Сестра Харуна-ар-Рашида - [54]
— Да, голос хорош! — согласился халиф. — А лица мы еще не видели.
— О, лицо столь же прекрасно!
— Вот тебе раз! Ему все известно! — проверещал из-за полога шут Хусейн. — Мой повелитель надеется, устаз — рыбий глаз научил рабыню только пению и ничему другому. Красота ее, ее прелесть — это, как моя рубаха, милостью аллаха!
Харун ар-Рашид, повеселев, подал знак эмиру виночерпиев и, когда евнухи поднесли кубки, предложил:
— Выпей, певец! Не обращай внимания на Хусейна, он проказник, у него острый язык.
— Острый язык? — донеслось из-за полога. — Так уж привык! Вот тебе справедливость эмира, властителя мира: мне подбросил красную фразу, а чашу доброго винца — устазу! И все же он прав: у кого язык острый, тому не нужно вина ни наперстка. Для чего пьют людишки? Чтобы расшевелить умишко, когда умишка дано не слишком.
— Ах ты, пьяная отрыжка! Негодная подставка для ночного горшка! — пробормотал халиф. — Одурел ты, кажется? Что за глупый вопрос: для чего пьют людишки? Чтобы расшевелить умишко, когда… не слишком… Уж не намекаешь ли ты?
— Никак нет, мой повелитель! — отозвался Хусейн, обладавший редкостным слухом. — Я и сам пьян, хоть пуст мой стакан. Пьян всегда и повсюду и таким всю жизнь буду! Болтаю, что заблагорассудится, и каждое слово сбудется. Прости за резкую фразу, она относилась к устазу.
— О эмир правоверных, он прав! — поддержал шута Ибрагим-аль-Мосули.
Глава XLV
ЧЕМ КОНЧИЛСЯ МЕДЖЛИС ВЕСЕЛЬЯ
— Мы готовы тебя слушать, Карнафлэ, — благосклонно произнес халиф.
Рабыня провела рукою по струнам и запела. Мелодия лилась свободно и широко. В это время из-за полога донеслось шушуканье. Видимо, наложницы обсуждали успех новой певицы. Харун ар-Рашид недовольно повел бровью, и эмир меджлиса веселья бросился наводить порядок.
Когда песня кончилась, к тахте, на которой восседал халиф, подошла наставница певиц и склонилась в низком поклоне.
— Говори!
— Не позволит ли эмир правоверных, да будет милостив к нему аллах, чтобы Карнафлэ полностью раскрыла свое дарование? — спросила она подобострастно. — Не пожелает ли мой повелитель услышать, как певица положит на музыку и споет незнакомые ей стихи? Меджлис веселья украшен присутствием поэтов. Не предложат ли они Карнафлэ новую касыду?
Эта затея пришлась халифу по душе.
— И то верно, женщина! Нам приятно, что ты заботишься о наших удовольствиях, — похвалил он наставницу певиц. — Нас ведь собирался порадовать стихами Абуль Атахия. Вот и чудесно! Ты готов, поэт? Читай касыду! Карнафлэ положит ее на музыку.
— Слушаю и повинуюсь, о эмир правоверных! — отозвался стихотворец. — У меня к тебе просьба.
— Говори!
— Обещай, мой повелитель, что не прикажешь отрубить мне голову!
Зал затих.
Насупленным, из-под бровей взглядом обводя меджлис веселья, Харун аль-Рашид подумал: «Ну и стишки, видно, сочинил рифмоплет! Что в них — сплетня, насмешка или просто глупый намек? От него можно ожидать чего угодно… Мои придворные, кажется, недоумевают. Ишь, как шеи повытягивали! Если только не притворяются, так никто не знает, что это за стихи… Ждут, что будет дальше. Пожалуй, стоит пообещать ему жизнь. Может быть, я услышу что-нибудь интересное!».
— Мы не прикажем отрубить тебе голову, поэт! — произнес он вслух. — Твоя голова может нам еще пригодиться…
— Слава аллаху! — поблагодарил Абуль Атахия, довольный тем, что заручился высокой поддержкой, и предпринял еще один ловкий ход, проговорив: — Я так давно не читал стихов на меджлисе веселья. Эмир правоверных милостив. Другие поэты успели получить много дирхемов…
— Мы наградим тебя, стихотворец!
