Сестра Харуна-ар-Рашида - [21]

Фанхас выслушал историю с непроницаемым видом.

— Если высокочтимый престолонаследник не пожелает заплатить столь щедро, как его отец, может быть, он снизойдет до суммы, которая не показалась чрезмерной халифскому визирю? — спросил он с поклоном. Намекая на злейшего врага, работорговец бил по самолюбию Фадля.

— Сколько же заплатил за рабыню Джаафар ибн Яхья? — поинтересовался фаворит престолонаследника.

В груди его клокотал гнев, но лицо было спокойно.

— Сорок тысяч динаров[7], мой повелитель. Я думаю, первому престолонаследнику халифата не положено платить меньше. И все же, сколько бы он ни заплатил, девушки будут доставлены во дворец немедленно.

Фадль был недоволен ходом торга. Получалось так, что Мухаммед аль-Амин жалеет деньги. Допустить этого было нельзя. Популярность не заработаешь скупостью… Вместо доброй молвы поползут слухи… Для того чтобы привлечь к себе внимание, заставить говорить с восхищением, приобрести сторонников, нужно было быть щедрым, даже расточительным.

Для Фанхаса, прекрасно знавшего секреты багдадского двора, ссылка на Джаафара ибн Яхью была последней попыткой заставить гостя раскошелиться. И попытка эта удалась.

— Я полагаю, рабыни моего покровителя, да будет милостив к нему аллах, покрасивей рабынь визиря, — проговорил Фадль, сознавая, что рост популярности Мухаммеда аль-Амина — еще одиин шаг на пути его собственного преуспеяния. — Хорошо, иудей, ты получишь свои деньги. Сто тысяч не такая уж большая цепа.

— О, мой повелитель! — воскликнул Фанхас, едва сдерживая охватившую его радость. — Я не сомневался в щедрости высокочтимого престолонаследника! Он безмерно великодушен к тем, кто предан ому душою и телом.

— Благодари аллаха, иудей! — отрезал Фадль, поднимаясь с подушки. По его знаку конюший, что прибыл со свитой, побежал седлать лошадей. — Немедленно отправь рабынь во дворец да пришли за золотом.

— Будет исполнено, мой повелитель. Не изволь беспокоиться, золото не к спеху… — лебезил Фанхас, надвигал чалму на глаза: он боялся обнаружить свои чувства.

Глава XV НЕУДАВШИЙСЯ АРЕСТ

Едва ворота Дар ар-Ракика распахнулись, как Фадль услышал шум, крики и увидел столпившихся солдат. Одеты солдаты были несколько странно: длинные плащи до самых пят, словно для маскировки, на головах высокие тюрбаны, поддерживаемые изнутри спицами, — такие носили при халифе Абу Джаафаре аль-Мансуре[8]. Что бы все это могло значить?

Из толпы неожиданно донесся истошный вопль:

— Пустите меня! Что вам нужно?! Я человек аль-Фадля ибн ар-Рабиа!

При упоминании своего имени фаворит престолонаследника насторожился и, бросив поводья, решительно направился к месту происшествия. Свита последовала за ним. Увидев, как богато одет подошедший незнакомец, солдаты расступились. Двое из них держали связанного по рукам и ногам человека, который барахтался на земле. Это был Абуль Атахия. «Придворный поэт?! Как это могло случиться? В чем дело?» — удивился Фадль. Подыскивая, к кому бы лучше обратиться с вопросами, которые вертелись на языке, он глянул влево, затем вправо, и взгляд его невольно остановился на женщине, что стояла поодаль и выкрикивала, чтоб задержанного связали покрепче да скорей уводили. Заметив, что за ней наблюдают, женщина плотней прикрыла лицо шелковым покрывалом.

Абуль Атахия во весь голос продолжал вопить, что он человек аль-Фадля ибн ар-Рабиа.

— Что ты привязался со своим аль-Фадлем? — прикрикнул державший его солдат. — Тебе придется давать ответ самому халифу!

Фаворит престолонаследника опустил глаза и в тот же момент встретился взглядом с придворным поэтом. Абуль Атахия взывал о помощи. Поняв, что стихотворец может рассказать многое, Фадль вмешался:

— Отпустите этого человека! Кто приказал его задержать?

— Эмир правоверных! — прохрипел солдат, не оборачиваясь и туже затягивая веревки.

— Где приказ? По какому праву вы действуете?

— Мы охранники эмира правоверных! — услышал Фадль сбоку и, повернувшись, увидел подходившего арифа — человека могучего телосложения и огромного роста. Такие редко встречались в Багдаде. — Мы получили приказ арестовать негодяя! — низким басом прохрипел ариф.

— Вы самозванцы! — выкрикнул фаворит престолонаследника. — Стражники Харуна ар-Рашида имеют на спине государственную эмблему, а у вас ее нет!

Ариф раскатисто загоготал, затем повернулся спиной и приспустил плащ. Между лопаток показалась вышитая надпись:

Пускай трепещут лютые враги,

И ты, аллах, нам в этом помоги!

Ариф сделал еще одно движение — теперь уже рукой — и солнечный луч упал на длинную саблю, висевшую у него на поясе.

Фаворит престолонаследника был достаточно опытен, он не смог удержаться от улыбки: устрашающую надпись ввел еще Абу Джаафар аль-Мансур. И саблю на перевязи также. А наследники аль-Мансура, некоторые по крайней мере, оставили эту форму для солдат.

— Ну и старье ты надел! — воскликнул он громко. — Ты мне лучше покажи имя нынешнего халифа!

Ариф молча сбросил плащ. На плече, в самом верху, блеснула вышивка, сделанная золотыми буквами:

ЭМИР ПРАВОВЕРНЫХ ХАРУН АР-РАШИД

Насмешливо покачав головой, ариф отвернулся и, прикрикнув на солдат, которые все еще возились с отчаянно брыкавшимся Абуль Атахией, приказал связать его так, чтобы тот не мог шевельнуться.