Шаги по земле - [142]

Думаю, что ничего из данного мне природой я не упустила, не оставила без внимания, все использовала в работе и с пользой для людей. Даже милостивые крохи суровой и капризной судьбы не пропустила — все, оброненное ею, кем-то, просто лежащее у дороги, подняла, не погнушалась, пустила в пищу моей душе. И вот теперь, когда я так много знаю и умею, силы небесные как будто отвернулись от меня, наслав невостребованность. Впервые за всю жизнь я не слышу зова из будущего, словно там, впереди, уже ничего нет и нечему призывать меня. Верить в это не хочется.

Послесловие

Мысль написать воспоминания возникла как естественная потребность подольше удержать в жизни то, что из нее стремительно уходит, — любовь. Уходят родные люди, друзья и уносят свою любовь с собой. Моя же, осиротевшая, остается и плачет, и рождает одно — большую тоску по ним. Язык не способен одолеть всю сложность реального мира, бессилен описать и эту тоску.

Все, что остается позади, причиняет боль, и больней всего от былого счастья: что оно — былое. Когда оно утеряно, недопитое, ненасытившее, то взамен остается память. Но тяжело жить ею, и облегчить свою участь можно лишь материализовав ее, сублимировав потери в нечто реально-ощутимое — в книги.

Мне чуждо сетование на время: я счастлива, что жила именно в эту эпоху, в этой стране, со святым советским народом, как ни парадоксально звучит это словосочетание. Счастлива была быть частицей его и счастлива, что впитала в себя его историю, смогла добавить к ней каплю — себя, что отдам это младшим, как велит извечный закон бытия. Я из вершинных людей — блестяще обученных и духовно развитых наследников и детищ великой культуры, сознательных творцов и созидателей, ответственных за себя и за общество, любящих Родину, нравственно совершенных. Я — из плеяды детей Победителей! Нам дано было ближе всех подняться к солнцу, Богу и бессмертию, прикоснуться к вечности.

Тоненькая прослойка нас, всего несколько поколений советских людей — рождения 20–80-х годов ХХ века — вот тот народ, ради которого возникали и рушились мировые цивилизации, велись сражения, в муках Ренессанса преодолевалось давление рабовладельческого Рима, создавались шедевры музыки, литературы и живописи. Никогда в истории Земли и нигде кроме нашей страны разумный человек не достигал вершин, где знания и мудрость, практика общения с миром, то есть понятия абстрактные, духовные, превалировали бы над потребностями живота. Лучше всего о моем отношении к соплеменникам-современникам, о вершинных людях, можно сказать словами Марины Цветаевой:

До последнего часа

Обращенным к звезде

Уходящая раса,

Спасибо тебе!

А дальше вверх, над пиком, на котором стояли мы, — только чистый дух, небо и Он. И снова спуск под горку, погружение в варварство и вырождение, растянутое на века, пусть даже высокотехнологическое. Мы уже сейчас удивляемся цинизму и дикарству новых людей, но за ними придут еще менее моральные, еще более примитивные, невежественные толпы. Хорошо, если Земля уцелеет и потом начнется новый круг.

Так зачем же я пишу эти воспоминания, кому? Не знаю, это послание без адреса и даже без надежды, только по долгу вершинного человека — отдать другим полученное от земли, народа и времени. Пишу по обязанности человека, принявшего эстафету отцов.

Наши предшественники тоже писали послания в будущее. Они адресовались нам — трогательные, романтические, предостерегающие, часто символические. Отцы и деды пытались прикоснуться к нам, сделать нас лучше, и закладывали свои письма в основания величественных зданий, отправляли на Луну и дальше в Космос, писали их в своих книгах, в мемуарах. И сколь бы много ни было печали в любом естественном уходе с арены событий, им этот уход облегчался пониманием, что потомки развиваются и делают благое дело, наследуя их во всем. Поэтому прошлые поколения всегда оставались нашими современниками — по востребованности, по надобности нам, по присутствию в нашей жизни.

Нам же выпала доля горше — видеть, знать без сомнения, что наступил регресс и наши потомки вошли в эру обратного хода, погружаются в потенциальную яму, в первобытность, зверство, где умирает все человеческое. Наша история им просто не пригодится. Она столь велика и грандиозна, что не вмещается в их обмелевшие, дегенерирующие души, додумавшиеся уже до истребления себе подобных, якобы по их собственному желанию. Апокалипсис, что тут добавишь.

И все же на этом страшном витке эволюции мы не должны оставлять их без поддержки, ибо они несут свой крест с тем же усердием, с каким мы несли — свой. Пусть их животной самоуверенности кажется, что мы лишь мешаем, что мы — бремя, но с нами они не будут чувствовать себя одинокими. Мы должны вооружить их знаниями и навыками, если не для выживания, то хотя бы для безболезненного и достойного исчезновения из времени.

А глубже, под этой пеной горьких моих размышлений, незаметным угольком тлеет уверенность, что есть сияющие души, сохраняются тихие люди и они возникнут в нужное время. Авось, притаились они в вихре плотского загула, но переждут и возродят мир. И тогда снова заблестят наши ценности отшлифованными гранями непогрешимости.