Сестренка - [18]
Но мама никогда не разговаривала с папой громко. По-настоящему она любила только своего старца. Он велел ей слушаться мужа, даже если тот не прав. А в послушании мама знала толк.
– Наверное, это я виновата: не научила тебя быть хорошей, достойной девочкой, – будет она растерянно шептать, когда меня поставят на учет в отделе по делам несовершеннолетних. – Юлечка, пожалуйста, поехали к батюшке Науму, помолимся за тебя…
А у меня в голове было только одно: хоть бы, если Бог и правда есть, он убил меня прямо сейчас. Вернее, поскольку я сильно запьянела, мысли были куда более краткими: «Бог, убей, Бог, убей, Бог, убей». Я шептала эту мантру про себя, и мне становилось все смешнее: «Бог, убей! Бог убей. Бог Убей – как будто Убей – это такое имя. А что, подходящее имя для бога!»
Вслух я громко сказала:
– Мамочка, а прошлым летом, ну, примерно в середине августа, ты за меня не молилась святому Николаю? Ну, чтобы он обо мне позаботился? Не помнишь? Не молилась?
– Ей плохо, – сказала мама тетеньке с ржавыми волосами, которая меня стерегла, когда я к ментам попала. – Ей надо в больницу. Она, наверно, отравилась. Кто знает, что она пила… Вы не имеете права отказывать ей во враче.
Пожалуй, впервые мама разговаривала так жестко. Я даже удивилась.
– Мама! – Я перешла на крик. – Так ты молилась за меня в августе?!
– Молилась! – А после запричитала: – Замолчи ты уже. Сил моих нет.
– Правда? А как молилась? Ты старалась?
– Как обычно молилась! Я за вас с Юрой каждый день молюсь.
– А, ну тогда понятно, – разочарованно ответила я. – Ты и за него тоже молилась… Значит, твой Николай помог ему, а не мне.
– Ну, знаешь, – сказала мама. – Вот Юрик хотя бы никого не бил и деньги не вымогал у одноклассников. Его как малолетнего преступника в таких вот кабинетах никто не держал. Так что помолчи уж.
Слезы резанули глаза. Вдруг захотелось рассказать все: как он толкал меня в речку, как сажал на высокое дерево и оставлял одну, как украл деньги, которые я копила на телефон… Конечно, все, кроме того дня у бабушки: потому что этому не поверят, за это меня точно засунут в психушку или монастырь (папа не раз говорил, что если я не возьмусь за ум, то отправлюсь туда, где мне голову подлечат, а мама грозилась приютом в этой своей Лавре), ну а Юра мне, как только с меня тогда слез, сказал:
– Если ты хоть кому-нибудь расскажешь, я выброшу тебя с десятого этажа, а перед этим ты напишешь предсмертную записку.
– Рыдает она! Поздно плакать уже! В колонию тебе пора для малолетних преступниц! – услышала я голос «ржавой» женщины. – Жалко только, что отмажут тебя твои папочка с мамочкой. Руки им целуй, что они от тебя еще не отказались!
Я успокоилась и замолчала. Сконцентрировалась на жевании жвачки. Жую, загребая ртом воздух. Я знаю, что со стороны это выглядит не очень красиво. У меня довольно массивная челюсть, и так она кажется еще больше. Но все равно старательно жую.
А в голову лезут страшные воспоминания. Как он мне сказал:
– Оказывается, твой рот не только для того, чтобы есть, годится! Ты такая молодец!
И я выплевываю жвачку.
С тех пор ловлю себя на мысли, что боюсь широко открыть рот.
Пройдут годы, и я признаюсь себе: я – жертва инцеста, поэтому вся моя жизнь состоит из триггеров.
– Ты – действительно жертва, но это не значит, что ты – жалкая или недостойная. Ты пойми, в слове «жертва» нет ничего постыдного.
С этими словами Алиса открывает, кажется, третью пачку одноразовых носовых платков. Она – единственная, кому я рассказала о том, что произошло десять лет назад на бабушкиной даче. Не то чтобы я этого хотела, она меня просто вынудила: о моих конфликтах с братом она знала и все уши прожужжала «семейной терапией». Дескать, надо с ним вместе все «проработать». Тут-то из меня и вылетели ядовитыми насекомыми страшные слова: «изнасилование», «инцест», «вина», «боль», «страх», «не хочу жить».
– Я – не жертва! Или если даже и жертва, не надо меня жалеть, – и плач снова подкашивает мой голос.
