Sh’khol - [4]
Она заснула рядом с Томасом на узкой кровати, проснулась в секундном недоумении — где я? На будильнике светились красные цифры.
Телефон, подумала Ребекка. Надо проверить, как там телефон.
Она взяла из холодильника бутылку белого вина, развела огонь в камине в своей спальне, поставила на проигрыватель пластинку Рихтера, взбила подушки, натянула одеяло по грудь, откупорила бутылку. Журчание белого вина, льющегося в бокал, убаюкивало.
Утром, когда она проснулась, Томаса не было.
Она сонно приподнялась, плотно завернувшись в одеяло. Солнце светило сквозь голые ветки платанов. Перевернула подушку прохладной стороной вверх. Удивилась: уже девять? Изо рта еще не выветрился вкус вина. На тумбочке — пустая зеленая бутылка. Легкое чувство вины, словно изменила мужу. Прислушалась: что там поделывает Томас? Телевизор не гремит. Видеоигры — тоже. По комнатам носится холодный ветер: окно распахнулось? Она встала с постели, закутанная в одеяло. Босые ступни обдало холодом с пола. Нажала на кнопку, воскрешая телефон. Тот на секунду мигнул экраном, пискнул и снова умер.
В гостиной пусто. Распахнула дверь в его комнату, увидела свисающий язык простыни. На полу — шлем. Скинув одеяло, она заглянула под кровать. Раскрыла настежь двери шкафа.
На крючке в гостиной, где висел гидрокостюм, ничего.
Верхняя половинка парадной двери по-прежнему заперта. Нижняя в панике качается на ветру. Ребекка, в одной ночной рубашке, нырнула под дверь. Вокруг дома — ломкая заиндевевшая трава. Холод прохватил пальцы на ногах. Его имя отскочило от верхушек деревьев и вернулось к ней обратно.
Трава больно хлестала по щиколоткам. Ветер наигрывал свою мелодию на трубах забора. Она уловила какое-то резкое движение на краю обрыва. Кто-то, словно согнувшись до земли, убегает прочь, бежит вниз вприпрыжку. Через несколько секунд фигура снова появилась, словно восстала из моря. Баран. Витые острые рога. Он умчался куда-то в поля, проскочив через брешь в каменном заборе.
Ребекка оглядела с обрыва бухту. На камнях — ничего. Ни его кроссовок. Ни дафлкота. Может, он вообще сюда не заходил. О Господи, гидрокостюм. Зачем только она его купила. На два размера больше, и все ради экономии.
Она побежала вдоль скал, вглядываясь в воду у морской глыбы. Ветер неистовствовал. Море было серебряно-черное, как старое зеркало. Есть здесь кто-нибудь? Должен же быть какой-нибудь катер береговой охраны. Или на каяке кто-то вышел покататься спозаранку. Хоть одно рыбацкое судно, в конце концов. Ветер дул с Атлантики, нашептывал. В ее голове зазвучал голос Алана: «Что-что ты ему купила? На кой черт, спрашивается, ему нужен был гидрокостюм?» Как далеко он мог заплыть? Там же сети. В них легко запутаться.
— Тома-аас! Тома-ааас!
Вдруг он сумеет услышать? Вдруг в ушах зазвенит, вдруг колебания воды достучатся до барабанных перепонок… Снова всмотрелась в волны. Спокойно. Держи себя в руках, черт тебя побери!
На обратном пути она как будто увидела себя с высоты птичьего полета. Ночная рубашка, босые ноги, распущенные волосы, сырой ветер в лицо. Нет телефона, нет чертова телефона. Придется сесть за руль. Поехать в город. Полиция. Где вообще этот полицейский участок? Почему она этого не знает? Кто из соседей сейчас дома? Что-что вы ему купили? Что вы за мать такая? Сколько же вы выпили? Фетальный алкогольный…
Ветер гнул траву к земле. Она неуклюже перелезла через низкий заборчик. Острая боль пронзила лодыжку. Деревья за домом сгибались, словно в поклонах. Рваные тени ветвей метались по стене. Половинка двери моталась на петлях взад-вперед. Она пролезла под верхней, запертой половинкой, снова вбежала в его комнату. «Килмакад Крокс творят чудеса!» Мобильник так и не ожил.
Дошла до кухни, вдавила кнопку стоявшего на столе компьютера. Экран засветился: шестилетний Томас в Глендалохе, светлые волосы, красные шорты, рукава рубашки хлопочут на ветру, пока он неспешно идет к озеру. Открыла Скайп, набрала единственный номер, который знала наизусть. На шестом гудке Алан взял трубку. Что она наделала? Она что, совсем из ума выжила? Он позвонит в полицию, и в береговую охрану, но из Дублина ему ехать три часа или все четыре. «Позвони мне, когда найдешь его. Скорее. Просто найди его». Он повесил трубку. Упавшая вдруг тишина пульсировала болью.
Ребекка прижалась лбом к столешнице. Затем вышла из Скайпа, и на экране снова появились обои с фотографией Томаса.
Она побежала в спальню, кое-как натянула старый гидрокостюм. Он грубо тер кожу, давил на грудь, глубоко врезался в шею.
Зловеще нависали тучи. Она оглядела горизонт. Далекие острова — горбатые, похожие на китов. Мыс изогнулся дугой. Серая вода, серое небо. Скорее всего, он поплыл на север. Это проще, ведь туда несет течением. Летом они плавали в ту сторону. Никогда не удалялись от берега. Смотрели, как волны колотятся о скалы, кусают сами себя за загривок.
