— Счастлива твоя судьба, сынок: это ведь и был Хозяин Леса. Осерчал он на тебя, захотел посмотреть поближе, каков ты. Но ты парень добрый, ублажил Хозяина. Будет тебе от него помощь и удача.
И правда, до самой старости, пока мог ходить в лес, никогда охотник не приходил домой с пустыми руками и больше ни разу не заблудился.
Оревалат Аартелинур
"Сказания Северных гор"
--
Марен состряпала на плитке какую-то сомнительную на вид кашу, запихнула в Карину целых две ложки, еще ложку кинула тритону; тот проснулся, попробовал кашу, одобрил ее и всю сожрал. Попыталась заставить работать стереовизор; но антенны не было — ни портативной, ни тем более стационарной, так что аппарат ничего не показывал, только хрипло бормотал, ловя звук самого настырного правительственного канала. Слушать это было невозможно из-за помех, да и говорили, кажется, о благости Его величества — ничего интересного.
— Как твоя тошнота, прошла? — спросила Марен, убедившись, что в доме нет никаких развлечений (были, правда, несколько книг, но она никогда не понимала, что в них хорошего).
— Ты знаешь, вроде прошла, — ответила Карина, садясь на постели. — Да, мне явно полегчало.
— Отлично. Причешись, перемени платье и пойдем погуляем.
— Не хочу, — помрачнела Карина. — Все смотрят и шепчутся.
— Ха! Пусть кто попробует шептаться в моем присутствии! — воскликнула Марен. — А смотрят — пусть смотрят. Мы красивые девушки, чего ж на нас не любоваться? Вставай, пойдем!
И несмотря на слабые протесты Карины, вскоре они вышли на улицу и неторопливо двинулись вдоль тупика, стараясь держаться в тени чахлых полусухих деревьев. За пыльными оконными стеклами, вспыхивая белыми глазами, маячили темные лица; их губы шевелились, но, слава богам, не было слышно ни звука.
Свернули за угол в пыльный крошечный сквер, нашли не совсем развалившуюся грязную лавочку. Марен провела по сидению рукой, хмыкнула, осмотрев свои посеревшие пальцы, потом фыркнула: а, отстираю, — и решительно уселась. Карина примостилась рядом.
— Мне понравился твой черномазый, — без всяких предисловий заявила Марен. — Он действительно тебя любит. Хотя и странно. Не ожидала от варвара тонкости чувств. И он действительно красивый малый. Если б не эти белые глаза…
— Я сначала тоже так подумала, — отозвалась Карина. — Если бы не глаза, он был бы хорош собой. Хоть и коричневый. А потом увидела, как красиво — светлые глаза на темном лице. И они не белые, они светло-серые, и в них есть зеленые крапинки. Чуть-чуть.
— Вижу, ты много смотрела в его глаза, — засмеялась Марен. — А о чем вы говорите?
— Ох, с ним можно разговаривать бесконечно! Мы, правда, больше дурачимся. Но иногда он рассказывает мне, как они живут там, в своих горах. Это так странно. Представляешь, у них сейчас зима и снег. И холодно. Все ходят в меховых штанах и куртках. По вечерам все собираются в большом общинном доме и рассказывают страшные сказки про злых духов. А его какой-то там многоюродный дядя — забыла, как это называется, — настоящий шаман, и он умеет с духами говорить.
Карина закрыла глаза, чтобы пыльный сквер не отвлекал ее, представила себе большую жарко натопленную комнату с низким потолком, вой ветра за стеной, сидящих на ярких красно-желто-синих одеялах темнокожих детей с круглыми от веселого ужаса светлыми глазами и старика в разноцветных тряпках, увешанного кольцами, бусами и перьями.
— Вот, например, про первого человека… Рассказывают, что первый человек упал на землю со звезд. Он сильно расшибся и мог умереть, потому что ничего не умел…
Карина говорила нараспев, будто сама была сказительницей из дикарского племени. Марен смотрела на нее почти со страхом. Мимо пробегали, смеясь и толкаясь, трое турепанских подростков с бусами в волосах и амулетами на шеях, покосились на Карину, остановились, переглянулись и плюхнулись прямо в пыль возле скамейки. Когда Карина договорила и открыла глаза, они сидели рядком, подогнув под себя босые ноги, и задумчиво ее рассматривали.
— Откуда ты знаешь нашу сказку? — требовательно спросил лохматый парнишка лет пятнадцати.
— От моего мужа, — не задумываясь, ответила Карина. И только потом поняла, как назвала Артана. Ну что ж, так оно и есть…
— А он откуда знает? — мальчик, похоже, сердился.
— Он турепанин.
— Твой муж турепанин? — изумился другой мальчик, постарше. — Как его зовут?
— Его имя-для-людей — Артан.
— А, водитель зеленого флаера, — кивнул самый старший.
Помолчали.
— Думаю, ты ничего, хоть и белая, — вынес вердикт младший. — Ты хорошо рассказала. Лучше, чем мой дядя.
— А кто твой дядя? — спросила Карина.
— О, он большой человек! — с гордостью сказал парнишка. — Он бандит. Его боится весь Западный район.
— Ладно, пойдем, — сказал старший мальчик. — Не будем приставать к артолийской тете. Тем более что она и правда вроде ничего.
— Она в порядке, — согласился средний. — До свидания, тетя.
И они вскочили и убежали, кидаясь по дороге друг в друга мелкими камушками, комьями земли и сухими репьями.
— Лихо, — задумчиво произнесла Марен. — Думаю, теперь о тебе будут думать лучше… Слушай, а откуда взялись артолийцы, в твоей сказке не говорится?