Серые кардиналы Кремля - [49]

Григорий видел, что императрица проявляет к нему благосклонность. Но он также понимал, что его звездный час не настал: пока еще была в силе партия Орловых, оттеснявшая его на задний план. Второй ролью Потемкин не желал довольствоваться. Поэтому, выйдя из своего заточения, он отправился в армию, воевавшую с турками, откуда посылал Екатерине пламенные письма, восхвалявшие ее достоинства. Императрица была тронута настойчивостью воздыхателя, и вскоре между ними завязалась переписка.

В этот момент для Потемкина сложились благоприятные обстоятельства. Турция за победы подарила России страшную чуму, которая особенно свирепствовала в Москве и привела к народному бунту, во время которого погиб архиепископ Амвросий. Противоборствующая Орловым партия Панина убедила государыню в том, что в Москву необходимо послать доверенную особу, «какая бы, имея полную власть, в состоянии была бы избавить этот город от совершенной погибели». Была указана кандидатура Григория Орлова, на что Екатерина дала полное согласие. Время этого фаворита уже прошло, ей нужен был новый помощник, который бы вполне соответствовал ее новым стремлениям и принципам. Таким, несомненно, являлся Потемкин. Но и враги Орлова, которые мечтали о его погибели, и императрица, которая надеялась таким образом избавиться от него, просчитались: этот богатырь вернулся из Москвы цел и невредим. С триумфом победителя он въехал в Петербург, и в Царском Селе в его честь были воздвигнуты ворота и выбита медаль. Судьба по-прежнему благоволила к нему, но недолго. Вскоре Григорий Орлов, окруженный огромной свитой, отправился на конгресс в Фокшаны для ведения мирных переговоров с турецкими уполномоченными. Привыкший к своему привилегированному положению, он не понимал опасности, нависшей над ним. Неуступчивость турецких послов вывела гордого фаворита русской императрицы из себя, и он самовольно уехал с неудавшегося конгресса. Однако по дороге Орлов был встречен курьером с письмом от государыни, в котором Екатерина предлагала ему поселиться на Гатчине.

Как говорится, свято место пусто не бывает. Один любимец навсегда лишился расположения императрицы, а второй тут же получил от нее письмо совершенно иного содержания и начал собираться из армии в Петербург. Он прибыл в столицу в январе 1774 года и уже через 2–3 месяца стал могущественным человеком, за которым раболепно ухаживали люди, незадолго до этого отзывавшиеся о нем как о выскочке.

За небольшой срок на нового счастливца обрушился целый поток необычайных милостей. Кажется, ни один из известных истории повелителей не расплачивался так щедро и так роскошно за оказанные услуги, как это делала Екатерина II. Уже 1 марта 1774 года она сообщила о назначении своего друга Григория Потемкина генерал-адъютантом. В том же году, несколькими месяцами позже, он был уже генерал-аншефом, вице-президентом военной коллегии и кавалером ордена Святого Андрея Первозванного. В 1775 году, во время празднования Кучук-Кайнарджийского мира, он был возведен в графское достоинство, а в марте 1776 года, по усердной просьбе своей покровительницы, пожалован в княжеское достоинство Священной Римской Империи с титулом «светлейшего князя». Иностранные государи стремились выказать ему свое благоволение, награждая высшими знаками отличия. Один лишь Георг III, представитель «Гордого Альбиона», не пожелал дать Потемкину орден Подвязки.

За два года Григорий получил от Екатерины 37 тыс. душ крестьян и 9 млн рублей деньгами. Он мог брать деньги из казны когда хотел и без всяких формальностей. Записки с требуемой суммой он посылал обычно на клочках бумаги, иногда не подписывая даже своей фамилии. Как-то раз князь Вяземский получил такую бумажку с требованием 10 тыс. рублей и, возмущенный подобной наглостью, рассказал об этом случае императрице. Та осталась недовольной: «Значит нужно! и можно было бы отпустить, не спрашивая у меня».

«Если принять что любимцы Екатерины получили от щедрот ея 92 800000 рублей, — пишет В. Андреев, — …то Потемкин получил больше половины этой суммы, именно 50 млн рублей». Однако, несмотря на такое богатство, князь Таврический иногда не платил по счетам. После его смерти оказалось, что, ворочавший миллионами при жизни, фаворит задолжал петербургским извозчикам 19 тыс. рублей, а цветочникам — 38 тыс. рублей.

На его прихоти тратились громадные суммы. Курьеры метались по всей России, чтобы доставить все необходимое «светлейшему» по первому его требованию. Икру привозили с Урала, рыбу — из Астрахани, в Нижний посылали за огурцами, а в Калугу — за тестом. Если Потемкин желал наблюдать за игрой на бильярде, то для него отовсюду отыскивали лучших игроков; если он хотел разнообразить свой скучный быт игрой в шахматы, то специально для этого из Тулы выписывали игрока, который разъезжал с ним повсюду. С Кавказа в Яссы к нему доставляли офицеров братьев Кузминых только для того, чтобы те проплясали по-цыгански по желанию княгини Долгорукой. Из Москвы под Очаков вызвали некоего Спечинского, о котором Потемкин слышал, будто бы тот может наизусть читать святцы. Любопытство князя было удовлетворено, и умелец снова отправился домой.