Сестра Харуна-ар-Рашида - [70]
— Будет исполнено, величайший из величайших! Для астролога, имеющего честь заниматься науками при твоем дворе, составить гороскоп — сущий пустяк. — Продолжая тараторить, человечек выпрямился, и кончик его бородки едва не уперся в колени Харуна ар-Рашида. — Нет звезды в небе, которая бы не заговорила, если того пожелает эмир правоверных. Разреши теперь удалиться. С утра меня беспокоят боли в желудке и положение Марса.
— Ступай, звездочет! Воспользуйся приборами моего деда. И приходи с расчетами.
В смотровой башне, что располагалась по соседству с покоями халифа, находилась знаменитая астролябия Абу Джаафара аль-Мансура. Она стояла на подставке из черного дерева, инкрустированного слоновой костью. Считалось, что составлявшиеся на астролябии гороскопы отличаются большой точностью.
Меджлис замор, терпеливо ожидая возвращения астролога, по общему мнению обладавшего магическим даром предвидения. Тишина была такая, что казалось, будто в зале нет ни души. Наконец с лесенки донесся стук сандалий, звездочет вошел, ни на кого не глядя и что-то, по своему обыкновению, бормоча, приблизился к халифу. Несколько минут они совещались, проверяя расчеты. Затем Харун ар-Рашид оторвался от испещренного цифрами пергамента и провозгласил:
— Брат мой Джаафар! Уезжать тебе сегодня нельзя. Гибельное предзнаменование! Звезда Марс предсказывает опасность и смерть. Оставайся до пятницы. — Он повернулся к астрологу, который, продолжая что-то высчитывать, концом бородки водил по пергаменту. — А что можно сказать о пятнице, звездочет?
— Все хорошо, мудрейший из мудрейших! — отозвался астролог. — Эту ночь визирю следует провести в Нахраване, а в субботу отправиться далее. Путь открыт. Самое главное — остаться сегодня в Багдаде и не погибнуть. Именно так гласят звезды: остаться в Багдаде и не погибнуть!
Джаафар ибн Яхья не был очень суеверным, но и его смутило дурное предзнаменование.
— Покажи-ка мне, звездочет, где гибельное пересечение линий? — спросил он и, через плечо астролога заглянув в пергамент, пробормотал: — Восемьдесят девять, шестьсот пятьдесят три, противостояние Марса, двести сорок два, семнадцать…
Харун ар-Рашид улыбался: что бы ни насчитал новый хорасанский наместник, спорить с астрологом он не осмелится.
— Твоя правда, звездочет! — воскликнул визирь, выпрямляясь. — Знак зодиака сильно отклонился влево. Ехать надо завтра. О эмир правоверных, ты спас мне жизнь!
Харун ар-Рашид удовлетворенно кивнул головой.
Глава LXIII
АТБА БЕЖИТ ИЗ ДВОРЦА
Дворец Аббасы был окружен личной охраной халифа: двери и окна заперты, на воротах опущены защитные решетки, за оградой дежурят стражники.
Мечась по дворцовым покоям, Атба думала о том, как бы ей вырваться в парк. Она не сомневалась в том, что госпожи нет в живых. Оставалось исполнить последнюю волю Аббасы — предупредить визиря, рассказать о происшедшем несчастье…
«Абуль Атахия — вот кто мне поможет! — решила она, подходя к бассейну с прохладной водой, и сразу же засомневалась: — Поможет ли? Он-то и есть виновник катастрофы. Но он любил меня… О, несчастный! Почему он не подошел ко мне, не поговорил откровенно? Зачем, словно вещь, выторговывал у халифа? Вызвать бы его во дворец! Он бы смог добиться моего освобождения. А не разлюбил ли он меня? Прошло столько времени… Тогда понадобится золото… Любовь или золото — вот чем можно подкупить стихотворца. Но где взять золото?»
— Драгоценности Аббасы! — вскрикнула она, вспомнив о резной шкатулке с украшениями, приготовленными к отъезду госпожи. — Драгоценности откроют любые запоры!
Крышка легко поддалась, и на мрамор плиты посыпались ожерелья, тиары, браслеты, черепаховые гребни, кольца, серьги. Засверкали бриллианты, матово переливался жемчуг, всеми оттенками заиграли сапфиры, гранаты, аметисты. Атба схватила попавшееся под руку ожерелье с крупными изумрудами, набросила на голову дорожное покрывало и поспешила к дворцовой пристройке, где, как она заметила, возле выходившей в парк двери дежурил молодой рослый стражник.
Покои, по которым она проходила, пустовали, — испуганные обитатели дворца находились в главных помещениях. Наружная дверь была заперта. Атба постучала. Подождала и, так как никто не ответил, постучала сильней. Послышался лязг поднимаемой решетки, стражник открыл дверь, недовольно буркнул:
— Чего тебе?
Он оглядел тоненькую фигурку и воскликнул в надежде на развлечение:
— Клянусь аллахом, ты стройна, как халифская сабля! Кто такая?
