Сергей Прокофьев - [287]

Шрифт
Интервал


Прокофьев и Нина Кошиц. 1917 г. Частное собрание


Революционно-футуристическое панно на здании Публичной библиотеки в Петрограде. Угол Невского проспекта и Садовой улицы. 1 мая 1918 г.


Анатолий Луначарский


«Что несёт народу большевизм».
Плакат. 1918 г.


Режиссёр Жак Копии и Прокофьев обсуждают оперу «Любовь к трём апельсинам».
Чикаго. 1919 г. ГЦММК


«За Единую Россию!» Плакат Добровольческой армии. 1919 г.


Рекламный плакат фильма Сергея Эйзенштейна с музыкой Сергея Прокофьева «Александр Невский». В главной роли Николай Черкасов. 1938 г.


Сергей Рахманинов.
Художник Константин Сомов. 1925 г.


Стелла Адлер. 1941 г.


Сергей Прокофьев и Липа Льюбера. 1921 г.


Этталь зимой. Католический монастырь Успения Пресвятой Богородицы.
Современный вид


Сергей Дягилев (справа) разговаривает с главным механиком сцены Театра Монте-Карло. 1920-е гг.


Банкет в честь приезда Прокофьева. Москва. 1927 г. РГАЛИ


Борис Асафьев, Николай Мясковский, Сергей Прокофьев.
Фото Л. И. Прокофьевой. Февраль 1927 г.


Прокофьев с группой участников постановки «Любовь к трём апельсинам» в Мариинском театре.
Ленинград. 10 февраля 1927 г. ГЦММК


Леонид Мясин и Александра Данилова в балете «Стальной скок». Русские балеты С. П. Дягилева. 1927 г.


Афиша первого исполнения фрагментов оперы «Огненный ангел» в парижском концерте 14 июня 1928 года под управлением Сергея Кусевицкого


Сергей Лифарь (Блудный сын) и Фелия Дубровская (Сирена) в «Блудном сыне». Русские балеты С. П. Дягилева. 1929 г.


Слева направо: пианист Владимир Софроницкий, Сергей Прокофьев, Владимир Дукельский и Лина Прокофьева в «Балло».
Фото Е. А. Скрябиной. Франция. Июнь 1929 г.


Обложка «сбуртстагсмарша» Николая Набокова, поднесённого Прокофьеву в день его сорокалетия 27 апреля 1931 года в Париже. ГЦММК


Справа налево в первом ряду: С. Прокофьев, Вс. Мейерхольд, В. Шебалин.
Москва. 1929 г.


Плакат «Да здравствует ленинизм!».
Художник Виктор Дени. 1931 г.


Ироническое письмо Прокофьева Дукельскому из Чикаго от 27 января 1933 года «Мой дорогой мистер Хотинофф!».
Собрание Вернона Дюка (В. Дукельского), Библиотека Конгресса США


Пётр Сувчинский. 1950-е гг.


Владимир Дукельский.
Фото Джеймса Дж. Кригсмана. Нью-Йорк. 1937 г.


Сергей, Святослав. Олег и Лина Прокофьевы. 1930-е гг.


За работой в новой московской квартире на Земляном Валу.
Фото Вл. Минкевица. 1937 г. ГЦММК


На палубе парохода «Нормандия» по пути из Европы в Нью-Йорк.
Фото Л. И. Прокофьевой. Начало февраля 1938 г. ГЦММК


Сергей Эйзенштейн.
Художник Давид Бурлюк. 1932 г.


Сергей Эйзенштейн (сидит спиной) на съёмках кульминационного эпизода Ледового побоища в фильме «Александр Невский». В конном поединке Николая Черкасова заменяет будущий герой войны кавалерист Лев Доватор. 10 апреля 1938 г.


Прокофьев беседует с группой загримированных участников спектакля «Семён Котко». Театр им. К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко. Москва. 1940 г. ГЦММК


Иван (актёр Николай Черкасов) кается перед фреской Страшного суда. Из неоконченной третьей серии фильма Эйзенштейна «Иван Грозный».


