Сестра Харуна-ар-Рашида - [52]
У визиря много друзей, сообщников. За него выступают эмиры, знатные люди оказывают ему поддержку, уважают его. Но у Джаафара ибн Яхьи хватит и врагов…
Харун ар-Рашид замер перед пологом, жезлом расправил его складки. Золотом по шелку были вышиты стихи, и он прочел их вслух:
«Кто же подбросил касыду? Кто? — в который уже раз спрашивал себя халиф. — А может быть, это все клевета? Правдивый человек так не станет поступать. Все может быть, все…»
Глава XLIII
У ДВЕРИ ЭМИРА ПРАВОВЕРНЫХ
Он еще ходил из угла в угол, одинокий и удрученный, когда из-за занавеса бочком протиснулся раб.
— Говори! — разрешил Харун ар-Рашид, останавливаясь.
— Мой повелитель! — голос у раба дрожал. — С утра придворные ждут твоего приглашения. Ты соблаговолишь устроить прием или нет?
— Кто ждет? — спросил халиф, а сам подумал: «О, как мне хочется покоя! Ничего больше не хочу! А что, если всех прогнать (как мне они надоели!) и запереться одному? Нет, нельзя… Пойдут сплетни, пересуды, будет еще хуже…».
Будто издалека доносился продолжавший дрожать голос раба:
— Вся багдадская свита… как обычно, эмиры… чужеземцы… жаждут убедиться в твоей щедрости…
— Чужеземцев приму позже, — проговорил он тотчас («Хоть от этих избавлюсь!»). — Пусть казначей приготовит дары. А свита пусть ждет… Кто там еще?
— Ученые, мой повелитель: аль-Асман, Абу Убейда, аль-Кисаи.
Харун ар-Рашид нетерпеливо махнул рукой, едва удержавшись, чтоб не сказать: «Пусть убираются вон! Без них тошно».
— Слушаю и повинуюсь! — сообразил раб. — Пришли поэты: Абу Нувас, Абуль Атахия, Мерван ибн Абу Хафса…
— Довольно! — перебил Харун ар-Рашид. Лицо его просветлело. — Я позову их. Пусть ждут в том зале, где погребок с прохладительными напитками.
В сатирических стихах Мервана ибн Абу Хафсы зло высмеивался визирь и его сторонники; это нравилось эмиру правоверных, но сегодня он не настроен был слушать сатиру. Снова напрягать ум, разгадывать намеки? Упаси аллах!
— Готовы ли певцы и певицы усладить нас музыкой? — спросил он. Музыка действовала на него успокаивающе. Иной раз, слушая приятную мелодию, он забывал обо всех мирских тяготах.
— Они в твоем распоряжении, мой повелитель, — обрадовался раб, замечая, как спадает халифский гнев. — Представлены обе школы исполнителей: твоего брата Ибрагима ибн аль-Махди — это Ибн Джамиа, Яхья аль-Мекки, Ибн Наба, Ибп Абу Авра — и школа Исхака аль-Мосули, его певцы…
— Опять будут спорить, как надо петь? — прервал Харун ар-Рашид. — Надоели мне их пререкания. Пусть без меня решают, чье исполнение лучше. Зови Барсуму — он сыграет нам на свирели, и Абу Закара — ребаб в руках слепого звучит бесподобно. Впусти еще шута Хусейна! Ну, а петь будут дворцовые рабыни. Впрочем… где мой Масрур?
Из-за занавеса появился палач.
— Я здесь, мой господин!
— Разыщи Ибрагима аль-Мосули.
Масрур не двигался с места.
— Ну!
— Мой господин позволил певцу сегодня отдохнуть. Я не знаю, где найти его.
— Ах ты, час моей смерти! — накинулся на него халиф. — Уж лучше бы я присутствовал при убийстве святого Хусейна! Прочь с моих глаз! И без Ибрагима аль-Мосули не возвращайся!
Масрур исчез еще быстрей, чем появился.
Харун ар-Рашид хлопнул в ладоши и приказал явившемуся хранителю занавеса подать «костюм опьянения».
