Серый - [20]

Стрельба началась минутой спустя. До того, как выключились камеры, я заметил, как впотьмах подорвались наши. Многие, по обыкновению, спали одетыми, что сегодня можно было считать удачей. Оставалось дотянуться до автоматов. Часть висела по стенам второго этажа, около десятка в комнате Дитера. Там же был и небольшой арсенал на крайний случай. Гранаты всех видов, особенно дымовые и шумовые, обрезы, и ружья, и другое случайное оружие, отнятое у других, прятались под ступенями лестницы. И её колодец, кстати, был неплохим стратегическим пунктом. Никаких окон, толстые стены — и море оружия. Взять возвышенность тиратам будет сложно. К тому же, у всех имелось личное оружие — пистолеты всевозможных калибров, сталь и прочая дребедень. И Дитер регулярно проверял готовность ребят, предлагая ситуации и варианты действий. Это могло случиться за обедом, или когда он возвращался с разборки, или вставал спозаранку перед визором, закрывая экран. Надеюсь, от таких «учений» был толк.

Продолжая трястись от пробиравшего до костей холода, я прислушивался к перестрелке снаружи.

Застать нас совсем врасплох не удалось. Оружия было хоть отбавляй, территория наша. К тому же верхние этажи. Всё это было преимуществом. С другой стороны, тиратов было около сотни (три машины у трёх рукавов, в каждой около десятка народа). В два раза больше, чем нас. Нас должны были изолировать в амбаре… И у них была поддержка, судя по отрубившейся технике.

Меня била крупная дрожь. Стрельба не утихала, пока я стоял под струями душа почти в темноте. Мне могло только показаться, но снаружи кричали. В ход пошли разрывные.

Я попытался прикинуть, где всё происходит. Выходило, что во дворе и на первом этаже ангара, там, где парковались наши тачки. При хорошем раскладе наши не должны были пустить тиратов дальше. Проникнуть в ангар по-другому было сложнее, окна слишком высоко. Принеси они приставные лестницы, могло бы сработать. Но ничего такого я не разглядел. Хотя могли притащить и позже.

Пора было выбираться. Раз никто не явился, скорее всего, пропустили, или программа классифицировала небольшой источник тепла иначе. Скажем, как уличного пса. А сейчас, в творившейся неразберихе, тепловые сенсоры были бесполезны. В таком, пусть и точечном, но полномасштабном сражении я на тепловизорах просто букашка, если вообще отображался.

Я натянул шмотки трясущимися руками и, крадучись, стал спускаться. Дыра прохода показалась внизу. Снаружи посветлело. Во дворе разворачивалась ожесточённая стычка. Крики, пальба. Взрывом вбросило мелкий камень, заставляя меня попятиться. Раздались шаги.

От неожиданности и страха я вжался в стену, когда внутрь влетела пара бойцов. Они тут же разбились в стороны, заняв противоположные косяки и стали палить. Меня оглушило, и я зажмурился, но не смог пошевелиться.

— Тирм! — крикнул я, но новая очередь, теперь в обратку, заглушила голос. — Тирм! — снова позвал я, узнав альфу, который часто рубился в игрушки.

Альфа услышал, резко развернулся и наставил на меня дуло.

— Червяк?

— Да, — я спустился на пару ступеней и упал на задницу — в нас снова стреляли. — Слушай, — проорал я, как только получил пару секунд передышки. — Надо бы убрать того, кто сидит в фургоне у южного рукава.

— Ага, блядь! Пошёл, — альфа снова выпустил залп. — Бросай! — крикнул он напарнику и тот выдернул чеку.

Я закрыл уши, прогремел раскат, снова сыпануло крошкой, обдало пылью.

— Слушай! — не сдавался я. — Там системник глушит связь, если уберёшь, я смогу помочь! Подходить не надо, шмальни чем в бензобак или гранатой его!

Время вышло, мы снова были под обстрелом.

— Мысль — огонь! Ща, только шнурки поглажу! Ты вообще видел, что творится? Думаешь, мы вообще отсюда выберемся?

Тирм намекал на то, что их всего двое с оружием, и деваться из этого, пусть и просторного, но, по сути, каменного мешка некуда.

— Отсюда есть запасной выход! — Ещё бы я загребал надолго в здание, не пройдя его вдоль и поперёк, не заглянув за каждую дверь и не засунув нос в подвал и на чердак.

Тирм впервые посмотрел на меня осмысленно.

«Давай же, олух, соображай. Сколько раз я раскладывал тебя в тупые стратегии. Ты не выиграл ни разу».

— Погнали! — наконец принял он решение и я, спустившись в самое основание лестницы, вильнул влево.

Позади наши швырнули ещё гранату, и вот я уже слышал шаги преследовавших по пятам. Планы я всегда учил наизусть — на всякий случай. И эта лачуга не стала исключением.

Дверь издала натужный скрип ржавых петель и вывалилась наружу. Тирм даже не огляделся, не поджидают ли его с другой стороны, вылетая с автоматом наперевес. Но нам повезло. В небольшом закоулке, образованном чашей экскаватора и пустыми сгнившими ящиками, никого не было.

— Я остаюсь здесь, — бросил я им. — Засяду на лестнице.

«Трусло!» — донеслось мне вслед. Ни один, понятно, не обернулся, да я и не дожидался, уже взбираясь на старый мусорный контейнер. Зацепил выдвижную лестницу. Вскарабкался с горем пополам и осел на втором пролёте, остерегаясь лезть выше — перекрытия давно проржавели, а я ещё и чемодан еле тянул.

Открыл машину, завел. Камеры молчали. Сколько же Тирму могло понадобиться времени? Доберётся ли он до места вообще? Тираты должны были выставить караульных, охранявших периметр. А если и сумеет добраться, уберёт ли системщика? Надо было сказать, чтоб и аппаратуру громил нахер, пожалел я с запозданием.