Сети города. Люди. Технологии. Власти - [162]
Дигитализация оказывает влияние на практики перемещения по городу множеством способов и с разной степенью опосредованности. Этнография пассажирского времени неизбежно становится этнографией выбора – степени, тактик и средств «экипировки» транзита (термином equipped waiting обозначают совокупность инструментов для обустройства/использования/безболезненного переживания времени ожидания[996]). Можно говорить об избыточности и наслоении возможностей, за которыми не успевают пользовательские запросы.
Косвенные эффекты встроены в более широкий контекст распространения портативных девайсов и беспроводных технологий. Хотя большинство столичных жителей и не являются «цифровыми аборигенами» (digital natives – люди, выросшие в период, когда цифровые технологии уже стали широко распространены и обыденны[997]), они достаточно уверенно осваивают возможности цифры. Владение мобильным телефоном близко ко всеобщему. Участники исследования принадлежали к возрастной группе от 19 до 46 лет, для которой обычно иметь смартфон, планшет, электронную книгу. При этом строгой корреляции между возрастом и тем, кто насколько «экипирован», не было: были люди и моложе тридцати с очень «простым» телефоном, и старше сорока с компактными ноутбуками.
Простое наблюдение в салоне трамвая показывает, что более половины его пассажиров используют как минимум одно портативное устройство, а зачастую имеют при себе сразу несколько гаджетов. Эта цифра еще выше для метро, откуда не видно улицы: на перегоне между станциями «Автозаводская» и «Коломенская», где зеленая ветка московского метро ненадолго выходит на поверхность, можно видеть, как поднимают головы десятки пассажиров, чтобы несколько секунд смотреть вдаль. Кажется, первое, что стало ясно в полевой фазе исследования, – это некритичность и размытость использования терминов «портативный» и «мобильный» на стадии дизайна. Скорее, есть обычно подразумеваемые габариты, знаковые для конкретного периода или контекста. Ими измеряются «тяжесть», «мобильность», «удобство» и «современность» тех или иных предметов. Когда-то развитие модельных рядов гаджетов шло строго в направлении уменьшения – появлялись покетбуки, миниатюрные мобильники, карманные компьютеры. Потом миниатюрность перестала быть единственным вектором технической моды. Размеры книги (А5) и листа (A4), который приобретает и книга в раскрытом виде, по-прежнему актуальны. Наряду с карманом мерилами портативности служат клатч, сумка, рюкзак. Сегодня пассажиры берут с собой и планшет, который не помещается в карман, и ноутбук, и бумажную книгу. «Карманность» актуализируется во время давки. Смартфоны требуют меньшего пространства действий, нежели раскрытая книга (не говоря уже о газете).
Другое измерение дигитализации – внедрение цифровых технологий в транспортную инфраструктуру. Это Wi-Fi в салонах и на станциях, остановочная навигация в режиме реального времени, информация, размещаемая в интернете (схемы, расписания), приложения, связанные с работой общественного транспорта. Электронные табло в Москве на момент исследования были мало распространены, а в Петербурге практически отсутствовали. На многих остановках они висели, но не работали, причем иногда за долгим промежутком между физическим появлением самого артефакта и началом его работы может следовать период, когда люди им не пользуются, поскольку привыкли к тому, что табло не работает. В интервью табло практически не фигурировали. Некоторые новации будто бы инспирированы идеями Марка ван Хагена о превращении ожидания в развлечение[998], но это не помогает им стать популярными: так, мониторов, транслирующих новости транспорта вперемешку с подборками «интересных фактов» и рекламой в салонах санкт-петербургских троллейбусов (и относительно небольшой части трамваев), многие пассажиры даже не замечают.
