Серый - [9]

Как только травмированные мышцы и связки оказывались под воздействием, боль становилась невыносимой и я расслаблялся. В бесполезном усилии я провел минут пятнадцать-двадцать. За это время, всё чего я добился, это лёгкая аритмия, обильное потоотделение и сбившееся дыхание. Проще говоря, пыхтел и обливался потом, как загнанный пёс. Хотел повесить язык на плечо и послать всё куда подальше.

Вот только такой подход мне бы точно не помог. Хотел я того или нет, нужно было разделаться с травмой. Тяжело выдохнув, я снова потянул руки и зажмурил глаза от жгучей боли.

Нет, ничего не выходило. Я резко расслабился, жадно задышал, раскрыв рот и распахнув глаза. У противоположной стены, в основании лестничного пролёта, застыл Дитер. Он наблюдал за моими потугами.

Не торопясь он приблизился и скомандовал:

— Ложись на пол, на спину.

Слушать его не хотелось, хотелось послать подальше, но я был измотан пустым напряжением, поэтому просто сделал как велели.

Пол был холодным. Я вздрогнул, но тут же затих, чувствуя облегчение от соприкосновения замученного плеча и прохладной поверхности. Дитер застыл надо мной. Альфа показался таким огромным, что захоти он меня раздавить, у него, должно быть, с лёгкостью бы получилось.

— Руку.

Я вытянул вверх конечность. Следующее, что я помню, это как огромный ботинок упёрся мне под мышку. Альфа надавил, я задохнулся, собрался рвануться прочь, но не успел — руку с силой дёрнуло под углом. От вспыхнувшей боли я застонал и обмяк. Нога исчезла, и мне ничто не мешало корчиться на грязном полу к собственному удовольствию. Ощущение было отвратительно острым. Вместо помощи от меня, кажется, оторвали кусок.

Спустя пять минут я нашёл силы сесть. Голова слегка кружилась, кровь натужно пульсировала внутри. Задница тут же отмёрзла, и я вскарабкался на диван, завалившись на здоровую половину.

Дитера нигде не было видно, но шум, доносившийся из кухни, сдобренный отборным матом, не оставлял сомнений, где находится альфа. Я вздрогнул, когда что-то за стеной разлетелось то ли вдребезги, то ли в стороны.

Догадаться, что тому причиной, было не сложно. Дитер был голоден, но, похоже, ничего не нашёл. В такой помойке это было бы удивительным. На шум спустился Цорм, за ним остальные. Перекинувшись парой слов, они решили выдвигаться, чтобы пожрать, а заодно заняться тем, о чём говорили вчера.

Когда я вернулся обратно после купания, они обсуждали как именно разобраться с ближайшими и самыми малочисленными бандами. План выглядел просто: убить главаря, остальных прибрать к себе вместе с оружием и добром, если таковое имелось. Несогласных прикончить на месте.

Я остался один, предоставленный сам себе. После помощи Дитера, хотелось сдохнуть, но такого удовольствия не предвиделось. Стоило подумать над фиксатором. Увы, ближайшие пару недель моя рука бесполезна. Полежав ещё немного, на плохо гнущихся ногах я отправился на поиски необходимого.

Спустя час раздобыл пару плоских деревях и сетку. Кое-как примотал левую руку к туловищу и решил, что на сегодня самолечения достаточно. Хотелось есть.

Полезно, бесполезно, мерзко, не мерзко, но я пошёл на кухню. Там творился ещё больший бардак, чем накануне. Дитер разобрался с плохим настроением, а заодно добил все, что на кухне оставалось.

Мне удалось приоткрыть одно из окон, запах стал не таким удушающим и позволил порыться в отбросах. Моей добычей стала пара высохших печений и крошки, одна раздавленная в шкафу конфета да небольшая банка кабачковой икры. Был повод обрадоваться, вот только срок годности истёк тремя годами раньше.

Я припрятал жестянку, несмотря на позывы желудка, не видевшего пищи со вчерашнего ночного ланча на работе. Обтёр и съел конфету, закусил печеньем и понадеялся, что альфы чего принесут.

Как оказалось, зря. Они вернулись заполночь. Грязные, побитые, кое-кто был ранен, остальная кровь принадлежала не им. Судя по разговорам и настроению, от одной из банд Грейштадта ничего не осталось. На это мне было плевать.

С большим интересом я присматривался, не несут ли те чего. В их руках было пусто, поэтому с поздравлениями я повременил. Поднялся по лестнице и отправился спать. На меня никто не обратил внимания.

Разбудил меня шум, доносившийся снизу. Остальные поднялись раньше и теперь, должно быть, крутились в общей комнате. Спустившись, я обнаружил бету, того, что тащил сумки из канализации.

Его звали Гретон. На вид лет двадцать пять. Среднего роста, русый, с мелким хвостиком и по-лошадиному вытянутым лицом. Носил он то же, что и остальные — старый комбинезон тёмного цвета.

Мы молча переглянулись. Он вернулся к тачкам в журнале, раскрытом перед ним на коленях, и куреву. Я подошёл к столу. Большие серые картонные квадраты с разноцветным кругом на крышках вселяли надежду.

«Вот же суки», — подумал я в злом разочаровании, обнаружив, что коробки пусты — я не успел на пиццу!

И откуда они её только достали в такую рань?

В комнате появился Цорм. Вспотевший, он словно помолодел лет на десять. Щетина пропала, на лице виднелись остатки крема для бритья.

— Чё, жрать охота? — подначил альфа, войдя в тот момент, когда я убрал руку от картонки — он явно был в настроении в отличие от меня. — Еду надо заслужить. Ты чё, думаешь, мы тебя на халяву кормить будем? Чем ты, блядь, занимался вчера, пока мы разбирались? Хоть бы в этой помойке убрался, — повёл он подбородком, имея в виду царивший вокруг срач.