Северный Удел - [7]
Регистратор за конторкой скрипел пером. Статуей стыл в углу полицейский при ружье. В большое окно заползал угол здания Городского Собрания. Вдалеке синел склон холма.
Пристав вышел из-за стола и оказался малорослым и упитанным.
— Господа, — он прошелся перед нами, — мне хотелось бы, чтобы все, сказанное здесь, не покинуло этого кабинета.
Он приподнялся на носках.
— Конечно-конечно, — сказал дядя.
Майтус хмыкнул. Я качнул рукой на перевязи.
— Нападавший опознан, — продолжил пристав, расценив молчание остальных как согласие. — Это Тобиас Лобацкий, служащий казначейства. Вдовец, пятьдесят три года. Посещал ресторан ежедневно. Да-с. И вот…
Он замолчал, повел плечами, про себя, видимо, представляя, как некто рядом, как Лобацкий, вдруг сходит с ума, посмотрел на поясной императорский портрет на стене.
— Что интересно, характеризуется он положительно, ни в чем предосудительном замечен не был, образ жизни вел замкнутый.
— А кровь? — спросил я.
— Во-от! — протянул, воздев короткий палец, пристав. — Кровь, оно самое. С кровью у господина Лобацкого дело швах.
— Гомункулус? — спросил дядя.
— Боюсь, все еще хуже. Господа блезаны…
Поручики встали.
Оказавшись рядом, пристав каждому сердечно пожал руку.
— Не смею задерживать. Не смею, не смею задерживать.
— Но как же… — возразил тот, которого я еще в ресторане определил Оггерштайном, белокурый, с тяжелой челюстью. — А они?
Он, набычившись и глядя почему-то на меня, встал в дверях.
Пристав обернулся.
— Ах, да, господин Фитанги…
Официант поднялся с явным облегчением на лице.
— Могу идти?
— Да-да, тоже на выход, — пристав дождался, пока официант протиснется между Оггерштайном и дверной створкой. — Всего доброго.
— А эти?
Упрямый поручик указал на нас подбородком.
— С этими господами, — улыбнулся ему пристав, — у нас будет приватный разговор. Почти дознание. А вам надо в полк.
Он чуть ли не вытолкал блезана вон.
— Но…
Стукнула, отрезая возражения поручика, дверь.
Пристав, расстегнув мундир, достал из-за ворота ключ на шнурке, вставил его в дверной замок и провернул.
— Ну вот, — вернувшись к нам, он несколько секунд раздумчиво изучал ногти на правой руке, словно важнее ничего и не было, наконец сказал: — Дальнейшее, господа, прошу, строго между нами. Строго!
Повинуясь его знаку регистратор и полицейский тихо прошли в неприметную нишу справа, качнулась занавесь, раздался щелчок замка.
Пристав собственноручно захлопнул оконные шторы, проверил, чтобы и просвета не было. Ненадолго сделалось темно, но затем вспыхнули газовые рожки на стенах.
Дядя Мувен озадаченно покашлял.
Я же уже догадывался, с кем мне сейчас придется встретиться. Поэтому, вставая, медленно потянул за собой дядю и кровника.
— Господа…
Государь-император появился в нише слева и быстрым шагом пересек кабинет в нашем направлении.
Он был невысок, но ладен, голубой мундир жандармского офицера сидел крепко, очерчивая поджарую фигуру. Брюки заправлены в короткие сапожки. Аксельбант. Медалька-кружок отличия за выездку. Кобура с пистолетом.
Бородка. Глаза чуть навыкате. Легкий румянец на щеках.
И кровь, конечно, и кровь. Алые жилки, сплетающиеся кроной дерева, и стального отлива обжимающая их спираль.
Я щелкнул каблуками. Майтус склонился в поклоне. Дядя замешкался, все ворочая застрявшим в кармане сюртука кулаком, но потом тоже перегнулся в поясе.
— Здравствуйте, господа, — государь-император демократично подал мне руку.
Я пожал узкую, сухую ладонь.
Мы встретились глазами. Мне невольно захотелось пасть ниц, так сильна была его кровь. Правда, в трактате пятисотлетней давности в присутствии экселенц-императора Волоера валило с ног всех в радиусе тридцати метров. Не разбирая притом, желают того присутствующие или нет. А я вот стою. Только под коленками дрогнуло. Может, действительно?..
Я оборвал кощунственную мысль.
Государь-император чуть опустил веки, ладонь его выскользнула. Майтус удостоился легкого касания плеча, дядя Мувен — кивка.
За государем-императором выросла дородная фигура обер-полицмейстера Сагадеева, в военном мундире, со скруткой бумаг в потном кулаке. Глядя на него становилось понятно, с кого берет пример пристав — те же баки, те же завернутые кверху усы, даже багровость лица — и то та же. Крупные, мясистые черты, большой рот чревоугодника. Масляные глаза-оливы. Обманчиво-масляные.
Меня он не узнал. Или сделал вид, что не узнал. Дело было давнее, и я тогда был еще оболтус, и обер-полицмейстер — всего лишь надзиратель.
