Серые кардиналы Кремля - [40]

Однако попытки недоброжелателей оказались тщетными: князь Ижорский имел слишком сильное влияние в обществе, чтобы его можно было так легко сбросить с пьедестала. Вернувшись в столицу, он настоял на том, чтобы наследником престола был объявлен великий князь Петр Алексеевич, внук царя Петра, а в завещании Екатерины было указано об устройстве брака между наследником русского престола и одной из дочерей князя Меншикова. Выбор невесты принципиального значения не имел, хотя на эту роль сразу предполагалась Мария Александровна, старшая дочь Меншикова, которая к тому времени была помолвлена с Сапе-гой. Главное,' чего добивался бывший пирожен-щик, — положить начало новой царской династии — своей династии.

Мария Меншикова очень любила своего первого жениха, но предстоящий брак с Петром Алексеевичем устраивал почти все заинтересованные в нем стороны. Расчет князя Ижорского в этом деле понятен. Екатерина, уже немолодая и больная женщина, приблизив к себе Сапегу, сделала его своим фаворитом. При дворе говорили, что для того, чтобы чаще видеть его возле себя, она прочила за Сапегу свою племянницу Софью Карловну Скавронскую. Так что честолюбивого молодого человека весьма легко было убедить отказаться от своей невесты. Что же касается позиции Петра Алексеевича, то он никогда не симпатизировал Марии Меншиковой. По сути, он был еще ребенком и не мог задумываться о браке, в то время как невесте исполнилось уже семнадцать лет. Легкость, с которой он позже, после падения своего опекуна, расторг помолвку, свидетельствует о том, что невеста действительно была навязана ему.

Екатерина умерла 5 мая 1727 года. Как писал об этом В. Андреев, «во дворце русских царей пресеклась замечательная жизнь, начавшаяся в избе литвинского крестьянина и кончившаяся на одном из самых могущественных престолов». Согласно своему завещанию, она объявляла Петра II несовершеннолетним и назначала над государством регентство из членов царского семейства и главных сановников. Сложившаяся ситуация грозила возможностью того, что Россию ждет нечто вроде повторения трагических событий во время опеки над малолетним Иваном Грозным, когда власть в Московской державе переходила от одного временщика к другому. Такое положение вещей не устраивало Меншикова. И прежде всего потому, что регентство предполагало участие в правлении многих лиц. Поэтому было объявлено: так как Петр Алексеевич провозглашен императором, то в государстве не может быть иной воли, кроме его. Следовательно, пункт екатерининского завещания, назначавший регентство, являлся недействительным и император признавался совершеннолетним.

Это был ловкий и хитрый ход Меншикова, на первых порах сделавший его главой государства. Но он просчитался, недооценив как самого двенадцатилетнего правителя, так и своих противников, которые только ждали случая, чтобы избавиться от него. Меншиков еще не предполагал, что его торжество и величие продлится всего четыре месяца.

Князь Иван Долгорукий, восемнадцатилетний молодой человек, еще при жизни Екатерины сумел сблизиться с Петром II. Теперь же они стали так неразлучны, что даже спали в одной комнате и допускали в своих взаимоотношениях некоторую фамильярность. Несомненно, влияние Долгорукого на малолетнего императора было весьма велико. Нельзя также сказать, чтобы Меншиков не понимал этого и не предпринимал никаких действий, чтобы это влияние прекратить или ослабить. Но с этого момента он совершал много грубых ошибок, из-за которых навлек на себя сильную неприязнь своего влиятельного подопечного.

Бывший пироженщик, сумевший удержать благосклонность двух правителей, мало-помалу разучился гнуть спину перед кем бы то ни было. В юном императоре Меншиков видел только мальчика, которому он в качестве будущего тестя служит опекуном и от которого вправе требовать повиновения. Между тем кто, как не он, должен был знать решительный не по летам характер маленького Петра, достойного внука своего великого деда. Уже через несколько дней после смерти Екатерины, 13 мая, он заявил своему опекуну: «Я лишился сегодня фельдмаршала». Меншиков сначала не понял смысл фразы, но затем император показал ему указ о назначении его генералиссимусом.

Такое возвышение было временным капризом Петра II. Падение князя Ижорского уже невозможно было остановить. Казалось, он настроил против себя едва ли не всех влиятельных деятелей того времени. Если некоторые из них и скрывали свою антипатию к нему, то только из страха. Другие же открыто указывали юному правителю, что пора пресечь амбиции временщика, поскольку не он, а внук Петра и Екатерины является наследником русского престола. К числу последних принадлежал и воспитатель императора, сторонник партии Долгоруких, Остерман.

В конце концов неприязнь Петра II к Меншикову стала настолько велика, что он начал публично игнорировать его. Он не только перестал здороваться со своим опекуном, но и спешил отвернуться при его появлении. Иван Долгорукий, осмеявший помолвку императора с Марией Меншиковой, тоже внес свою лепту в окончательный разрыв между бывшим фаворитом Петра Великого и тогдашним русским правителем. К тому же юному императору никогда не нравилась его невеста. Он отказался от нее и приказал впредь не упоминать ее имени в его присутствии и при ведении церковной службы в храмах.