Сестра моего сердца - [8]
Биджой решил, что твой отец приносит удачу, и, может быть поэтому, сразу впустил его в сердце. Но я думаю, что раньше или позже это всё равно случилось бы, потому что твой отец был необыкновенно обаятелен в своем безрассудстве и легкости характера. Казалось, что каждый новый день для него был чист от следов прошлого, и он мог расплатиться за все что угодно одной лишь улыбкой.
Биджой сразу полюбил твоего отца за то, что тот был совершенно не похож на него, всегда такого правильного и ответственного. Как и положено единственному сыну в семействе Чаттерджи. Но в компании с твоим отцом излишняя серьезность брата пропадала, он смеялся сердечно, как мальчишка. За это я тоже сразу полюбила твоего отца.
Он сказал нам, что его зовут Гопал, он единственный сын нашего младшего дяди, о котором мы знали только лишь то, что много лет назад он, получив свою часть наследства, покинул родной дом после серьезной ссоры с дедом. Гопал рассказал нам, что его отец обосновался в городе Кулна, по ту сторону границы, где успешно занимался торговлей до раздела страны[21]. Однако после начавшихся волнений он потерял все: дело, дом, сбережения и, не выдержав такого потрясения, вскоре умер.
Мы с радостью приняли двоюродного брата, почитая за честь то, что он пришел именно к нам. Гопал был очень хорош собой, светлокож, благороден на вид. А как весело он смеялся, рассказывая о злоключениях во время своего путешествия в Калькутту! Малейшего повода было достаточно, чтобы он запел. И он играл на флейте, которая и была в том самом футляре, обитом красным шелком. Играл он так же хорошо, как и его тезка Гопал — бог Кришна, очаровывавший пастушек Бриндавана, чтобы они покинули свои дома и мужей, и последовали за ним.
Гопал почти ничего не рассказывал о себе и твоей матери. Что-то я узнала из неосторожных слов Налини, оброненных ей здесь и там, кое-что мне удалось понять, когда я собрала воедино несвязные фразы, сказанные ею в бреду в тот день, когда она рожала тебя, мучаясь от жара, горя и боли. Твой отец впервые увидел Налини, когда его лодка причалила к берегу реки, где твоя мать стирала белье. Он пообещал, что женится на ней и она станет женой человека из богатого и знатного рода, одного из старейших родов в Калькутте. Гопал так ласково говорил с ней, обещая вечную любовь… ей показалось, что он и звезду бы уговорил спуститься с неба. Забыв обо всех предостережениях мам, тетушек и деревенских старух, на рассвете Налини сбежала из родительского дома. Она позволила твоему отцу взять себя за руку и отвести на старую разбитую лодку, полную таких же мужчин, как Гопал, которые надеялись найти счастье в большом городе.
Мне захотелось перебить Пиши. Она ошибалась. Эта авантюристка, сбежавшая из дома, не могла быть моей матерью! Мама вся — женщина из вздохов и жалоб, так трепетно относящаяся к правилам приличий, как будто это хрупкая фамильная вещь из хрусталя, доверенная ей. Мама, которая всегда говорила, что в доме ее отца не потерпели бы такой расхлябанности, как здесь, — разве она могла стирать белье на реке, словно какая-нибудь деревенская девчонка? Тем не менее, когда я закрыла глаза и представила эту картину, я поверила, что так всё и было.
Я видела мать — хрупкую и испуганную девушку, которая, почувствовав на себе нескромные взгляды мужчин, закрыла лицо краешком сари. Ступив на борт лодки и почувствовав запах немытых тел, она с ужасом подумала, не совершила ли страшной ошибки. Вдруг отвращение к каждодневной домашней работе погубило ее? В родительском доме ей приходилось драить горшки, отчего ее ногти всё время были черными и обломанными; разжигать огонь в печи — от этого глаза краснели и воспалялись; обмазывать стены хижины коровьим навозом, протекающим каждый сезон дождей. Наступила ночь, она безмолвно глотала слезы под чужим звездным небом. А когда отец попытался тайком поцеловать ее за тюком сена, она с неожиданной силой оттолкнула его.
К счастью, мой отец не был бесчестен. Когда они, сменив по дороге не одну лодку и поезд, добрались наконец до Калькутты, он повел мою маму в храм Кали. Там священник пробормотал мантры и нетерпеливыми жестами указал им обменяться цветочными гирляндами. Потом он спрятал за пояс монеты, которые ему дал мой отец, и повернулся к следующей паре — храм Кали всегда был популярен среди влюбленных, сбежавших из дома. И вот мои родители были женаты.
Но разве об этом мечтала моя мама долгие годы, подметая метлой из листьев кокосового дерева земляной пол в доме родителей, перемалывая красный перец для приготовления карри и вытирая носы своим младшим братьям и сестрам? Где сари из красного шелка бенараси с переливающимися нитями зари?