Вдалеке залив неспешно пересекала рыбацкая лодка. Ребекка замахала руками, прекрасно понимая: глупо надеяться, что ее заметят. Неловко двинулась вниз, оскользаясь на мокрой тропе.
На полдороге к пляжу она резко остановилась. Кроссовки Томаса. Стоят аккуратно, носками к морю. Как она могла не заметить их раньше? Она знала, что эта минута отпечатается в памяти навеки. Ребекка развернула кроссовки носами к дому, словно Томас мог в любую минуту вернуться и, натянув их, двинуться к теплому дому.
Рудольф Нуриев — самый знаменитый танцовщик в истории балета. Нуриев совершил революцию в балете, сбежал из СССР, стал гламурной иконой, прославился не только своими балетными па, но и драками, он был чудовищем и красавцем в одном лице. Круглые сутки его преследовали папарацци, своими похождениями он кормил сотни светских обозревателей. О нем написаны миллионы и миллионы слов. Но несмотря на то, что жизнь Рудольфа Нуриева проходила в безжалостном свете софитов, тайна его личности так и осталась тайной. У Нуриева было слишком много лиц, но каков он был на самом деле? Великодушный эгоист, щедрый скряга, застенчивый скандалист, благородный негодяй… В «Танцовщике» художественный вымысел тесно сплетен с фактами.
1970-е, Нью-Йорк, время стремительных перемен, все движется, летит, несется. Но на миг сумбур и хаос мегаполиса застывает: меж башнями Всемирного торгового центра по натянутому канату идет человек. Этот невероятный трюк французского канатоходца становится точкой, в которой концентрируются истории героев: уличного священника и проституток; матерей, потерявших сыновей во Вьетнаме, и судьи. Маккэнн использует прошлое, чтобы понять настоящее. Истории из эпохи, когда формировался мир, в котором мы сейчас живем, позволяют осмыслить сегодняшние дни — не менее бурные, чем уже далекие 1970-е.
Ньюфаундленд, 1919 год. Авиаторы Джек Алкок и Тедди Браун задумали эпохальную авантюру – совершить первый беспосадочный трансатлантический перелет.Дублин, 1845 год. Беглый раб Фредерик Дагласс путешествует морем из Бостона в Дублин, дабы рассказать ирландцам о том, каково это – быть чужой собственностью, закованной в цепи.Нью-Йорк, 1998 год. Сенатор Джордж Митчелл летит в Белфаст в качестве посредника на переговорах о перемирии между ИРА и британскими властями.Мужчины устремляются из Америки в Ирландию, чтобы победить несправедливость и положить конец кровопролитию.Три поколения женщин пересекают Атлантику ради того, чтобы продолжалась жизнь.
Золи Новотна, юная цыганка, обладающая мощным поэтическим и певческим даром, кочует с табором, спасаясь от наступающего фашизма. Воспитанная дедом-бунтарем, она, вопреки суровой традиции рома, любит книги и охотно общается с нецыганами, гадже. Влюбившись в рыжего журналиста-англичанина, Золи ради него готова нарушить обычаи предков. Но власти используют имя певицы, чтобы подорвать многовековой уклад жизни цыган, и старейшины приговаривают девушку к самому страшному наказанию — изгнанию. Только страстное желание творить позволяет Золи выжить. Уникальная история любви и потери.
очерк о деревенском умельце-самоучке Луке Окинфовиче Ощепкове.
Когда речь идет о любви, у консервативных родителей Фрэнка Ли существует одно правило: сын может влюбляться и ходить на свидания только с кореянками. Раньше это правило мало волновало Фрэнка – на горизонте было пусто. А потом в его жизни появились сразу две девушки. Точнее, смешная и спортивная Джо Сонг была в его жизни всегда, во френдзоне. А девушкой его мечты стала Брит Минз – красивая, умная, очаровательная. На сто процентов белая американка. Как угодить родителям, если нарушил главное семейное правило? Конечно, притвориться влюбленным в Джо! Ухаживания за Джо для отвода глаз и море личной свободы в последний год перед поступлением в колледж.
Книгой «СПЯЩИЙ БОГ 018» автор книг «Проект Россия», «Проект i»,«Проект 018» начинает новую серию - «Секс, Блокчейн и Новый мир». Однажды у меня возник вопрос: а какой во всем этом смысл? Вот я родился, живу, что-то делаю каждый день ... А зачем? Нужно ли мне это? Правильно ли то, что я делаю? Чего же я хочу в конечном итоге? Могу ли я хоть что-нибудь из того, к чему стремлюсь, назвать смыслом своей жизни? Сказать, что вот именно для этого я родился? Жизнь похожа на автомобиль, управляемый со спутника.
Автор приглашает читателя послужить в армии, поработать антеннщиком, таксистом, а в конце починить старую «Ладу». А помогут ему в этом добрые и отзывчивые люди! Добро, душевная теплота, дружба и любовь красной нитью проходят сквозь всю книгу. Хорошее настроение гарантировано!
Этот роман о старости. Об оптимизме стариков и об их стремлении как можно дольше задержаться на земле. Содержит нецензурную брань.
Впервые доктор Грин издал эту книгу сам. Она стала бестселлером без поддержки издателей, получила сотни восторженных отзывов и попала на первые места рейтингов Amazon. Филип Аллен Грин погружает читателя в невидимый эмоциональный ландшафт экстренной медицины. С пронзительной честностью и выразительностью он рассказывает о том, что открывается людям на хрупкой границе между жизнью и смертью, о тревожной памяти врачей, о страхах, о выгорании, о неистребимой надежде на чудо… Приготовьтесь стать глазами и руками доктора Грина в приемном покое маленькой больницы, затерянной в американской провинции.