Сезон охоты - [28]
— Я и не сомневался. Видать, крепкая у них «крыша». Не знаю, пригодится ли мне эта информация, но всё равно спасибо. За всё спасибо, Вера. Пора мне, понимаешь, сына выручать надо. Это сейчас самое главное. А ты береги себя, не сдавайся. И звони — я на связи. Если что, SMS-ку шли. Запиши номер мобильника. — Я продиктовал, а она, хлюпая носом, записала. — Всё, пора, десять минут до отправления.
Я отбросил окурок, крепко прижал её к груди. Уткнувшись заплаканным лицом мне в плечо, она судорожно вздрагивала в моих объятиях. Я попытался улыбнуться.
— Вот не знал, что ты такая плакса. — Отстранил её от себя, поцеловал в губы. — Всё, хорошая моя, уходи, теперь я сам.
Не дожидаясь ответа, я нырнул в людскую толчею. Терпеть не могу прощаний, тем более навсегда.
22
Сейчас, в поезде, я жалел только об одном: я так и не навестил маму. Если верить Елизарову, она сейчас в больнице, с сердечным приступом. Почему-то я ему верил. У мамы, действительно, было неважное сердце, и хотя серьёзных приступов до сих пор не случалось, жаловалась на боли она часто. Как она там сейчас? Увижу ли я её когда-нибудь?
Должен увидеть. Я знал, что меня ждёт, и поэтому реально оценивал свои шансы на победу. Они были ничтожны — но они всё-таки были. Как-никак, я всё-таки мужик, хоть и с дыркой в голове и рваной раной на плече. Пусть минуло уже десять лет, но руки к оружию ещё привычны, помнят его, не забыли. И под пулями не раз бывать приходилось, и в атаку пацанов доводилось водить, и хоронил я их, желторотых, стиснув зубы, проклиная войну, проклиная тех уродов, которые развязали её…
Ничего, мы ещё поборемся. И один в поле воин…
А если и суждено мне погибнуть, то как мужику, с оружием в руках, в бою, в схватке с убийцами. Интересно, сколько уже невинных жертв отправили они таким способом на тот свет? Сколько лет действует этот полигон?
Когда в моей судьбе появилась определённость, я перестал испытывать страх за свою шкуру. Пугает неизвестность, ожидание смерти, а не сама смерть. Когда черта подведена, призрачные надежды умирают, сомнения перестают терзать тебя. Ты становишься фаталистом, который полагается только на рок, фатум и даже не пытается что-либо изменить. Изменить, в моём случае, — значит подвергнуть опасности жизнь сына, а этого я не мог допустить ни при каких обстоятельствах.
Теперь мне не от кого было скрываться, и я внезапно почувствовал такую свободу, которой не испытывал раньше никогда. Оковы инстинкта самосохранения были сброшены. Впервые за последние дни я ехал, никого и ничего не опасаясь. Парадоксальное сочетание: ощущение ничем не ограниченной свободы — и железная детерминация, предопределённость последнего отрезка жизненного пути, с трагическим финалом в итоге.
Я сидел в тамбуре и курил одну сигарету за другой, курил до тошноты, до рези в глазах от табачного дыма, который не успевал выветриваться из крохотного помещения. Я боялся не успеть, я хотел накуриться под завязку, авансом, впрок, за все непрожитые годы. Благо, куревом я запасся, блока на двое суток должно хватить.
Я курил и думал о превратностях судьбы, о её изворотливости и сюрпризах. Я ехал по этой дороге уже в третий раз, и каждый раз уже совсем другим человеком. В первый раз я ехал на восток, шесть дней назад, — тогда я был обычным праздным обывателем, включённым в ежедневный серый жизненный цикл, ничем не отличавшимся от тысяч и миллионов моих сограждан. Во второй раз, двое суток спустя, когда я ехал назад, я уже был насмерть перепуганной жертвой, по следу которой идут охотники, пущены хорошо обученные ищейки, которым дан приказ: растерзать, уничтожить, убить. И наконец, сегодня я снова еду по тем же рельсам, и вновь на восток, еду с гордо поднятой головой, не прячась и не скрываясь, с фатальной уверенностью в неизбежности моей миссии, с единственным желанием — спасти сына. Будет ли ещё одна поездка — назад, в Москву, домой?..
Мобильник молчал: не было сети. Я проверял его несколько раз на протяжении всего пути, но тщетно. Продинамили, видно, меня с роумингом, не подключили, несмотря на сделанный заказ. Всё у нас так, через одно место, за что ни возьмись. Я с досадой смотрел на стильную самсунговскую трубку, превратившуюся в бесполезный кусок пластико-металла, и как никогда ощущал свою беспомощность. Я хотел услышать голос Веры, голос матери, узнать, что всё у них в порядке, что они живы, здоровы и ждут меня, каждая по-своему, но всё равно ждут, беспокоятся, помнят. Как мне сейчас не хватало этой мизерной, крохотной моральной поддержки близких мне людей! Как не хватает порой утопающему одной-единственной соломинки…
Сопровождения в пути я не заметил. Если и пасёт меня кто-то в поезде, то едет он не в моём вагоне. Впрочем, в сложившейся ситуации в слежке не было никакого смысла: они правильно рассчитали, что ради сына я пойду на всё. Может быть, и висит у меня на хвосте какой-нибудь стажёр — так, ради практики. Меня это совершенно не волновало.