— Мой повелитель щедр и великодушен! — воскликнул Абуль Атахия, и придворные уже приготовились прослушать и оценить касыду, как вдруг он снова обратился к халифу: — У эмира правоверных сегодня очень много гостей. А поэзия любит уединение. Может быть, будет приказано ненадолго освободить зал?
— Это еще что? — возвысил голос Харун ар-Рашид. Момент был выигрышный, и он не мог его упустить. — У нас нет секретов от наших приближенных. Начинай, мы ждем!
— Слушаю и повинуюсь! — запинаясь, произнес Абуль Атахия. — Да простит эмир правоверных мою назойливость.
Он встал в позу и заговорил нараспев:
— Молчать! — громовым голосом крикнул Харун ар-Рашид. Поэт со страху присел на корточки, а на стене колыхнулись шелковые шторы.
С этих строк начиналась подброшенная касыда! Ниточка была найдена. Оставалось распутать клубок. Так вот почему Абуль Атахия боялся!.. О песнях и танцах нужно забыть. Довольно развлечении!
Он дважды хлопнул в ладоши, подзывая эмира меджлиса веселья, и распорядился:
— Нам больше не хочется слушать стихи. Меджлис веселья откладывается. В знак нашей благодарности выдай гостям подарки!
— Слушаю и повинуюсь!
Пока придворные гадали, почему халиф отменил меджлис веселья, Харун ар-Рашид подозвал Масрура, который уже сообразил, что может понадобиться своему господину, и приказал палачу после ухода гостей вернуть Абуль Атахию.
Вскоре возле халифа никого не осталось. Ушли Ибрагим аль-Мосули, Барсума. Слуга увел слепого Абу Закара.
Воспользовавшись общей суматохой, пытался ускользнуть и обескураженный Абуль Атахия, но — о, ужас! — дорогу ему преградил палач.
В историческом романе «Аль-Амин и аль-Мамун», написанном в 1906 г. известным египетским писателем-просветителем Джирджи Зейданом (1861–1917), изображены события, связанные с борьбой за престол между сыновьями знаменитого халифа Харуна ар-Рашида в IX веке.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман — своеобразное завещание своему народу немецкого писателя-демократа Роберта Швейхеля. Роман-хроника о Великой крестьянской войне 1525 года, главным героем которого является восставший народ. Швейхель очень точно, до мельчайших подробностей следует за документальными данными. Он использует ряд летописей и документов того времени, а также книгу Циммермана «История Крестьянской войны в Германии», которую Энгельс недаром назвал «похвальным исключением из немецких идеалистических исторических произведений».
Историко-приключенческий роман-трилогия о Молдове во времена князя Штефана Великого (XV в.).В первой части, «Ученичество Ионуца» интригой является переплетение двух сюжетных линий: попытка недругов Штефана выкрасть знаменитого белого жеребца, который, по легенде, приносит господарю военное счастье, и соперничество княжича Александру и Ионуца в любви к боярышне Насте. Во второй части, «Белый источник», интригой служит любовь старшего брата Ионуца к дочери боярина Марушке, перипетии ее похищения и освобождения.
Роман о национальном герое Китая эпохи Сун (X-XIII вв.) Юэ Фэе. Автор произведения — Цянь Цай, живший в конце XVII — начале XVIII века, проанализировал все предшествующие сказания о полководце-патриоте и объединил их в одно повествование. Юэ Фэй родился в бедной семье, но судьба сложилась так, что благодаря своим талантам он сумел получить воинское образование и возглавить освободительную армию, а благодаря душевным качествам — благородству, верности, любви к людям — стать героем, известным и уважаемым в народе.
Книги Элизабет Херинг рассказывают о времени правления женщины-фараона Хатшепсут (XV в. до н. э.), а также о времени религиозных реформ фараона Аменхотепа IV (Эхнатона), происходивших через сто лет после царствования Хатшепсут.