Овация после премьеры оперы «Война и мир» в концертном исполнении. На подиуме: А. Пирогов, С. Самосуд, С. Прокофьев, А. Степанов, А. Иванов. Большой зал Консерватории, Москва.
Фото С. О. Мельник, 11 июня 1945 г. ГЦММК


Джульетта (Галина Уланова) над бездыханным Ромео в балете «Ромео и Джульетта».
ГАБТ, Москва. 1946 г. ГЦММК



На ступенях дачи на Николиной Горе (слева направо): американский корреспондент Ли Блэнд, Мира Мендельсон, Сергей Прокофьев, Николай Мясковский, сотрудник ВОКСа (стоит), Павел Ламм, музыковед Григорий Шпеерсон.
Июль 1946 г. ГЦММК


Изумлённый Прокофьев и Мира Мендельсон слушают доклад, зачитываемый от имени Асафьева па Первом съезде Союза советских композиторов.
Колонный зал. Москва. 16 апреля 1948 г.


Новые вожди советской музыки: Тихон Хренников, Борис Асафьев, Борис Ярустовский. 1948 г.


Кукрыниксы (Н. Соколов). Прокофьев и Шостакович.
Карикатура. 1945 г. Собрание Карона Хачатуряна


Мстислав Ростропович и Сергей Прокофьев. 1952 г.


На открытии мемориальной доски Лясковскому (последнее появление Прокофьева на публике). Москва. 23 ноября 1952 г. ГЦММК


Прокофьев в саду санатория «Подлипки».
Весна 1952 г. ГЦММК

БИБЛИОГРАФИЯ

Музыкальные сочинения Прокофьева

Прокофьев С. С. Собрание сочинений: В 20 т. М., 1955–1967.

Произведения, оставшиеся за пределами Собрания сочинений Прокофьева

А. Оперы

Великан: Опера: В 3-хдействиях (1900); Без опуса; Либретто С. С. Прокофьева (По авторской нумерации отсутствуют страницы 1, 2, 10, 11, 14–17, 20–23, 26, 27) // РГАЛИ, ф. 1929, on. 1, ед. хр. 1. «Реконструкция» оперы С. Р. Сапожникова издана: М., 1991.

Ундина: Опера: В 4-х действиях (Действия HI–IV; 1907); Без опуса; Либретто М. Г. Кильштетт по поэме В. А. Жуковского // РГАЛИ, ф. 1929, on. 1, ед. хр. 2.

Маддалена: Опера в 4-х картинах (1911–1913); Соч. 13; Текст М. Г. Ливен (Орловой); Клавир (с разметками оркестровки; оркестровка завершена Э. Даунсом) / Вступ. ст. Н. Савкиной. М., 1993.

Игрок: Опера в 4-х действиях, 6-ти картинах (первая редакция; 1915–1916); Соч. 24; Либретто автора по роману Ф. М. Достоевского; Клавир с разметками инструментовки // РГАЛИ, ф. 2658, оп. 2, ед. хр. 64.

Продолжить чтение
Еще от автора Игорь Георгиевич Вишневецкий
Ленинград

Игорь Вишневецкий — автор шести сборников стихов, новой большой биографии Сергея Прокофьева, книг и статей по истории музыки и литературы. Экспериментальная повесть Вишневецкого «Ленинград» вызвала горячие дискуссии и была удостоена премий журнала «Новый мир» и «НОС». Герои «Ленинграда» — осколки старой русской интеллигенции в момент окончательного превращения их мира в царство «нового советского человека», время действия — первые восемь месяцев финно-немецкой блокады Ленинграда в период Великой Отечественной войны.

«Евразийское уклонение» в музыке 1920-1930-х годов

В центре исследования Игоря Вишневецкого (и сопровождающей его подборки редких, зачастую прежде не публиковавшихся материалов) — сплав музыки и политики, предложенный пятью композиторами — Владимиром Дукельским, Артуром Лурье, Игорем Маркевичем, Сергеем Прокофьевым, Игорем Стравинским, а также их коллегой и другом, музыкальным критиком и политическим публицистом Петром Сувчинским. Всех шестерых объединяло то, что в 1920–1930-е самое интересное для них происходило не в Москве и Ленинграде, а в Париже, а главное — резкая критика западного модернистического проекта (и советского его варианта) с позиций, предполагающих альтернативное понимание «западности».