К концу вторых суток сильно разболелась рука. Рана на голове, напротив, почти не тревожила. По-хорошему, сделать бы сейчас перевязку, промыть как следует раны, обработать швы антисептиком, но в моей ситуации это было невозможно. По совету доктора Семёнова, я регулярно принимал антибиотики — не затем, чтобы выжить, а затем, чтобы сохранить силы для решающей схватки. Если начнётся воспаление, да ещё температура подскочит, из меня не боец получится, а вяло передвигающаяся живая мишень, аморфная медуза, поразить которую сможет даже маленький ребёнок. Если ему в руки дать АКМ.
В фантастико-детективной повести рассказывается о судьбе случайных попутчиков - пассажиров одного из московских рейсовых автобусов, который по воле таинственных сил природы «проваливается» во временную дыру и оказывается в прошлом.
Кем был Иуда, двенадцатый апостол Иисуса Христа? Предателем, гнусным злодеем, повинным в злоупотреблении доверием и доносе? Или верным учеником, чья преданность Учителю не знала границ и чьё безграничное самопожертвование в итоге обрекло его на вечное проклятие человечества, несмываемое клеймо «иуды»?.. На эти и другие вопросы даёт ответ наше исследование, основанное, во-первых, на доскональном изучении новозаветных текстов, во-вторых, на анализе произведений целого ряда исследователей, философов, историков и беллетристов.
Сюжет фантастической повести «Трещина» достаточно прост: рейсовый московский автобус с пассажирами следует по своему обычному маршруту и… внезапно проваливается во временную «трещину», оказываясь в далеком прошлом, отстоящем от наших дней на сто тысяч лет! Что происходит с пассажирами, по воле случая оказавшимися на исчезнувшем «Икарусе», в первобытном мире наших далеких предков, и как они выбираются из этой, казалось бы, безвыходной ситуации, Вы узнаете, прочитав эту увлекательную повесть. «Трещина» создавалась на протяжении двух лет — с 1986 по 1988 год.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Фиолетовые ёжики. Маленькие колючие шарики из китайского города Ухань. Ёжики, несущие смерть. Они вернулись к ней шестьдесят лет спустя. Прямиком из детства. Из детских снов. Под новым именем – Корона. Хватит ли у неё сил одолеть их? Или она станет очередной жертвой пандемии массового безумия? В оформлении обложки использованы фотография и коллаж автора.
«Оправдание Иуды» – одна из новых книг Сергея Добронравова, современного сценариста, поэта и писателя. Она посвящена предательству Иуды – древней, однако весьма актуальной и популярной теме, которую нельзя изменить, но очень хочется интерпретировать по-своему. Правда, автор книги утверждает, что у него не было желания кого-либо оправдывать. Он признается, что считает верность и предательство двумя основами человеческого бытия, а во Христе и в Иуде видит не Богочеловека и апостола, а равноправные воплощения Тезы и Антитезы. Повесть посвящена знаменитому русскому писателю Леониду Андрееву, сочинителю другой популярной интерпретации мотивов поведения Иуды.
Сказочный сюжет поисков Василисы Прекрасной обретает иную жизнь в наши дни: сама Василиса идет на розыски своего любимого — Царевича. Идет по дорогам России, по окопам чеченской войны и возвращает своего суженого к жизни.
У предпринимателя Владимира Зотова вдруг начались проблемы с бизнесом. Чтобы исправить ситуацию, срочно понадобились большие деньги. И тут очень кстати Зотов знакомится с большим чиновником из Министерства обороны, который предлагает поучаствовать в сложной афере по продаже военного корабля в Китай на металлолом. Зотов соглашается, ведь цена вопроса – миллион долларов. Но добро и зло, честность и фальшь, преступление и наказание – все сплетается в тугой узел, выпутаться из которого оказывается совсем не просто…
Хрупкая, как яичная скорлупа, и твердая, как бетон, — вот две стороны ее натуры. Она может часами мучиться из-за царапины на автомобиле. А может легко переехать того, кто, по ее мнению, этого заслуживает.В сумочке любимый пистолет, «магнум» сорок четвертого калибра; она прекрасно выглядит в дизайнерском комбинезоне для беременных и туфлях на высоком каблуке. На пальце кольцо с бриллиантом за сто тысяч, на запястье часы «Патек Филипп».Красивая женщина, любящая супруга, мать, ждущая появления второго ребенка.
Жизнь у молодого деревенского парня Эллиота Джексона и раньше была непростая. Впечатлительному и наделенному наследственным даром предчувствия, читающему невидимые знаки, ему хронически не везет с самой обычной работой. А тут еще лучший друг Спайк находит среди леса плантацию конопли и, недолго думая, похищает весь урожай. И для обоих друзей начинается настоящий кошмар: приятели оказываются вовлечены в чужую жестокую игру.
События, описываемые в приключенческой повести «Тобаго» меняет курс», относятся к периоду присоединения Латвии к Советскому Союзу. В центре повествования — команда торгового латвийского судна «Тобаго», находящегося во время этих событий в океанском плавании.«Три дня в Криспорте» — приключения советских моряков в зарубежном порту.«24–25» не возвращается» — повесть о поиске преступника.Авторизованный перевод с латышского Юрия Каппе.
В прошлом международный преступник, а ныне почтенный торговец предметами искусства, он просыпается утром и обнаруживает у себя в доме труп. Бывший подельник Овидия Уайли заколот снятым здесь же со стены коллекционным кинжалом. Разумеется, это выглядит очень странно. Но еще более странно звучит предложение появившегося вскоре агента ЦРУ.Овидий должен внедриться в Ватикан и оттуда выйти на след священника, исчезнувшего вместе с огромной денежной суммой…