Шаг в сторону - [10]

— Там дальше склеп, а в нем предки. Нас от него отделяет стена. Вход туда был из башни.

Так все-таки склеп!

— А можно туда попасть?

Кунц покачал головой.

— Не-е, с той стороны вход тоже замурован. Там все это сгнило и вонь ужасная.

На обратном пути перед нами мелькнуло что-то мокрое и лохматое. Ощущение было не из приятных.

— Что тут крысы жрут?

— Предков, — лаконично ответил Кунц.

Когда мы выбрались в более благоприятные условия, я взял его за локоть.

— Скажи своему доктору, чтобы он отвез меня в Будейовицы. Хоть избавитесь от него.

Кунц посмотрел на меня влажными глазами. То ли от избытка благодарности, то ли от коньяка. Скорее от того и от другого.

— О боже, избавь нас от чумы, града и педантов. Нравится тебе доктор?

— Очень. Если бы его увидел свиной король из Чикаго, наверняка отвез бы его в свой поросячий замок во Флориде. Что он делал раньше?

— Преподавал в гимназии историю.

Это меня удивило. Я думал, что управляющий бывший юрист. Но по виду, правда, почти никогда нельзя определить профессию.

Доктор Вегрихт с нетерпением ждал нашего возвращения, чтобы узнать, в порядке ли подвалы. Я заверил его, но что-то еще не давало ему покоя.

— Видите ли, я прошу прощения, товарищ, не имею чести знать вас лично. Будьте любезны, предъявите ваше удостоверение.

Я подал ему бумагу. Он попросил у меня паспорт и сравнил документы. Мне казалось, что он делает это не потому, что сомневается во мне, а скорее затем, чтобы его никто не мог упрекнуть в недостатке бдительности. Потом он с бесконечными извинениями вернул мне документы.

— Вы понимаете, ценные собрания могут привлечь нежелательное внимание…

Я не разделял его точки зрения. Вряд ли кто отважится воровать доспехи. Это неходовой товар. Но доктору было виднее. Я выразил свою благодарность за оказанный прием, пообещал прощупать в Праге почву относительно возможности проведения необходимого ремонта подвальных сводов. Крыши я не стал осматривать, потому что Кунц сказал, что они в хорошем состоянии, но что на чердаках летучие мыши. Доктор подтвердил это.

Вегрихт был очень польщен тем, что может отвезти меня в Будейовицы. Он извинился и сказал, что только зайдет к пани Жачковой, чтобы уладить какие-то счета за уборку, потом приготовит машину и будет в моем распоряжении.

Я поднялся наверх за своими вещами. Кунц пошел со мной и постучал в дверь галереи.

— Вера, инспектор уезжает!

Ландова вышла со мной проститься, и Кунц выразил надежду, что я скоро снова приеду. На лестнице он крикнул мне вслед:

— Ты забыл бутылку!

Я оставил ее им. Пусть допивают на здоровье. Уже сидя в машине рядом с доктором Вегрихтом, я увидел, как Кунц и пани Ландова стояли у окна башни и махали мне. Я тоже им помахал.

Доктор сам водил машину. Для этой цели он имел коричневые перчатки из свиной кожи. Вел машину он очень осторожно, приблизительно сорок километров в час. Я думал, что не выдержу. До Будейовиц мы ехали почти час.

— Только бы не опоздать на поезд, — беспокоился я.

Вегрихт посмотрел на часы и сказал, когда отходит поезд.

У меня оставалась уйма времени, если только часы доктора шли точно.

Я действительно успел. По дороге выслушал лекцию о замках вообще и о специфических проблемах южночешских замков в частности, с учетом того, какого исключительного расцвета достигли они под неусыпным надзором доктора Вегрихта. Я в этом и не сомневался. Гораздо больше меня интересовало другое. Об этом, правда, я не хотел его спрашивать. Мне было интересно, хорошо ли помогают ему в работе контрабандные Часы, которые он носит на руке.

VI

Дома я еще раз все продумал. Не будь этих часов, которые я заметил в последнюю минуту, вся моя поездка в Ципрбург была бы совершенно напрасной. Эта запись на крышке, из-за которой я наугад только по совету Старика притащился сюда, сама по себе ничего не значила. И вот теперь намечалась какая-то нить, но в общем все это было очень относительно. Несомненно, Ципрбург с его лабиринтами и туристами мог бы быть идеальным звеном во всей торговой цепочке, хоть это и выглядело довольно нереально. Однако нельзя исключать какие-то возможности лишь потому, что они неправдоподобны. Для преступника решающим фактором является целесообразность, а не, скажем, литературная правдоподобность. Ну, а, как я уже сказал, для целесообразности предпосылки были.

Прятать контрабандные часы мог кто угодно из людей, с которыми я там встретился. Жачек с женой, Кунц, пани Ландова, — может быть, оба — и, наконец, доктор Вегрихт, против которого свидетельствовало прямое вещественное доказательство. А может быть, и все вышеназванные вместе, но это уж было бы чересчур неосмотрительно, чтобы походить на правду. Не говоря уже о том, что доктор Вегрихт направил в Ципрбург Кунца, чего бы наверняка не сделал, если бы раньше был связан с Жачеком. Подозрение против доктора Вегрихта все-таки оставалось весьма сомнительным. Маловероятно, что кто-нибудь станет выставлять напоказ явное доказательство своей преступной деятельности. Это все равно, что человек, тайно торгующий оружием, разгуливал бы по Вацлавской площади, обвешенный с ног до головы пулеметными лентами.