Сезон зловещих грёз - [86]

– Эвра? – Тэм нежно сжала мое плечо. – Я знаю, что у тебя было видение. Пожалуйста, скажи мне, что ты видела.

Я откинулась назад, зашипев, когда движение отдалось болью в боку. Мои руки все так же были погружены в волчий мех. Я просто не могла их отпустить.

– Я знаю, где принц.

Я провела рукой по его мягкой округлой голове.

Тамсин выдохнула.

– Ты знаешь? Где?

На мгновение счастье перевесило душевную боль.

– Он здесь, Тэм. Прямо здесь.

– Здесь?

Возбуждение в ее глазах сменилось печальным и настороженным сочувствием.

– Ты знаешь, что этого не может быть. Здесь нет никого, кроме нас, Эвра.

Я не могла удержаться от смеха.

– Но ведь это не совсем правда, не так ли?

Я жестом указала на нашего спутника, который прижимался головой к моей руке, обнажая зубы в волчьей улыбке.

Глаза Тэм округлились.

– Ты не можешь предполагать…

Я кивнула.

– Я увидела, как Аннализа произнесла заклинание, которое его изменило.

Тамсин встала и попятилась от принца, ее рот был открыт от удивления. Снаружи все еще завывала буря.

– Но такого рода магия… это невозможно. Этого не может быть.

– Я знаю. И все же, каким-то образом…

Я чувствовала, что это правда. Многие поколения никто не обладал такой силой, и все же у Аннализы она была. Король не мог этого знать, иначе использовал бы ее в своих собственных целях, как свое собственное оружие.

А как она использовала свое оружие против него? Его болезнь, его решение сделать ее наследницей… внезапно я поняла, что это все ее рук дело. Вот почему она пыталась избавиться от меня. Она боялась, что магия ясновидения покажет мне правду.

Тэм пристально посмотрела на волка.

– Ты уверена? Это… принц.

– Да, я уверена.

Со скрипом в коленях я встала. Волк прислонился к моим ногам.

Тамсин украдкой провела рукой по своим спутанным волосам и расправила плечи. Раз или два мы умылись, окунув тряпку в растаявший снег, но наша одежда превратилась в лохмотья и была покрыта грязью и запачкана кровью. И все же ясные глаза Тэм цвета красного дерева и ее прямая осанка больше подошли бы для бала в замке, чем для этой шаткой лачуги. Она носила свои лохмотья так, словно они были сотканы из шелка и золота.

Я не могла удержаться, чтобы не окинуть взглядом саму себя. У меня не было ни осанки, ни уверенности, как у Тэм; мои лохмотья – просто лохмотья, свисали с моего ставшим костлявым тела, как пустые паруса. И повсюду, напоминая о кинжале советника, была засохшая кровь.

К щекам прилила кровь. Я не хотела, чтобы принц Кендрик видел меня такой.

– Он нас понимает? – спросила она. – Он знает, что с ним случилось?

– До последнего видения он не знал, где он находится, когда мы не были вместе. Он никогда не говорил о волке и не давал никаких намеков на то, что ему вообще хотя бы что-то известно. А сейчас… Я не знаю.

Мы обе посмотрели на него, удивленные и полные ожидания. Я не знала, на что надеяться. Если он все осознает, то вынужден проживать каждое мгновение, зная, что он может оказаться в такой ловушке навсегда. А если нет, это означает, что его сознание заточено еще глубже, и он еще дальше от спасения.

Это длилось всего несколько секунд, но казалось, что прошла вечность. Когда волк задвигался, я вздрогнула, и обняла руками свой живот. Я должна была убедить Тэм, что я достаточно здорова, чтобы снова носить свои ножи. Хотя бы для того, чтобы мне было за что держаться.

Принц Кендрик медленно отступил, а затем, устремив свои большие влажные глаза на Тамсин, вытянул лапу и наклонился, пока его нос не коснулся утоптанного земляного пола.

Господи, Боже мой! Он поклонился нам. Как дворянин. Или принц.

Он знал, кто он такой.

Глава сорок первая Аннализа

Меня разбудил чей-то голос:

– Ваше Величество.

Я потерла глаза.

– Да? – сказала я, и мой собственный голос показался мне слабым эхом.

В открытую дверь кареты проникал пронизывающий холод. Щеки генерала Дрисколл потрескались, ее черные глаза горели.

– Мы достигли Винтерленда. Перед нами лагерь беженцев.

Я немедленно приподнялась на подушках и попыталась размять затекшие конечности.

– Давайте разобьем здесь лагерь. Убедитесь, что солдаты накормлены, а лошади отдохнули. Мне нужно некоторое время, чтобы подготовиться, прежде чем мы приблизимся к лагерю. Пошлите гонца сообщить беженцам, что их новая королева желает поговорить с ними.

– А если они не захотят говорить? – спросила она. – Если они решат напасть?

Я выглянула в открытую дверь, пытаясь заглянуть ей за спину. Все, что я увидела, – это белый цвет.

– Что вы предлагаете?

Она ответила без колебаний.

– Мы расставим вокруг лагеря лучников. Мои разведчики обнаружили, что барьер, защищающий беженцев, силен, но его можно преодолеть, если атаковать его врассыпную.

– Скажи им, чтобы они хорошо спрятались. Я хочу, чтобы беженцам было совершенно ясно, что я не собираюсь им угрожать.

Я бросила взгляд на Сибиллу, которая сидела, откинувшись на спинку сиденья. Этот день дался ей нелегко.

– Распакуй мое платье, то, что цвета слоновой кости, и белый шерстяной плащ.

Она кивнула и выбежала из кареты, чтобы забрать мой сундук.

Генерал Дрисколл все еще горбилась в дверях.

– Если вам еще есть, что сказать, войдите и закройте дверь. Здесь холодно, – она так и сделала. – Ну так что? – спросила я.