Серенада большой птице - [6]
Есть камин, но мы не топим, на окрестных деревьях не сыщешь сухого сучка. В углу два щита для затемнения, один другого безобразней, днем глядеть противно, а к ночи вставишь их в окна, так заведомо ни свет не пройдет наружу, ни воздух оттуда.
Над койкой, снизу вверх, изображения Маргарет Саллавен с челкой, Джейн Рассел с ножками и заманчивой дамочки по имени Дорис Меррик. Слева от мисс Меррик пусто, просто угол комнаты, а справа «патфайндер». Далее Ингрид Бергман, волосы отросли после роли Марии. Далее Элла Рейнз в «Янки», еще П-51, кем-то тут приколотые, и еще кралечки, а в нижнем углу потрясная картинка Морин О’Хары.
Мой китель обычно висит на гвозде и обычно грязен благодаря моим стараниям: при попытке почистить его грязь лишь забивается крепче. На лацкане кителя парашютная пряжка, меня поэтому часто спрашивают, прыгал ли я с парашютом. Отвечаю то да, то нет. По правде, не прыгал, но почему иной раз и не приврать? Пряжку подарил мне приятель, ничего больше не нашел.
На двери прибиты почтовые правила. Я их ни разу не читал, они закрыты двумя полотенцами. Я ими ни разу не пользовался. Они Сэмовы. На следующих трех гвоздях: 1) мочалка, 2) ничего, 3) еще мочалка, розовая.
По верху всей комнаты девицы из календаря, еще и еще изображения девиц в разной стадии раздетости и кривляния, нарисованные художником зловредным, но скромным.
Мой шкафчик в головах кровати Сэма. Сверху кусок широкой доски, на нем куча барахла. Книжка Фрейда и атлас. Книга стихов Рильке, книга по йоге, написанная йогом, учебник русского языка, написанный англичанином, бейсбольная кепка «Бруклин Доджерс», голубая, присланная дочкой кого-то из тамошних заправил. Учебник алгебры и пара песенников со словами множества песен, которых никто никогда не слыхал. Пять пачек жвачки, доставшиеся мне вместе с комнатой, распорки, прибывшие вместе со мною, три книжки Джона Маркана, одна куплена, две позаимствованы. Ярко-желтые капли, большая ложка. Бейсбольная кепка — высшая ценность во всей комнате.
На верхней полке рубахи, стопка писем, фотографии знакомых женщин, фото со свадьбы сестры, где другая моя сестра то ли хочет оказаться на ее месте, то ли спрашивает у священника, нет ли возражений.
Ниже всякое белье и, вероятно, множество вещей, сунутых туда мною и позабытых. В боковом отделении, под гимнастеркой и комбинезоном, два вещмешка, пистолет и несколько обойм, парочка ножей и картонные папки с письмами, воинскими документами и с записями, которые я намерен обработать после войны.
На дверце висит не меньше трех рубах, поверх — плащ-палатка, на ней полотенце или галстук, а выше всех — затасканная моя шляпа. На другой дверце, точнее, на другой половинке я вешаю футболку, в которой непременно отправляюсь во всякий вылет.
В другом углу шкафчик Сэма, но поскольку я не роюсь там, разве что с голоду, то мало что могу рассказать. Дверцы постоянно нараспашку, барахло в большинстве своем вечно на полу. На нижней полке коробка, в ней мы держим яйца.
На дверце Сэмова шкафчика не менее шести рубах и летная куртка, полотенце, которым сперва, похоже, обтирали лошадь.
Поверх шкафчика — снимок девушки, которую Сэм вроде как не прочь уговорить на замужество. В общем-то, это одни мечты, кое-кто не верит даже, что это девушка Сэма. Однако я верю.
На стене зеркало, слишком высоко, поблизости наши противогазы. Под кроватями полно обуви. У меня девять пар, включая штиблеты, которые я обнаружил в Техасе — в Игл-Пасе, и исполосованные солдатские, из них я пытался как-то вечером сделать себе пляжные сандалеты. Пара полуботинок принадлежала одному парню, теперь он оказался в Швеции и пока вернется, их тут износят.
Так или сяк, комната что надо. С ковром, замызганным чернилами. Ковер поседел и выглядит устало.
