требует работы над ошибками. Вот и Чёрная пара проявила свою сущность — не отработала прежние ошибки, а лишь наработала новые. Зачем им оставаться в Турнире? Им полезнее идти по другой дороге. А вот допустить в Турнир на их место новую пару (пусть и более сильную) — предоставить возможность этим людям в новых условиях проявить свою сущность — это важнее для развития монад. И даже в чём-то важнее опасности перемен на Шахматном поле в пользу темноликих. Хотя шансы на это у вас небольшие, ведь потерянные фигуры никто не вернёт в Турнир. А ещё… Творец не может не верить в силу Белой пары, в жизнетворную силу каждой светоносной фигуры-души. «Ибо для восходящего нет непосильных испытаний, а источник, который питает его силы, может быть воистину неиссякаемым», — эту мысль изрёк Ангеллион во след исчезающему Гаунгру, а все уровни Нейтрального пространства мгновенно наполнились излучением сего мощного посыла.
Посыл Ангеллиона впечатлил Люциана. Впечатлил неожиданно и сильно. Даже дыхание его застыло на пару мгновений… Он растерялся, но спросил:
— А откуда?.. Откуда тебе стали известны такие детали?
Христоний улыбнулся и ответил не без доли юмора:
— А ты забыл, что наши светоносные средства массовой информации самые оперативные в Мироздании, а в Нейтральном пространстве — тем более? Оно ведь как самое компактное информационное агентство…
— Темноликим легче в это не верить, чем об этом помнить, — ответил Люциан и повторил молча:
«Для восходящего нет непосильных испытаний, а источник, который питает его силы, может быть воистину неиссякаемым».
4
Силы Никиты иссякли, и его лицо уткнулось в подушку. А через минуту он уже спал.
— Да, Витёк, информации ноль: «не помню», «не знаю», «ничего не хочу знать». Неужели это ты, Никита — мой брат? В кого ты превратился?
— Словно это вовсе и не он был прошедшей ночью на Острове, — озабоченно сказал Виктор и подошёл к окну палаты.
Он представил себе, как из открытого окна в одной из палат на этом этаже больницы, подгоняемый порывами ветра, улетал украденный кем-то его рисунок — портрет Светалины…
«Кем-то?.. Этот некто — ещё здесь. Познакомиться, что-ли с таким необычным почитателем моего нескромного таланта?..»
— Вить, пойдёшь со мной к Юрию Сергеевичу? Я у него хочу узнать подробнее о состоянии Никиты, о его травме.
— Пойду. И тоже узнаю подробности — о похитителе портрета. Вперёд!
Альберт Рубецкий — он же Рубец, он же Искусствовед, он же Дали (это прозвище в воровской среде Алик получил за внешнее сходство со знаменитым испанцем-сюрреалистом) — не смог в очередной раз «завязать». А ведь реально хотел после больницы начать жизнь с чистого листа.
Да вот подвернулась тут, в травмотологии, эта медсестра — Аллочка. Стал ухаживать за ней — частично от «нечего делать». Да и как женщина она ещё тот шедеврик — не мог не попытаться обворожить такую Музу. Попытка — не пытка. А она, бац, — и клюнула… И оказалась рыбка не простой, а золотой. Падкая до денег и роскоши всяческой.
Как же тут «завязать» Алику?.. Алик тоже не против жить красиво. А для начала запросила его Прекрасная Дама сущую мелочь — свозить её на Рождество в Альпы. Другого подарка ей, мол, и не надо. Неслыханная скромность… В общем, донжуанство Алика стало перерастать в привязанность и подсобило воровскому инстинкту заглушить отголоски разума.
Пытаясь найти связующую нить между своими финансовыми потребностями и возможностями, он взял под прицел этого художника-везунчика — Алмазова. О его появлении в их отделении не промедлила сообщить Аллочка — так, между прочим. Мол, под нашим медицинским оком будет теперь находиться здоровье такой вот звезды…
«А ведь художником подобной высоты мог стать и я, — эта грязно-серая волна зависти вдруг резко заволокла собой и без того мутное сознание Алика. — Моему таланту художника не открылась в нужное время нужная дверь. А этому вундеркинду — всё как по спецзаказу: и вернисажи, и вояжи, и киноплощадки даже… Вот ведь какой шустрик. Везёт же людям…»
Года два назад Искусствоведа занесло на ту самую выставку Виктора Алмазова, где была и Каролина. Лицезрея серию картин «Боги и люди», Алик задержался у полотна «Шахматный дуэт. Ангел и Демон». Образы этих героев мгновенно произвели на него впечатление.
— Вот, блин! Умеет же этот малец Музу вовремя подцепить, — сорвалось с языка Рубецкого.
— Это вы про вдохновение и талант Виктора Алмазова? — улыбнувшись, спросила рядом стоящая девушка.
— Это я про несправедливость житейскую. Есть же у Бога такие любимчики, вроде Алмаза, — ответил Алик, не глядя на собеседницу.
В каждом произведении цикла — история катарсиса и любви. Вы найдёте ответы на вопросы о смысле жизни, секретах счастья, гармонии в отношениях между мужчиной и женщиной. Умение героев быть выше конфликтов, приобретать позитивный опыт, решая сложные задачи судьбы, — альтернатива насилию на страницах современной прозы. Причём читателю даётся возможность из поглотителя сюжетов стать соучастником перемен к лучшему: «Начни менять мир с самого себя!». Это первая книга в концепции оптимализма.
Вылетевший как пробка и вновь пристроившийся на работу охранник. Девица, путающаяся в мужчинах, но не в шубках. Парочка толстосумов, мечтающих попасть на завтрак к крокодилу. Пёс, по долгу службы присматривающий за горсточкой нерадивых альпинистов. Все они герои нового сборника рассказов, юмористических и не только.
Герои коротеньких рассказов обитают повсеместно, образ жизни ведут обыкновенный, размножаются и в неволе. Для них каждое утро призывно звонит будильник. Они, распихивая конкурентов, карабкаются по той самой лестнице, жаждут премий и разом спускают всё на придуманных для них распродажах. Вечером — зависают в пробках, дома — жуют котлеты, а иногда мчатся в командировку, не подозревая, что из неё не всегда возможно вернуться.
С тех пор, как в семью Вадима Тосабелы вошёл посторонний мужчина, вся его прежняя жизнь — под угрозой. Сможет ли он остаться собой в новой ситуации?..
Книга составлена из отдельных небольших рассказов. Они не связаны между собой ни по времени, ни по содержанию. Это встречи с разными людьми, смешные и не очень эпизоды жизни, это размышления и выводы… Но именно за этими зарисовками обрисовывается и портрет автора, и те мелочи, которые сопровождают любого человека всю его жизнь. Просто Борис Криппа попытался подойти к ним философски и с долей юмора, которого порой так не хватает нам в повседневной жизни…
Владимир Минач — современный словацкий писатель, в творчестве которого отражена историческая эпоха борьбы народов Чехословакии против фашизма и буржуазной реакции в 40-е годы, борьба за строительство социализма в ЧССР в 50—60-е годы. В настоящем сборнике Минач представлен лучшими рассказами, здесь он впервые выступает также как публицист, эссеист и теоретик культуры.
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…