Серебряный век в Париже. Потерянный рай Александра Алексеева - [14]
Бывали и совсем невинные, на наш взгляд, проступки уже подросшего кадета. В несколько несвязном периодическом отчёте корнета Власова, отделённого офицера-воспитателя, «об успехах и поведении кадетов 5 класса 2 отделения за 3-й аттестационный период 1915–1916 учебного года» сказано: «Кадету Алексееву за предложение преподавателю на уроке посмотреть игрушки (что бы это значило? – Л. З., Л. К.) уменьшен балл за поведение с 9 на 8 баллов». А уже в Периодическом отчёте отделённого офицера-воспитателя подполковника Доннера об успехах и поведения кадетов 6 класса 2 отделения, рассмотренном 17 января 1917 года, написано: «Особенно выделяются своим добросовестным отношением к делу и упорным трудом кадеты: Алексеев, Зворский, Смирнов и Утешев». Это будут последние месяцы пребывания Алексеева в Первом кадетском корпусе. Жаль, не сохранились ежедневные записи воспитателей в их личных дневниках, так называемые «Характеристики», подобные тем, что велись в пушкинском Лицее на каждого лицеиста, благодаря которым мы немало узнаём о поведении в лицейские годы нашего великого поэта.
Программа обучения в корпусе насыщена гуманитарными предметами. Изучались русский, французский и немецкий языки, словесность, русская и всемирная история, закон Божий ну и, конечно, математика, физика, естествознание, природоведение, география, а также пение, рисование и танцы. Французский преподавал француз Круазье. Уроки немецкого тоже вели носители языка – Зигвард-Павел Михаэльсен, А. Герценберг, Г. Штернберг[4].
«В свободное от занятий время кадеты отделения много читают, – сообщается в отчёте отделённого офицера-воспитателя. – У них не ослабевает интерес к классной библиотеке – они старательно пополняют её и заботливо к ней относятся». Свободные часы ежедневно заполнялись чтением вслух, для практики читали все по очереди или сами офицеры-воспитатели. В основном русскую и европейскую классику – от «Слова о полку Игореве» до «Дон Кихота» Сервантеса, а самое главное – прозу Пушкина, Гоголя, Толстого, Достоевского, Чехова; эти книги спустя десятилетия будет иллюстрировать в Париже и США Александр Алексеев по заказу престижных парижских, лондонских и нью-йоркских издательств[5].
Офицер-воспитатель подполковник А.А. Крутецкий подчёркивал: особо важным увлечением считает «устройство классной библиотеки, организованной при участии преподавателя русского языка», считая, что кадеты «высказывают к этому начинанию большой интерес». Крутецкий был ревнителем корпусной старины и последним хранителем-директором кадетского музейного комплекса, обладателем диплома Академии художеств[6]. Многие книги подросток Александр прочёл ещё в Гатчине. Его трепетная душа требовала всё новых и новых книжных впечатлений, а здесь его ждали непреодолимые на первый взгляд препятствия: «Читать мы могли только на вечерней перемене, но застеклённые ротные библиотеки даже в этот час были закрыты – сам не знаю, почему». И тогда он прибёг к одной хитрости, которой пользовались и другие расторопные кадеты, что называется, испокон веков. В лазарете – отличная библиотека, чтобы туда попасть, почитать на свободе, а заодно и отдохнуть от муштры, он прикидывался больным – «придумывал разные способы симуляции». Зимой, например, набивал сапоги снегом, поднималась температура, иногда высокая, и больного немедленно отправляли в лазарет. А там уж он «находил прибежище» воображению. Исследовал Африку вместе с Жюлем Верном, Средние века – с Вальтером Скоттом, а будущее – с Гербертом Уэллсом. Благо в лазарете в это время добродушно «царили» доктор медицины Сергей Алексеевич Острогорский, работавший в кадетском корпусе с 1898 года, и старший врач, тоже доктор медицины, действительный статский советник Старков. У них он был любимцем.
Кадеты алексеевского набора ежегодно с учителями и офицерами-воспитателями отправлялись в путешествия по интереснейшим местам столицы Российской империи. Экскурсии в Зимний дворец, посещение Казанского и Троицкого соборов, домика Петра Великого, Зоологического музея – всё фиксировалось отделёнными офицерами-воспитателями в регулярных отчётах. В январе 1914 года отделение Алексеева осматривало ученическую выставку живописи в Академии художеств. «Экскурсий было три: в город Павловск – в парк, к памятнику Великому князю Николаю Николаевичу, в Императорский Эрмитаж. В музей корпуса – для изучения выставки рельефного плана Порт-Артура…» Отмечалось, что при посещении Музея императора Александра III (ныне Русский музей) «преподаватель рисования предварительно ознакомил кадетов с производством мозаичных работ, а также с содержанием главнейших картин и особенностями творчества некоторых художников. Подготовил к их верному пониманию работ; на месте кадеты также получали нужные пояснения». Не Развольский ли это был, не он приобщал детей к искусству в музеях Петербурга?
И всё же Александр чувствовал себя в полном одиночестве. В корпусе у него не было друзей, спасавших когда-то юного Пушкина в тоже закрытом Лицее. Исполнял он тягчайшую обязанность: опекал одноклассника Сергея, мальчика с безусловно сломанной психикой. На одном из первых уроков Александр, когда садился на место, воодушевлённый похвалой учителя рисования, почувствовал, как стальное перо воткнулось ему в ягодицу. Оглянулся: за ним сидел улыбающийся Сергей. Александр схватил его за руку… Скоро он узнал – Сергей ожесточённым был не случайно: как «пленник», он не покидал корпус ни в выходные, ни в каникулы, и ему нечего было ожидать ни от праздников, ни даже от летних каникул…
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Книга, которую читатель держит в руках, составлена в память о Елене Георгиевне Боннэр, которой принадлежит вынесенная в подзаголовок фраза «жизнь была типична, трагична и прекрасна». Большинство наших сограждан знает Елену Георгиевну как жену академика А. Д. Сахарова, как его соратницу и помощницу. Это и понятно — через слишком большие испытания пришлось им пройти за те 20 лет, что они были вместе. Но судьба Елены Георгиевны выходит за рамки жены и соратницы великого человека. Этому посвящена настоящая книга, состоящая из трех разделов: (I) Биография, рассказанная способом монтажа ее собственных автобиографических текстов и фрагментов «Воспоминаний» А. Д. Сахарова, (II) воспоминания о Е. Г. Боннэр, (III) ряд ключевых документов и несколько статей самой Елены Георгиевны.
В книгу Ираклия Андроникова «Всё живо…» вошли его неповторимые устные рассказы, поразительно запечатлевшие время. Это истории в лицах, увиденные своими глазами, где автор и рассказчик совместились в одном человеке. Вторая часть книги – штрихи к портретам замечательных людей прошлого века, имена которых – история нашей культуры. И третья – рассказы о Лермонтове, которому Андроников посвятил жизнь. «Колдун, чародей, чудотворец, кудесник, – писал о нем Корней Чуковский. – За всю свою долгую жизнь я не встречал ни одного человека, который был бы хоть отдаленно похож на него.
Книга «Сон страсти» повествует об интимных отношениях, связавших в начале прошлого столетия трех замечательных людей России: Александра Блока, Любовь Менделееву-Блок и Андрея Белого. События их сугубо личной, закрытой для других стороны жизни, но поучительной для каждого человека, нам сегодня помогли воссоздать оставленные ими дневники, воспоминания, переписка. Итог этим порой счастливым, порой трагичным переплетениям их судеб подвел Блок: «Люба испортила мне столько лет жизни, замучила меня и довела до того, что я теперь.