Койки остались нам от королевских летчиков, все это заведение принадлежало английской авиации, вся база. Очень мило с их стороны, что впустили нас сюда, ведь это, почитай, лучшая комната в Англии, даже и без приемника, который унес сержант.
В стену были воткнуты два ножа, один из них я отдал Билли Беренду, когда тот перевелся в истребители. Ему нож может пригодиться, так он считает.
На стенке у моей койки карта всех мест, где я побывал в Европе. Не все города указаны, приходится рисовать бомбу приблизительно в том месте, где наш строй оставил большую дырищу.
А за окном Англия, и часто я думаю, что неплохо бы остановиться ненадолго в этой комнате после войны, побродить по окрестностям, глянуть, каково в этих местах в мирное время.
Красотка по имени Августа
Почти всю свою жизнь я в кого-нибудь был влюблен. Начиная с Джекки, с которой целовался на вечере в шестом классе.
Поступил в колледж, пошло круче. Сперва Розмари, с ней тянулось долго и кончилось грустно, после Джойс, ненадолго, дальше опять Розмари, и вновь расстались, еще была Нэнси, следом Кэй и, кажется, Феба.
Ну а стал курсантом, все эти красотки задвинулись в былое, вспоминал о каждой из них при лунном свете или под звуки соответственной музыки.
А пока ты в училище и бросают тебя из Сан-Антонио в Сайкстон (в Миссури), в Индепенденс, в Игл-Пас, наверняка выйдет из дымки какая-либо тамошняя девонька — загляденье. Иной раз начнешь думать: а не получится ли у нас с ней всерьез. Но остается вдали тот городок, новая жизнь на новом месте целиком тебя захватывает, прочее живо смазывается. Не зацепиться. У тебя всего-то несколько часов раз в неделю, стараешься втолкнуть в них все свое бытие — и без толку, скоренько явились новые личики, и воспоминания без горести.
Классический сюжет Гёте перенесён в современные Пленцдорфу условия ГДР. «Новые страдания» написаны в монтажной композиции с использованием жаргона молодёжи 70-х годов ХХ века. Премьера пьесы состоялась в 1972 году в Галле.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Бунт Дениса Бушуева» не только поучительная книга, но и интересная с обыкновенной читательской точки зрения. Автор отличается главным, что требуется от писателя: способностью овладеть вниманием читателя и с начала до конца держать его в напряженном любопытстве. Романические узлы завязываются и расплетаются в книге мастерски и с достаточным литературным тактом.Приключенческий элемент, богато насыщающий книгу, лишен предвзятости или натяжки. Это одна из тех книг, читая которую, редкий читатель удержится от «подглядывания вперед».Денис Бушуев – не литературная фантазия; он всегда существовал и никогда не переведется в нашей стране; мы легко узнаем его среди множества своих знакомых, живших в СССР.
«Смотри на арлекинов!» – последний завершенный роман знаменитого писателя Владимира Набокова. Главный герой – Вадим Вадимович, русско-американский писатель (как и сам Набоков), пишет воспоминания о своей творческой и личной жизни. И в той и в другой Вадим Вадимович исполняет завет двоюродной бабки. «Довольно кукситься! – бывало восклицала она. – Смотри на арлекинов!.. Деревья – арлекины, слова – арлекины. И ситуации, и задачки. Сложи любые две вещи – остроты, образы, – и вот тебе троица скоморохов! Давай же! Играй! Выдумывай мир! Твори реальность!» И он творил! Несмотря на большое количество параллелей между автором и героем романа, это «повествование о любви и прозе» все же не следует воспринимать как автобиографию, скорее роман является пародией на нее.
Фредди Друммонд в 27 лет был уже профессором социологии и женихом дочери декана факультета. Но он имел опасную привычку к включенному наблюдению…
Роман В. Миколайтиса-Путинаса (1893–1967) «В тени алтарей» впервые был опубликован в Литве в 1933 году. В нем изображаются глубокие конфликты, возникающие между естественной природой человека и теми ограничениями, которых требует духовный сан, между свободой поэтического творчества и обязанностью ксендза.Главный герой романа — Людас Васарис — является носителем идеи протеста против законов церкви, сковывающих свободное и всестороннее развитие и проявление личности и таланта. Роман захватывает читателя своей психологической глубиной, сердечностью, драматической напряженностью.«В тени алтарей» считают лучшим психологическим романом в литовской литературе.