Спектр приложений, адресованных пользователям транспорта, широк и разнороден. За несколько лет приложения проделали путь от лишенного логистической функциональности зрелища (иногда существовала только компьютерная версия приложения, на которой можно было наблюдать, как движутся автобусы с GPS-датчиками) до дружелюбных инструментов ориентирования в городе, планирования поездки и покупки билета[999]. Старых способов оплаты и бумажных расписаний на остановке приложения эти инструменты не замещают (и не заместили, например, в немецких городах, где появились значительно раньше). «Контекстная» дигитализация пассажирства через персональные гаджеты с их широким функционалом оформилась раньше, чем «прямые» специализированные предложения со стороны транспортной инфраструктуры. В интервью и дневниках самонаблюдения упоминания приложений и сайтов, призванных помочь пассажирам, были маргинальны по отношению к индивидуальным тактикам освоения транзита.
Время, которое участники исследования проводят в транспорте в течение недели, колеблется примерно от двух часов до более чем 25. Впрочем, в 9 случаях из 12 продолжительность была в пределах от 7 до 12 часов. Длительность одной поездки «от двери до двери» могла достигать полутора часов, но обычно была в пределах часа.
Эта книга посвящена современному городу и вдохновлена им. Под общей обложкой собрана богатая мозаика исследовательских подходов и сюжетов, пытающихся ухватить изменчивость, множественность и неоднозначность городской жизни. Это разнообразие объединяет микроурбанизм – подход, предлагающий «близкий взгляд» на город: возможность разглядеть его через мелочи и детали. С их помощью раскрывается насыщенная повседневность города и привлекается внимание к его главным действующим лицам – обывателям, которые своими повседневными действиями, чувствами, настроением создают город, его значимые места и маршруты.
Об истории России 20-го века написаны тысячи книг. Столько же книг написано и на тему политического и социального устройства СССР. Изучая эту литературу, можно узнать многочисленные подробности того, как всё происходило, но при этом нельзя понять – а почему это происходило и почему это происходило именно так, а не иначе? Для ответа на эти вопросы в книге рассматривается социальная динамика общества через структуру динамики взаимосвязи обывателей, маргиналов и люмпенов. Такой подход, применённый к истории России, начиная с февраля 1917 года и по настоящее время, позволяет понять суть происходивших процессов и объяснить многие исторические явления в СССР и в современной России, которые иначе объяснить сложно.
В книге рассматривается широкий круг исторических вопросов, связанных с аграрной реформой Тиберия Семпрония Гракха (133–124 гг. до и. э.) и законодательной деятельностью его младшего брата Гая. На основе сведений античных источников (письменных, эпиграфических и археологических) предпринимается попытка осветить некоторые малоизученные события из истории гракханского движения, такие, например, как политический кризис 129 г. до н. э., ценз 125/124 гг. до н. э. и аграрный закон Гая Гракха. Кроме того, даётся оценка новейшим концепциям (преимущественно зарубежным) социально-экономического и политического развития Рима в гракханское время.Не меньшее внимание уделяется и проблеме преемственности в политике братьев Гракхов, а также судьбе аграрной реформы после кризиса 129 г.
Автор рассказывает о колебаниях климата в течение последних двух тысяч лет, о периодах похолодания, сменявшихся тёплыми периодами. Замечательно описание «глобального потепления» первой трети ХХ века, которое в сороковых годах сменилось «глобальным похолоданием». Кроме того, автор делает прогноз, что к концу ХХ века вновь наступит период «глобального потепления» (что мы и наблюдаем сейчас), которое будет примерно таким же, как и глобальное потепление IX–XI веков. И технический прогресс об ужасах которого кричат нынешние «экологи» не окажет на эти процессы никакого влияния.
Книга посвящена первой успешной вооруженной революции в Латинской Америке после кубинской – Сандинистской революции в Никарагуа, победившей в июле 1979 года.В книге дан краткий очерк истории Никарагуа, подробно описана борьба генерала Аугусто Сандино против американской оккупации в 1927–1933 годах. Анализируется военная и экономическая политика диктатуры клана Сомосы (1936–1979 годы), позволившая ей так долго и эффективно подавлять народное недовольство. Особое внимание уделяется роли США в укреплении режима Сомосы, а также истории Сандинистского фронта национального освобождения (СФНО) – той силы, которая в итоге смогла победоносно завершить революцию.
