Шаги навстречу - [13]

— Ты ничуть не изменилась, — говорю я ей. — Та же старая тетушка Бев.

— Ключевое слово «старая», — отвечает Бев. Ее озорная улыбка неожиданно превращается в мрачную усмешку. — Я старею, Эмили. Может быть, не душой, но телом. Эти старые кости уже не то что раньше. — На лице старушки пролегает тень. — Боюсь, моей сестре намного хуже.

В комнате стало очень тихо.

— С ней совсем плохо?

До того как заболела Энн, мы ездили к бабушке Грейс раз в два месяца, а летом и того чаще. Однако в последнее время сложно выкроить время.

— Иногда она приходит в себя. Сама увидишь на следующей неделе. Временами она с нами, временами нет. Она все больше слабеет, но я хотела бы, когда сама ослабею, хоть иногда быть в своем уме. Мы с ней до сих пор могли вспоминать былые времена, даже смеяться. Возможно, все это было в последний раз. По крайней мере, в этой жизни.

— Я знаю, что она с нетерпением ждала твоего приезда. Прекрасно, что ты смогла приехать так надолго.

Бев улыбается:

— Теперь ваш черед насладиться обществом Грейс. — Она поворачивается к Кейду и хлопает по колену: — Кейд, тебе точно понравится лето, проведенное с бабушкой. Она восхитительная старушка.

— Обязательно, — обещает он.

Зная Кейда, можно с уверенностью сказать, что он ни на секунду не задумывался о том, что на побережье умирает его прабабушка. Как только он узнал, что мы едем к океану, все, о чем он говорит, — как будет весело провести все лето, играя на пляже. Он убежден, что построит самый большой в мире песочный замок, а вчера вечером нарисовал воздушного змея, похожего на чайку.

— И вы, девочки, тоже, — говорит тетушка Бев Энн и Бри, потом поворачивается ко мне: — Хотя я только что приехала, давайте поговорим о деле.

Мы с Деллом обмениваемся недоуменными взглядами.

— О каком деле? — интересуется Делл.

У ног Бев лежит ее сумочка. Она наклоняется и достает какие-то бумаги.

— Надеюсь, это вас не обременит, — говорит она, листая бумаги. — Откровенно говоря, наверное, обременит, но я надеюсь, что вы не будете против взвалить на плечи такой груз. — Она серьезно смотрит на нас. — Мне бы хотелось, чтобы вы немного привели дом в порядок. Там придется сделать косметический ремонт, если захотите его продать.

Минуту все молчат, наконец я обретаю дар речи:

— Ты о чем говоришь? О бабушкином доме?

— Да. Пока будете там отдыхать, вы не против его слегка подлатать? Мне кажется, за него удастся получить больше, если избавиться… Ты же знаешь, как она любила морскую тему. Но там все немного устарело. Стало более чем старомодным. Немного подчистить, подмазать — и я уверена, что рыночная стоимость будет вполне приличной. — Бев игриво подмигивает, как будто играет с нами, осторожно ведя по тропинке. — Мы с Грейс подумали, что вы получите намного больше, если приложить капельку старания. Но если захотите продать в нынешнем состоянии — тоже, по-моему, неплохо.

Делл крякнул, словно у него першило в горле, потом спросил:

— На что вы намекаете, говоря «если будем продавать»? Почему мы вообще будем его продавать?

Старческое морщинистое лицо Бев расплылось в широченной улыбке.

— Потому что, Делли-малыш, тебя и твою семью все любят. — Она улыбается еще шире и передергивает плечами. — Мы с Грейс все обсудили, и, учитывая, что у вас сейчас большие расходы, мы хотим, чтобы вы продали дом, чтобы смогли расплатиться. — Она протягивает ему бумаги. — Пока я была у сестры, Грейс попросила меня все оформить по закону на случай, когда… когда ее уже не станет. Я все сделала, как она просила, и Грейс уже переписала свой дом на вас. — Она в очередной раз замолкает, всплескивает морщинистыми руками. — Все уже оплачено и оформлено, вы вольны делать с ним все, что вздумается.

Делл, запинаясь, произносит:

— Боже мой… Вы серьезно? Боже мой…

Я говорить даже не пытаюсь. По щекам струятся слезы, я встаю, сажусь рядом с Бев на диван и крепко-крепко обнимаю ее.

Вот так нам достался дом на побережье.

И вот так в конце моего туннеля забрезжил крошечный серебристый лучик света.

Глава 7

Кейд

Первый полноценный день летних каникул. Неужели нельзя поспать подольше?

Наверное, нет, потому что просыпаюсь от шлепанья тапочек старушки, когда она спускается по лестнице.

Когда я открываю глаза, тетушка Бев крадется на цыпочках в ярко-зеленой пижаме и розовых кожаных мокасинах. Она замирает, когда замечает, что я проснулся.

— Прости, — шепчет она.

— За то, что разбудили? Или за то, что заняли мою койку?

— Бог мой, — смеется она. — Я и подумать не могла, что в семье пират. Да к тому же такой отважный. — Бев тычет в меня костлявым пальцем. — Но и я не робкого десятка, так что берегись. — Она опять смеется, потом спрашивает: — Есть хочешь? Черт, ты же взрослый парень. И всегда хочешь есть.

Она обшаривает всю кухню в поисках «правильной» еды. Проверив содержимое всех ящиков, выбирает хлопья в шоколадном сиропе.

— Без молока? — спрашиваю я. Странно.

Тетушка Бев разочарованно смотрит на меня:

— Разве так говорит пират? Уверена, ты можешь по-другому.

Я на секунду задумываюсь, потом рычу:

— Эгей! А где молоко для сухой жрачки?

Она восхищенно всплескивает морщинистыми руками: