Шах-наме - [6]

«Он повсюду — этот певец Ирана. Всюду, где Гомер, Вергилий, Шекспир, Мольер, Дайте, Сервантес, Шиллер и Лермонтов, — всюду он рядом с ними. Тысячу лет назад, оставаясь в своем деревенском углу, в окрестностях Туса, он направился на завоевание мира. Но среди всех стран, через которые он прошел, в ряду горячих встреч, которые ему были оказаны, ость страна, где он был понят лучше, чем где-либо, почти так же хорошо, как на своей родине… Кто лучше русского уловит это состояние спокойного блаженства, это великолепие отречений, эту тишину мучений и захватывающую гиперболичность, присущую гению таких поэтов, как Рудаки, Дакики, Фирдоуси…»

Это справедливые слова. Фирдоуси — слава и гордость всей мировой культуры — близок и дорог всем народам нашей страны. Национальная гордость иранского народа, он является и великим поэтом таджиков, входящих в братскую семью народов СССР. Все народы, населяющие нашу страну, знают и любят гениального создателя образов Рустама, Сухраба, кузнеца Кавы, зачитываются волнующими эпизодами «Шах-наме». Любовь к Фирдоуси и его творчеству стала в нашей стране ярким проявлением дружественных и сердечных чувств к нашему южному соседу — иранскому народу, внесшему бесценный и неповторимый вклад в сокровишницу всемирной цивилизации.

Б. Гафуров

Вступление Слово в похвалу разума

Перевод С. Липкина

Пришла пора, чтоб истинный мудрец

О разуме поведал наконец.

Яви нам слово, восхваляя разум,

И поучай людей своим рассказом.

Из всех даров что разума ценней?

Хвала ему — всех добрых дел сильней.

Венец, краса всего живого — разум,

Признай, что бытия основа — разум.

Он — твой вожатый, он — в людских сердцах,

Он с нами на земле и в небесах.

От разума — печаль и наслажденье,

От разума — величье и паденье.

Для человека с чистою душой

Без разума нет радости земной.

Ты мудреца слыхал ли изреченье?

Сказал он правдолюбцам в поученье:

«Раскается в своих деяньях тот,

Кто, не подумав, действовать начнет.

В глазах разумных — дураком он станет,

Для самых близких — чужаком он станет».

Друг разума — в почете в двух мирах,

Враг разума — терзается в цепях.

Глаза твоей души — твой светлый разум,

А мир объять ты можешь только глазом.

Был первым в мире создан разум наш,

Он — страж души, трех стражей верных страж,

Те трое суть язык, глаза и уши:

Чрез них добро и зло вкушают души.

Кто в силах разуму воздать почет?

Воздам почет, но кто меня поймет?

Не спрашивай о первых днях творенья

До нашего с тобою появленья,

Но, созданный всевышним в некий миг,

Ты явное и тайное постиг.

Иди же вслед за разумом с любовью,

Разумное не подвергай злословью.

К словам разумных ты ищи пути,

Весь мир пройди, чтоб знанья обрести.

О том, что ты услышал, всем поведай,

С упорством корни знания исследуй:

Лишь ветви изучив на древе слов,

Дойти ты не сумеешь до основ.

Далее Фирдоуси рассказывает о сотворении мира, человека, Солнца и луны. Затем следуют похвала пророку, разделы о том, как писалась книга, о поэте Дакики, который первым пытался создать «Шах-наме».

Восхвалением султану Махмуду завершается та часть эпопеи, которая носит название «Начало книги», после которой следует описание царствования древних царей.

Легендарные цари

Перевод С. Липкина

Каюмарс

Что сказывает нам дихкан-сказитель

О том, кто первым молвил: «Я властитель»,

О том, кто первый на свое чело

Надел венец? Все было и прошло…

Поведал так старинных книг пытатель,

О богатырских днях повествователь:

Принес престола и венца закон

Царь Каюмарс, и начал править он.

К созвездью Овна солнце устремилось,[1]

Мир получил закон, и власть, и милость.

В созвездье солнце начало блистать,

Весна вселенной расцвела опять.

Стал Каюмарс вселенной властелином.

Он обитал сперва в краю вершинном.[2]

Себя и всех людей, для новых дел,

Он шкурами звериными одел.

Довольство он людскому дал жилищу —

Людей он научил готовить пищу.

Тридцатилетье длилась власть царя,

Сверкавшего на троне, как заря.

Возликовали твари, — все живое,

Все люди зажили тогда в покое.

Склонялось человечество пред ним,

Сияло счастье над царем земным.

Был сын отважный у царя державы,

Красавец, жаждавший борьбы и славы.

Счастливый Сиямак пленял сердца,

Он был отрадой славного отца.

Минуло времени с тех пор немало.

Держава Каюмарса процветала.

Был у царя один лишь тайный враг —

Бес Ахриман, чья сила — зло и мрак.

Был сын у Ахримана — волк-воитель,

Бесовских полчищ лютый предводитель.

Владыки блеск, царевича расцвет,—

Стал из-за них для беса темен свет.

Собрал он войско, на царя пошел он,

Отнять хотел и царство и престол он.

Открыл он замысел коварный свой,

Вселенную наполнил волчий вой.

Когда услышал Сиямак правдивый,

Что вышли, сея гибель, злые дивы,

Вскипела у царевича душа,

Полки собрал он, яростью дыша,

И вышел, тигра шкурою покрытый:

Тогда не знали панцирной защиты.

Сошлись две рати; Сиямак вступил

Отважно в бой с исчадьем адских сил.

Взмахнул косматой лапой див жестокий,

Переломил героя стан высокий,

Ударил витязя о гребни скал,

Потом когтями сердце разодрал.

Услышал Каюмарс о смерти сына,

И черным стало солнце властелина.

Зверье и птицы собрались толпой,

Ушли, стеная, горною тропой,

Ушли, вопя и плача, в скорби жгучей,

Над царским троном пыль вздымалась тучей.