Государь-император, обойдя стол, сел. Пристав замер между ним и окном. Сагадеев, уперев пятерню в столешницу, воздвигся справа.
На ум мне почему-то пришло слово «театральщина».
Три зрителя, три актера, бедная мебелью сцена. Действие энное. Я мучался: настоящий ли государь-император смотрит на меня? Не двойник ли? Уж кто-кто, а я знаю — кровь тоже можно подделать. Пусть это и нелегко.
— Господа, — сказал обер-полицмейстер, уловив мягкое разрешающее покачивание августейшей головы, — как вы понимаете, вы здесь в связи с тем, что ситуация, в общем-то, сложилась чрезвычайная. Нападение на вас является лишь звеном в общей цепи.
— Ночь Падения! — ахнул дядя.
Когда в местечко Подонье Саморского надела прибывают мастера, чтобы набрать учеников, жизнь тринадцатилетней Эльги Галкавы меняется безвозвратно. Неожиданно для себя она становится ученицей Униссы Мару, мастера листьев. С этой поры ее судьба складывается из дорог и местечек, уроков по сложению волшебных картин и боли в пальцах. Огромный сак с листьями она носит за спиной. В то же время где-то на западе начинает свой поход еще один мастер. Мастер смерти. Встреча их, видимо, неизбежна.
«Очень верно все описано, словно вновь попал в Луганск июля-августа этого года. Тяжело вспоминать, но и забыть нельзя. Как и разбомбленые Станицу Луганскую, Малую Кондрашовку, сейчас весь этот ад творится в Кировске и Первомайск, но уже зима, и от этого гораздо тяжелее. Ваш случай — когда писатель словно видит то, где сам не был, поэтому продолжайте, пишите. И не слушайте разных там пропагандонов, которые хотят уличить вас непонятно в чем, имя им — легион, уже во всех сетевых ресурсах отметились, но за ними — ложь и оправдание людских страданий, а за нами правда, и, значит, Бог».Из отзывов в интернете на странице автора.http://okopka.ru/k/kokoulin_a_a/.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман. Городское фэнтези. Однажды Лёшка Сазонов увидел объявление в газете: «Господин Мёленбек ищет секретаря» и подумал, а вдруг он подойдёт? С этого всё и началось.
Фантастическая повесть. Однажды у Бурдюкова что-то случилось со зрением, и он увидел совсем другую реальность. Странную. Мрачную. Не для всех.
Волею судьбы Раснодри Солдроу вынужден примерить на себя личину танга, древнего борца с монстрами, презираемого всеми. Он вынужден самостоятельно постигать мастерство своего нового ремесла, ибо тангов уже давно никто не видел. И хоть в их отсутствие все научились бороться с монстрами подручными средствами, необходимости в тангах никто не отменял. Цепь случайностей проводит Раснодри сквозь опасные приключения, заставляет добыть древний магический артефакт, убить могущественного монстра, побывать в потустороннем мире и защитить столицу Давурской Империи от армии оживших мертвецов.
На что способен простой парень с Земли, оказавшись в другом мире, погрязшем в древней, кажущейся нескончаемой войне? Отважится ли он на борьбу ради спасения мироздания или отступит, понимая, что мал и ничтожен в этом огромном мире?
Двенадцать принцесс страдают от таинственного — и абсолютно глупого — проклятия. Любой, кто положит ему конец, получит награду. Ревека — умная, но недостаточно почтительная ученица знахаря, тоже хочет получить вознаграждение. Но её расследования раскрывают глубинные тайны и ставят девочку перед непростым выбором: сможет ли она разрушить заклятие, если опасности подвергается её собственная душа?
Фрэнк сын богатого торговца. Он рожден в мире, который не знает пороха и еще помнит отголоски древней магии. Давно отгремели великие войны, и теперь такие разные разумные расы пытаются жить в мире. Ему унаследовавшему огромное состояние, нет нужды бороться за хлеб, и даже свое место под солнцем. Он молод, многое знает и трезво смотрит на мир. Он уже не верит в чудеса, а старые мудрые маги кажутся ему лишь очередной уловкой власти. Только логика, причинно следственные связи, прибыли и выгода правят миром и стоят выше и холодной гордости эльфов, и доблести рыцарей, и веры кардиналов.
После череды загадочных событий четырнадцатилетний Глеб попадает во Внутренний мир — место, где до сих пор существует магия, а наделенные сверхчеловеческой силой рыцари бороздят просторы королевств. Появление гостя не проходит незамеченным: мальчика принимают за посредника — легендарного посланника, отвечающего за связь между мирами. Со времен последнего посредника минуло более тысячи лет, и Глеб — первый человек, которому удалось попасть во Внутренний мир. И все бы ничего, вот только по преданию, посредник еще и наделен огромной магической силой… Так ли прост главный герой? Проснутся ли в подростке приписываемые ему магические навыки, и что он будет делать, когда окажется втянут в придворные и межгосударственные разборки? В любом случае, нужно торопиться — враги не сидят на месте, а между королевствами бушует беспощадная война, грозящая уничтожить все сущее, и лишь авторитету посредника и его силе по плечу остановить неумолимо надвигающуюся катастрофу.