Неизбирательное сродство

«Неизбирательное сродство. Роман из 1835 года», по мнению автора, — эксперимент по созданию сюжетной прозы в квазиромантическом жанре. Критики оценивают его как фантасмагорию и исторический роман, а название (и не только) прямо указывает читателю на знаменитую книгу Гёте. Что это, уникальная по мастерству стилизация романтической прозы 1830-х или новый эксперимент, — придется решить читателю. Но удивительные тайны и приключения, описания итальянских городов (в «Неизбирательном сродстве» и в повести «Острова в лагуне») и блокадного Ленинграда (в повести «Ленинград»), смех и слезы героев не оставят равнодушными никого.

Рекомендуем почитать
Тот век серебряный, те женщины стальные…

Русский серебряный век, славный век расцвета искусств, глоток свободы накануне удушья… А какие тогда были женщины! Красота, одаренность, дерзость, непредсказуемость! Их вы встретите на страницах этой книги — Людмилу Вилькину и Нину Покровскую, Надежду Львову и Аделину Адалис, Зинаиду Гиппиус и Черубину де Габриак, Марину Цветаеву и Анну Ахматову, Софью Волконскую и Ларису Рейснер. Инессу Арманд и Майю Кудашеву-Роллан, Саломею Андронникову и Марию Андрееву, Лилю Брик, Ариадну Скрябину, Марию Скобцеву… Они были творцы и музы и героини…Что за характеры! Среди эпитетов в их описаниях и в их самоопределениях то и дело мелькает одно нежданное слово — стальные.

Лучшие истории любви XX века

Эта книга – результат долгого, трудоемкого, но захватывающего исследования самых ярких, известных и красивых любовей XX века. Чрезвычайно сложно было выбрать «победителей», так что данное издание наиболее субъективная книга из серии-бестселлера «Кумиры. Истории Великой Любви». Никого из них не ждали серые будни, быт, мещанские мелкие ссоры и приевшийся брак. Но всего остального было чересчур: страсть, ревность, измены, самоубийства, признания… XX век начался и закончился очень трагично, как и его самые лучшие истории любви.

Тургенев дома и за границей

«В Тургеневе прежде всего хотелось схватить своеобразные черты писательской души. Он был едва ли не единственным русским человеком, в котором вы (особенно если вы сами писатель) видели всегда художника-европейца, живущего известными идеалами мыслителя и наблюдателя, а не русского, находящегося на службе, или занятого делами, или же занятого теми или иными сословными, хозяйственными и светскими интересами. Сколько есть писателей с дарованием, которых много образованных людей в обществе знавали вовсе не как романистов, драматургов, поэтов, а совсем в других качествах…».

Человек проходит сквозь стену. Правда и вымысел о Гарри Гудини

Об этом удивительном человеке отечественный читатель знает лишь по роману Э. Доктороу «Рэгтайм». Между тем о Гарри Гудини (настоящее имя иллюзиониста Эрих Вайс) написана целая библиотека книг, и феномен его таланта не разгадан до сих пор.В книге использованы совершенно неизвестные нашему читателю материалы, проливающие свет на загадку Гудини, который мог по свидетельству очевидцев, проходить даже сквозь бетонные стены тюремной камеры.

Клан

Сегодня — 22 февраля 2012 года — американскому сенатору Эдварду Кеннеди исполнилось бы 80 лет. В честь этой даты я решила все же вывесить общий файл моего труда о Кеннеди. Этот вариант более полный, чем тот, что был опубликован в журнале «Кириллица». Ну, а фотографии можно посмотреть в разделе «Клан Кеннеди», где документальный роман был вывешен по главам.

Летные дневники. Часть 10

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Рембрандт

Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.

Жизнеописание Пророка Мухаммада, рассказанное со слов аль-Баккаи, со слов Ибн Исхака аль-Мутталиба

Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.

Есенин: Обещая встречу впереди

Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.

Алексей Толстой

Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.