Монография посвящена исследованию положения и деятельности Русской Православной Церкви в Среднем Поволжье в конце XIX – начале XX веков. Подробно рассмотрены структура епархиального управления, особенности социального положения приходского духовенства, система церковно-приходских попечительств и советов. Обозначены и проанализированы основные направления деятельности Церкви в указанный период – политическое, экономическое, просветительское, культурное.Данная работа предназначена для студентов, аспирантов, преподавателей высших учебных заведений, а также для всех читателей, интересующихся отечественной историей и историей Церкви.2-е издание, переработанное и дополненное.
В предлагаемой монографии представлены теоретико-методологические основы формирования полиэтнической культуры младших подростков, раскрыты сущность, генезис, идеи, подходы, аспекты понятия «полиэтническая культура», представлена модель формирования полиэтнической культуры младших подростков в процессе усвоения традиций народов Поволжья; теоретическое обоснование педагогических условий формирования полиэтнической культуры школьников.Монография предназначена для учителей, преподавателей и студентов педагогических вузов, слушателей курсов повышения квалификации, аспирантов педагогических специальностей.
Книга стала итогом ряда междисциплинарных исследований, объединенных концепцией «собственной логики городов», которая предлагает альтернативу устоявшейся традиции рассматривать город преимущественно как зеркало социальных процессов. «Собственная логика городов» – это подход, демонстрирующий, как возможно сфокусироваться на своеобразии и гетерогенности отдельных городов, для того чтобы устанавливать специфические закономерности, связанные с отличиями одного города от другого, опираясь на собственную «логику» каждого из них.
Город-сад – романтизированная картина западного образа жизни в пригородных поселках с живописными улочками и рядами утопающих в зелени коттеджей с ухоженными фасадами, рядом с полями и заливными лугами. На фоне советской действительности – бараков или двухэтажных деревянных полусгнивших построек 1930-х годов, хрущевских монотонных индустриально-панельных пятиэтажек 1950–1960-х годов – этот образ, почти запретный в советский период, будил фантазию и порождал мечты. Почему в СССР с началом индустриализации столь популярная до этого идея города-сада была официально отвергнута? Почему пришедшая ей на смену доктрина советского рабочего поселка практически оказалась воплощенной в вид барачных коммуналок для 85 % населения, точно таких же коммуналок в двухэтажных деревянных домах для 10–12 % руководящих работников среднего уровня, трудившихся на градообразующих предприятиях, крохотных обособленных коттеджных поселочков, охраняемых НКВД, для узкого круга партийно-советской элиты? Почему советская градостроительная политика, вместо того чтобы обеспечивать комфорт повседневной жизни строителей коммунизма, использовалась как средство компактного расселения трудо-бытовых коллективов? А жилище оказалось превращенным в инструмент управления людьми – в рычаг установления репрессивного социального и политического порядка? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в этой книге.
Перед читателем одна из классических работ Д. Харви, авторитетнейшего англо-американского географа, одного из основоположников «радикальной географии», лауреата Премии Вотрена Люда (1995), которую считают Нобелевской премией по географии. Книга представляет собой редкий пример не просто экономического, но политэкономического исследования оснований и особенностей городского развития. И хотя автор опирается на анализ процессов, имевших место в США и Западной Европе в 1960–1970-х годах XX века, его наблюдения полувековой давности более чем актуальны для ситуации сегодняшней России.
Работа Марка Оже принадлежит к известной в социальной философии и антропологии традиции, посвященной поиску взаимосвязей между физическим, символическим и социальным пространствами. Автор пытается переосмыслить ее в контексте не просто вызовов XX века, но эпохи, которую он именует «гипермодерном». Гипермодерн для Оже характеризуется чрезмерной избыточностью времени и пространств и особыми коллизиями личности, переживающей серьезные трансформации. Поднимаемые автором вопросы не только остроактуальны, но и способны обнажить новые пласты смыслов – интуитивно знакомые, но давно не замечаемые, позволяющие лучше понять стремительно меняющийся мир гипермодерна.