Занавес раздвинулся, и в зал вошел эмир халифских одеяний. Следом за ним евнухи несли шелковую узорчатую джалябию, легкий тюрбан, сосуды с зарирой, благовониями и целительными мазями. Сопровождавшие их рабыни размахивали кадильницами.
Эмир халифских одеяний с благоговением принял от повелителя плащ Мухаммеда, помог снять черную джуббу. Евнухи надели на халифа джалябию, поправили прическу, водрузили на голову тюрбан, натерли ароматическими маслами.
В сопровождении того же эмира одеяний Харун ар-Рашид проследовал в Парадный зал гарема, где должен был состояться меджлис веселья. На тахте сандалового дерева горками возвышались подушки, мраморный пол был устлан коврами, стены задрапированы шелком, на окнах висели узорчатые занавеси. Полог из парчи отделял ту часть зала, где располагались певицы и музыканты.
Халиф опустился на тахту, и в зал тотчас внесли низенький стол. Харун ар-Рашид не ел с утра и чувствовал голод. Обедать он любил в одиночестве. Обед был легкий. Прислуживали рабы, специально обученные эмиром дворцовой кухни. По очереди подносили блюда: подкрепляющий силы бульон из верблюжонка, вареные египетские бобы с фазаньим мясом, жаркое из голубей, рыбу под соусом, лепешки с имбирем и перцем, пирожки с мясом. На сладкое были поданы желе, халва, миндаль, пастила. Их сменил привезенный из южной Аравии виноград разных сортов: «коровий глаз», «бутылочки», «кончики пальцев Сукейны». Каждая гроздь едва умещалась на большом серебряном блюде.
Из-за парчового полога доносилась приглушенная мелодия. Когда Харун ар-Рашид закончил трапезу, мелодия оборвалась. Кто-то заиграл на лютне и запел. Песня была незнакомая и красивая. Морщинки на лбу халифа стали разглаживаться.
В историческом романе «Аль-Амин и аль-Мамун», написанном в 1906 г. известным египетским писателем-просветителем Джирджи Зейданом (1861–1917), изображены события, связанные с борьбой за престол между сыновьями знаменитого халифа Харуна ар-Рашида в IX веке.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман — своеобразное завещание своему народу немецкого писателя-демократа Роберта Швейхеля. Роман-хроника о Великой крестьянской войне 1525 года, главным героем которого является восставший народ. Швейхель очень точно, до мельчайших подробностей следует за документальными данными. Он использует ряд летописей и документов того времени, а также книгу Циммермана «История Крестьянской войны в Германии», которую Энгельс недаром назвал «похвальным исключением из немецких идеалистических исторических произведений».
Историко-приключенческий роман-трилогия о Молдове во времена князя Штефана Великого (XV в.).В первой части, «Ученичество Ионуца» интригой является переплетение двух сюжетных линий: попытка недругов Штефана выкрасть знаменитого белого жеребца, который, по легенде, приносит господарю военное счастье, и соперничество княжича Александру и Ионуца в любви к боярышне Насте. Во второй части, «Белый источник», интригой служит любовь старшего брата Ионуца к дочери боярина Марушке, перипетии ее похищения и освобождения.
Роман о национальном герое Китая эпохи Сун (X-XIII вв.) Юэ Фэе. Автор произведения — Цянь Цай, живший в конце XVII — начале XVIII века, проанализировал все предшествующие сказания о полководце-патриоте и объединил их в одно повествование. Юэ Фэй родился в бедной семье, но судьба сложилась так, что благодаря своим талантам он сумел получить воинское образование и возглавить освободительную армию, а благодаря душевным качествам — благородству, верности, любви к людям — стать героем, известным и уважаемым в народе.
Книги Элизабет Херинг рассказывают о времени правления женщины-фараона Хатшепсут (XV в. до н. э.), а также о времени религиозных реформ фараона Аменхотепа IV (Эхнатона), происходивших через сто лет после царствования Хатшепсут.