— Выпусти, служивый! Окажи милость! Служанка я… — попросила Атба. Постоянно встречаясь с прислугой, она хорошо знала язык простого люда, нередко использовала его, когда, закутавшись в абу, вместе с госпожой шла к дому Фанхаса.
— Не дозволено, душка, мягкая подушка! Ариф больно крут. Грозил голову снести с плеч. Не могу…
— Ты охранник халифа, ты все можешь! Кто хватится бедной женщины? Какой от ное прок? — уговаривала Атба и поправила съехавшее покрывало.
— О, аллах! И у халифа в гареме не сыщешь такой красавицы! — изумился стражник, увидев ее лицо. — Постой, вроде кто идет… Нет, никого… Но дудки! Приказ есть приказ. На посту я. Не завлекай меня, гурия, слышишь! Приходи вечерком под чинару, что у Багдадского моста, тогда и поговорим.
В историческом романе «Аль-Амин и аль-Мамун», написанном в 1906 г. известным египетским писателем-просветителем Джирджи Зейданом (1861–1917), изображены события, связанные с борьбой за престол между сыновьями знаменитого халифа Харуна ар-Рашида в IX веке.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Действие исторического романа итальянской писательницы разворачивается во второй половине XV века. В центре книги образ герцога Миланского, одного из последних правителей выдающейся династии Сфорца. Рассказывая историю стремительного восхождения и столь же стремительного падения герцога Лудовико, писательница придерживается строгой историчности в изложении событий и в то же время облекает свое повествование в занимательно-беллетристическую форму.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основу романов Владимира Ларионовича Якимова положен исторический материал, мало известный широкой публике. Роман «За рубежом и на Москве», публикуемый в данном томе, повествует об установлении царём Алексеем Михайловичем связей с зарубежными странами. С середины XVII века при дворе Тишайшего всё сильнее и смелее проявляется тяга к европейской культуре. Понимая необходимость выхода России из духовной изоляции, государь и его ближайшие сподвижники организуют ряд посольских экспедиций в страны Европы, прививают новшества на российской почве.
Владимир Войнович начал свою литературную деятельность как поэт. В содружестве с разными композиторами он написал много песен. Среди них — широко известные «Комсомольцы двадцатого года» и «Я верю, друзья…», ставшая гимном советских космонавтов. В 1961 году писатель опубликовал первую повесть — «Мы здесь живем». Затем вышли повести «Хочу быть честным» и «Два товарища». Пьесы, написанные по этим повестям, поставлены многими театрами страны. «Степень доверия» — первая историческая повесть Войновича.
«Преследовать безостановочно одну и ту же цель – в этом тайна успеха. А что такое успех? Мне кажется, он не в аплодисментах толпы, а скорее в том удовлетворении, которое получаешь от приближения к совершенству. Когда-то я думала, что успех – это счастье. Я ошибалась. Счастье – мотылек, который чарует на миг и улетает». Невероятная история величайшей балерины Анны Павловой в новом романе от автора бестселлеров «Княгиня Ольга» и «Последняя любовь Екатерины Великой»! С тех самых пор, как маленькая Анна затаив дыхание впервые смотрела «Спящую красавицу», увлечение театром стало для будущей величайшей балерины смыслом жизни, началом восхождения на вершину мировой славы.
Хосе Протасио Рисаль Меркадо и Алонсо Реалонда — таково полное имя самого почитаемого в народе национального героя Филиппин, прозванного «гордостью малайской расы». Писатель и поэт, лингвист и историк, скульптор и живописец, Рисаль был, кроме того, известен как врач, зоолог, этнограф и переводчик (он знал более двух десятков языков). Будущий идеолог возрождения народов Юго-Восточной Азии получил образование в Манильском университете, а также в Испании и Германии. Его обличительные антиколониальные романы «Не прикасайся ко мне» (1887), «Флибустьеры» (1891) и политические памфлеты сыграли большую роль в пробуждении свободомыслия и национального самосознания филиппинской интеллигенции.
В настоящем издании публикуются в новых переводах два романа первой серии «Национальных эпизодов», которую автор начал в 1873 г., когда Испания переживала последние конвульсии пятой революции XIX века. Гальдос, как искренний патриот, мечтал видеть страну сильной и процветающей. Поэтому обращение к истории войны за независимость Гальдос рассматривал как свой вклад в борьбу за прогресс современного ему общества.
Роман о национальном герое Китая эпохи Сун (X-XIII вв.) Юэ Фэе. Автор произведения — Цянь Цай, живший в конце XVII — начале XVIII века, проанализировал все предшествующие сказания о полководце-патриоте и объединил их в одно повествование. Юэ Фэй родился в бедной семье, но судьба сложилась так, что благодаря своим талантам он сумел получить воинское образование и возглавить освободительную армию, а благодаря душевным качествам — благородству, верности, любви к людям — стать героем, известным и уважаемым в народе.
Книги Элизабет Херинг рассказывают о времени правления женщины-фараона Хатшепсут (XV в. до н. э.), а также о времени религиозных реформ фараона Аменхотепа IV (Эхнатона), происходивших через сто лет после царствования Хатшепсут.