Съевшие яблоко - [23]

— Отдельная комната? — как оказалось, она отлично помнила на чем прервала разговор и, почти не слушая ответа, поставила в бланке закорючку.

Денис Матвеевич, довольный, что дело наконец, пошло, хотел было проводить в комнату. Но проверяющая уже утратила к ней всякий интерес.

Профессор даже начал догадываться, что этого интереса возможно и не существовало.

— Хорошо, хорошо. В школе проблемы есть? — равнодушно бубнила та, ставя один за одним только ей понятные отчерки в нескончаемом бланке.

Профессор замялся:

— Ну как вам сказать…

Та понятливо и так же безразлично кивнула:

— Бывает. — Поставила еще пару галок, перевернула лист, с совершенно вымотанным усталым выражением лица, дежурно бросила, — не болеют?

— Да нет… вроде. Лиза в садик пошла, вот сейчас прийти должны… — профессор невольно глянул на закрытую дверь. — Сейчас придут…

— Хорошо, хорошо, — женщина поставила еще закорючку, пару галок и, резко оживившись, протянула бланк Денису Матвеевичу, — вот тут и тут распишитесь.

В ней снова наступила неожиданная перемена. Женщина ожила, глаза ее загорелись и пока профессор растерянно и неуклюже ставил свою роспись, та с удивительным для ее тела проворством успела встать застегнуться на все пуговицы, обмотаться шарфом, и, едва он закончил, выхватила бланк и сунула в портфель. Громко щелкнула замком и, впервые улыбнувшись, сказала:

— До свидания.

Ошеломленный профессор заморгал.

Собственно проверка еще не началась, у него самого было столько вопросов. Он ожидал помощи, заготовил целую речь, обдумывал ее несколько дней, не зная как к чему подступиться. На худой конец он ожидал совета.

Но проверка кончилась.

Соц работница распахнула дверь и дежурно бросив через плечо:

— Ну если проблемы будут, обращайтесь, — легко, без всякой натуги принялась спускаться по лестнице.

Денис Матвеевич остался в прихожей в полной растерянности. В общем счете проверка соц опеки заняла пятнадцать минут из которых пять ушли на личный телефонный разговор.

На этом государственный интерес к отданным под опеку сиротам был исчерпан. Денис Матвеевич снова остался с этими проклятыми детьми один на один.

12

— Бежим, бежим, бежим-бежим! — Лиза, что есть силы, дернула Никиту за рукав, и они вместе бухнулись с оврага, оставляя за собой грязный след сволоченного снега и прелых листьев. — Тихо, молчи! — ледяная ладонь зажала парню рот.

Сердце у него ушло в пятки, в ушах гулко бухало. В крови кипел адреналин.

Сверху послышался торопливый топот охранника, бешеный лай собаки и короткий мат.

Не то чтобы Лиза нарочно искала экстремальных приключений, просто что называется вляпались. Впрочем, ничего более захватывающего в жизни Никиты еще не бывало.

Ну куда они ходили с пацанами. Ну в кино, на стадион. Участвовали в КВНе — собирались в актовом але. А больше никуда Никита не ходил, потому что стала бы волноваться мать. Так что он знать не знал где тусуются однокашники.

С Лизой же они обычно шли туда, куда вела сама Лиза. А она людей не любила. И если не на рынок или в Свету, то они лазили по заброшенной базе, рыскали по чужим огородам, примыкающим к дальним городским улочкам — уже пустым и замершим. Раз даже взломали дверь чердака — было немного страшно и весело. Там пахло сыростью, пылью и кошками. На том чердаке, в древней пыли и бетонном крошеве Никита нашел мастерок, забытый кем-то и рабочих. Мастерок, которому было больше пятидесяти лет, оставленный в старой хрущевке еще при строительстве. И к с тех пор человеческая рука этого мастерка не касалась. И не коснулась бы, если бы ребята не вломились на чердак. Находка привела Никиту в волнение археолога, которого совершенно не поняла Лиза. Но ей это было простительно. Он не требовал от Лизы многого.

Девчонка прислушалась и жестами велела приятелю сидеть и не шевелиться. Они замерли под лысым кустом дикой сирени и напряженно смотрели наверх. Если бы мать знала, где сейчас Никита — ее бы хватил удар.

Несколько томительных минут парень слышал отчетливые шаги охранника, собачий лай, окрики. Мужик в сером форменном бушлате успел заметить подростков-нарушителей и понимал, что они прячутся где-то здесь — это чувствовал пес, утомленный бездельем и радостно захлебывающийся брехом. Но спускаться в грязный овраг охранник поленился — выматерился, сплюнул и неторопливо пошел обратно к теплой будке.

Только выждав пару минут, ребята зашлись в хохоте. Перебраться через кирпичный забор с рваной колючей проволокой и пролезть на старую уже закрытую тепловую базу — это было по-настоящему весело. Ведь там их ловили дежурные охранники с цепными собаками.

Горели щеки, морозный холод забылся напрочь. Никите никогда еще не хотелось глотнуть пива так сильно как сейчас.

А Лиза уже доставала банку из висящего за спиной полупустого рюкзака.

— Давай мне, — Никита пшикнул крышкой, отпил, обливаясь пеной. Уже совсем привычно отпил.

Ледяной ветер задувал под куртку, пальцы немели от холода, в промокших ботинках хлюпала болотная жижа. А они пили, курили сигарету на двоих и смеялись как сумасшедшие.

Выбрались с базы только через пару часов, и когда дошли до подъезда Никиты уже стемнело.