Северный Удел - [6]
Желтовато-розовые жилки — официант. Красно-белые, с примесью сурика — дядя. Красно-белые же, перевитые наследственной бирюзой — я.
Крайний слева блезан был сталь, серебро и морская волна. Старый род. Не древний, но старый. По рисунку жилок — Оггерштайн. Третий или четвертый сын. За ним — подпоручик из провинции с тусклой позолотой на фоне тусклой серой жилы низкой крови. Только почему же плетение еле видно?
Я потянулся к сюртуку и ухнул в пустоту.
Черно-красные разрозненные жилки парили в ней, словно я смотрел на свежего мертвеца. Или на гомункулуса.
Пустота посверкивала, тонкие нити от блезан уходили в нее как в прорву.
Он же пьет их! — понял я. Ночь Падения, он их пьет! Что ж блезаны-то! С рождения же…
— И вот я вхожу… — говорил ничего не подозревающий дядя.
Его подбородок серо лоснился от жира. Он входил в роль бесстрашного рассказчика, растопыривал незанятые коньяком пальцы:
— Вхожу и ви-ижу…
Мгновение застыло.
Многие тренировки Огюм Терст учил меня действовать в двух пластах реальности: внутреннем, кровяном, и внешнем.
Научил.
Мелькнув серебристой щучкой, ушел к цели нож. И тут же, вдобавок к нему, опережая его, я, выложившись, послал «хлыст». Рассчитывая, что хотя бы одно из двух сработает.
И ошибся. От ножа сюртучный уклонился, а «хлыст» будто и вовсе не заметил. Но на мрачном лице полыхнули, найдя меня, глаза.
Не прост, совсем не прост. И опасен.
Откуда только такие личности в добропорядочном сонном Леверне? Или я что-то пропустил?
«Блок». «Гримаса Адассини». «Кипение». «Блок».
Сюртучный атаковал кровью умело: тонкие плетеные змейки пробовали мою защиту на излом, царапали крючками, требовали подчиниться и умереть. «Блок». «Вертеп». «Спираль Эрома». Ответный «жгучий лист».
Змейка на змейку. Искры к искрам. Кровь на ничто, на звенящую черно-красными жилками пустоту. В застывшем мгновении наметилась ничья.
И тогда сюртук, разгораясь изнутри, прыгнул.
Дядя Мувен еще только собирался озадаченно моргнуть, а я уже валил его кресло, дыбил стол, отправляя в полет ост-клико, херес, мясо по-старошански, тарелки, лампу.
Порхнул, рассыпаясь, на пол мой салфетный лебедь.
Трофейный «Фатр-Рашди», «Гром заката», прилип к ладони резной рукоятью. Ох, не кровью единой…
Краем глаза схватилось: блезаны опали в креслах. Живые, мертвые — неизвестно. Но нити, нити уже оборваны.
Лицо сюртучного смялось злобной маской.
Он летел, вздернув локти выше плеч, колено выставлено вперед, полы сюртука загнулись, показывая серую ткань изнанки.
— Ах!
Треснула под ногой столешница. Грянул в ответ «Фатр-Рашди». Пороховой дым обдал нападающего. Круглое отверстие образовалось в сюртуке. Черная кровь коротко плеснула из него, застыла косым мазком на палец ниже, у металлической пуговицы.
Зубы сюртучного клацнули перед моим носом.
Жгучей болью скрутило руку с пистолетом. Кулак любителя «вегетабля» огненным молотом ударил в грудь, выбивая воздух из легких.
Безумные глаза, серые, холодные, с белком, розоватым от лопнувших сосудов, поймали мои.
Ночь Падения, как странно наблюдать жизнь, тонкой струйкой текущую от тебя к чужому человеку! Течет, течет, не остановить.
Вроде бы и высокая кровь, одна из шести старейших фамилий, выше — только алая императорская, кровь повеления, а не подчинения, но течет.
Ни «блока», ни «хлыста». Ничего перед пустотой. Откуда ж такая сила?
Я еще держал сюртучного левой, но слабел с каждой секундой.
Выглядывал из-за стойки желто-розовый официант, барахтался где-то внизу красно-белый, с суриком, дядя. Золото, серебро — оживали блезаны.
Умирать почему-то было не страшно.
На юге нет-нет и продирал холодок, в плен бы, думалось, не попасть, с тропы бы не навернуться. На «Касатке» в царь-шторм, помнилось, дрожал в трюме. А здесь…
Место, что ли, было не то.
В сломанной руке чужеродно болтался «Фатр-Рашди».
Двуствольный, второй ствол под первым, еще заряженный.
На короткий срок заставить слушаться сломанную и даже отрубленную руку я мог даже без ученичества у Огюма Терста.
Вяжешь жилки узлами — и вперед! Останешься жив — распутаешь.
«Гром заката» дрогнул, выцеливая голову сюртучного с подрезанными у ушей волосами. Если уж в голову не поможет…
Пистолет пыхнул огнем.
Сюртучный дернулся, развороченный свинцом левый глаз у него лопнул брызгами, второй, остеклянев, закатился под веко.
Я оторвал от шеи чужие, уже безвольные пальцы.
Ну вот, подумал, значит, в голову помогло. Меня шатнуло. Затем свалило под стол. Взгляду в вышине открылась лепнина ресторанного потолка.
Рядом завозился дядя Мувен.
Перед тем, как потерять сознание, я услышал, как он причитает:
— Какая утка была! Какая утка!
Глава 2
Частный пристав был замечательно красноморд. Темно-зеленый мундир только оттенял цвет лица. Стремились ввысь завитыми концами усы. Свежая царапина, обработанная йодом, кроила щеку.
— Итак, — пристав оглядел нас, чуть склонив голову, — случай не рядовой.
Я, дядя Мувен, Майтус, который наотрез отказался оставлять меня без своей охраны, и официант расположились на стульях перед столом. Трое блезан занимали скамью у стены. Четвертый, подпоручик низкой крови, до сих пор находился в больнице.
— Не рядовой.
Когда в местечко Подонье Саморского надела прибывают мастера, чтобы набрать учеников, жизнь тринадцатилетней Эльги Галкавы меняется безвозвратно. Неожиданно для себя она становится ученицей Униссы Мару, мастера листьев. С этой поры ее судьба складывается из дорог и местечек, уроков по сложению волшебных картин и боли в пальцах. Огромный сак с листьями она носит за спиной. В то же время где-то на западе начинает свой поход еще один мастер. Мастер смерти. Встреча их, видимо, неизбежна.
«Очень верно все описано, словно вновь попал в Луганск июля-августа этого года. Тяжело вспоминать, но и забыть нельзя. Как и разбомбленые Станицу Луганскую, Малую Кондрашовку, сейчас весь этот ад творится в Кировске и Первомайск, но уже зима, и от этого гораздо тяжелее. Ваш случай — когда писатель словно видит то, где сам не был, поэтому продолжайте, пишите. И не слушайте разных там пропагандонов, которые хотят уличить вас непонятно в чем, имя им — легион, уже во всех сетевых ресурсах отметились, но за ними — ложь и оправдание людских страданий, а за нами правда, и, значит, Бог».Из отзывов в интернете на странице автора.http://okopka.ru/k/kokoulin_a_a/.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.