– Конечно, не надо, – соглашается Алиса с этой своей профессиональной интонацией психолога. – Вообще, жалеть не надо, надо прорабатывать. Прежде всего – проговаривать. По порядку рассказывать все, что тебя мучает столько лет. Я не уверена, что смогу здесь быть полезной. Ведь я – психолог, а тут нужен психотерапевт… Давай я направлю тебя к одной неплохой специалистке. Если у тебя, конечно, будет на это запрос.
– Я не смогу никому об этом рассказать, – холодею я. – Я и тебе это все говорю только потому, что ты – такой человек… Потому что ты – близкий мне человек. Я не смогу это сказать чужой тетке. Как она разберется в моей ситуации?! Да пусть она хоть тысячу раз крутой спец, но откуда ей знать, что я пережила?!
– Вообще, ты ж сама на психологии училась, – разводит руками Алиса. – Сама знаешь, психотерапия, когда ощутишь в ней потребность, может очень помочь, например, пережить травму.
– Ну да, это же новая религия такая появилась – психотерапия, – едко отвечаю я. – Там, где моя мама попьет святой воды, приложится к мощам или поедет к старцу, современная городская девушка отправится на консультацию к психотерапевту за пять тысяч, где ей скажут, что все проблемы из детства и нужно обнять своего внутреннего ребенка. Знаю я. И еще раз – я не жертва.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
6 июня 2017 года, в день рождения Пушкина, на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены шесть лауреатов новой литературной премии для молодых писателей «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Кристины Гептинг, Евгении Некрасовой, Андрея Грачева и поэтов Владимира Косогова, Даны Курской, Григория Медведева.
Олег Кашин (1980) российский журналист и политический активист. Автор книг «Всюду жизнь», «Развал», «Власть: монополия на насилие» и «Реакция Путина», а также фантастической повести «Роисся вперде». В книге «Горби-дрим» пытается реконструировать логику действий Михаила Горбачева с самого начала политической карьеры до передачи власти Борису Ельцину.Конечно, я совершенно не настаиваю на том, что именно моя версия, которую я рассказываю в книге, правдива и достоверна. Но на чем я настаиваю всерьез: то, что мы сейчас знаем о Горбачеве – вот это в любом случае неправда.
Загадочный рассказчик, чья судьба неразрывно связана с жизнью главных героев, начинает свою страшную и одновременно трогательную историю. Историю, начало которой было положено в 1939 году. Зиглинда живет в Берлине в обычной семье. Мама — домохозяйка, а папа работает цензором: вымарывает из книг запрещенные слова. Его любимое занятие — вырезать фигурки из черной бумаги и ждать конца войны. Но война продолжается, и семья девочки гибнет, а она оказывается в опустевшем здании театра — единственном месте, где можно чувствовать себя в безопасности.
Случайная встреча семилетнего Адама и Барона – пожилого одинокого физика с оригинальными взглядами на бытие – круто меняет судьбу мальчика, до того обещавшую быть непримечательной. Впрочем, меняет она и жизнь мужчины, который относится к своему подопечному словно к родному сыну. Исповедуя гедонизм, Барон игнорирует течение времени и избегает привязанностей. Этому он учит и Адама. Однако теория пребывания в золотом коконе начинает трещать по швам, когда Адам познает любовь и связывает себя узами с девушкой, обреченной на скорую смерть…
Пять месяцев назад Ник, бойфренд Валери Лефтман, открыл стрельбу в школьной столовой, убив многих учеников и учителей и застрелив себя. Пытаясь его остановить, Валери получила ранение в ногу и случайно спасла жизнь своей одноклассницы. Однако ее обвинили в случившемся из-за списка, который она помогла составить, – Списка ненависти, включающего более сотни людей и явлений, которые ненавидели Валери и Ник. Все лето девушка провела в больнице, где с ней обращались как с возможной подозреваемой. Оказавшись наконец дома, Вал готовится вернуться в школу и продолжить обучение в выпускном классе.
Семья Липы — семья предпринимателей. Она, ее родители и младший брат Берти зарабатывают себе на жизнь сбором металлолома. Их бизнес труден, непостоянен, а порой и просто опасен, хотя семья живет в мире возвышенных метафор, созданных главой семьи. Их труд — благороден, платят за него — «звонкой монетой», а найденные предметы свозятся прямиком в… «Рай».В романе одного из самых ярких голосов немецкоязычной литературы соединились фантазия и суровая семейная история, гротеск и трагедия целого поколения, оторванного от корней.
Родители маленького Димы интересуются политикой и ведут интенсивную общественную жизнь. У каждого из них активная гражданская позиция. Но вот беда: мама и папа принадлежат к прямо противоположным лагерям на политическом поле. Очень скоро Дима замечает, что трагически расколота не только его семья… Книга содержит нецензурную брань.