Сестры - [40]

«Черт, я и забыл, как он умеет смотреть и видеть. Ничего не скроешь. А если?… Что ж, можно попробовать. Не все же ему мной пользоваться, не мальчик я уже!» – Дохлый долго и подробно рассказывал о своих планах, особенно подчеркивая, как вовремя появился его старый друг. «Пусть он думает, что я по – прежнему с ним. Начнем, а там видно будет. Гений, то же мне. И я теперь не дурак», – он старался смотреть в сторону, словно опасаясь, что тот заметит даже малейшую фальшь.

Мужчина слушал внимательно, но по выражению его лица было не понять, интересно ли ему все, что рассказывает Дохлый. Холодный взгляд был направлен куда – то за плечо Дохлого, руки лежали на столе спокойно.

«Блин, кто же это такой? Чисто мертвяк!», – охраннику Дохлого, сидевшему за соседним столиком было не по себе. Такой неподвижный взгляд он видел только у покойников. И он не помнил, чтобы его шеф был хоть раз так напряжен. На всякий случай он принял удобную позу, чтобы было легко вскочить из – за стола, если что. «Придушу двумя пальцами шмакодявку», – решил он, глядя на тщедушное телосложение незнакомца.

Глава 8

2004 г. Самара

Лялька занималась своим любимым делом: переставляла по– новому книги на стеллажах и, заодно, протирала переплеты влажной тряпочкой. Ее любовь к «дамским» детективам была еще одним поводом для насмешек мужа. Он считал, что женщины специально переводят бумагу, чтобы высказать на ней то, что не решаются произнести вслух. Каждая пишет о том, чего на самом деле никогда не будет в ее жизни. Богатый муж, дети – вундеркинды, тонкие и чувственные отношения, интрига, желательно с парочкой трупов – мечта любой экзальтированной дамочки. А то, что они все такие, эти «детективщицы», муж не сомневался. И снисходительно разрешал Ляльке «потреблять» это чтиво в качестве психологической разгрузки. А самом деле, он втихаря «проглатывал» очередной томик Дашковой или Устиновой, думая, что Лялька этого не замечает. А она и «не замечала», тихо посмеиваясь над мужниной «самостью».

Лялька услышала, как поворачивается в двери ключ. «Неужели Соколов решил приехать на обед?» Такого не случалось уже несколько лет, хотя офис фирмы находился в десяти минутах езды от дома.

– Мамсик, привет! – Кирилл изогнулся знаком вопроса и чмокнул Ляльку в щеку.

– Привет, дорогой. Ты каким местом учуял свой любимый борщ? Садись, только руки вымой.

– Есть хочу, сегодня до института пришлось забежать к шефу, у него там с «компом» что – то, позавтракать не успел.

Лялька уже наливала в тарелку, которую ее сын называл «тазиком», борщ из кастрюли, стоящей на плите. Кирилл вышел из ванной комнаты, плюхнулся на табуретку и откусил от бутерброда с колбасой добрую половину. Эта его привычка закусывать любой суп бутербродами, доводила его сестру Марго до бешенства. Лялька вспомнила, как они в детсадовском возрасте дрались за «горбушки» только для того, чтобы выяснить, у кого крепче зубы. Кто быстрее сжевал, тот и победил.

– Мам, я вечером приведу к вам Катю, ты не против?

– Отлично. Давно пора.

– Только предупреждаю заранее. Я с ней не просто так. Понравится она вам или нет, на мое отношение к ней не повлияет.

– Что в ней такого необычного, что ты нас так готовишь к знакомству?

– Ну, во – первых, она старше меня на три года.

– Это не смертельно.

– А, во – вторых, у нее есть ребенок, не от меня. Дочка живет у Катиных родителей в деревне, куда мы ездили на эти выходные, в Оренбургскую область.

– Где же ты нашел такое сокровище, сынок?

– Я так и знал, что ты не удержишься и съязвишь. Катя учится со мной в одной группе, она два года была в академе.

– Надеюсь, жениться ты не собираешься?

– Мам, ну какая женитьба! У нас ни кола, ни двора. И институт мы бросать не собираемся. Мам, ну она мне очень нравится, правда. Мне надоело ее скрывать от вас, будто она прокаженная. Между прочим, и Катя боится к вам идти. Вбила себе в голову, что вы не захотите ее принять, еле сумел уговорить сходить хотя бы в гости.

– Кира, мне не все равно, с кем ты живешь. Не буду обманывать, ее ребенок – не радостная для меня новость.

– А мне ее дочка понравилась. Такая прикольная! Залезла ко мне на колени и сразу «папой» звать стала. Шебутная немного, но послушная. С ней, в основном, Катькин прадед возится. Ему сто лет в обед, а за Машкой присматривает. Ладно, мам. Спасибо за борщок! Мне бежать пора, до вечера!

Кирилл, перескакивая через одну ступеньку, побежал вниз по лестнице. Лялька, едва успев дойти до кухонного окна, увидела, как ее сын лихо выруливает из арки дома на своей покоцаной в дорожных битвах «десятке».

* * *

– Сашка, не таскай со стола, всю красоту порушишь! – Лялька довольно ощутимо хлопнула мужа по протянутой к очередному канапе руке.

– Ну ты, Лялька, зануда. Что измениться то того, что в этой горе не хватит одного бутерброда!

С последней поездки на дачу Головановых, что– то изменилось в их отношениях. Лялька поняла, чего не хватало им в последнее время. Этой вот шутливой легкости и нарочито грубоватых подколок. Такие переругивания могут себе позволить только очень близкие друг другу люди. И никаких обид. Любя, прощая и терпя. Они оба вернулись к началу их совместной жизни. Когда все «острые углы» сглаживались таким вот образом. Может поэтому их брак продержался и год, и три, а потом и двадцать лет.