Серебряная кровь - [37]

Пока мы ждали Абдо, я вызволила Жоскана (хотя позднее, сообщая о случившемся капитану Мою, он настаивал, что помощь ему не требовалась, и я просто подала ему руку). Прошел час, потом еще один. Я мерила шагами край поляны, где паутины вроде бы не было. Жоскан сходил к нашей охране, чтобы ввести их в курс дела, а потом вернулся обратно.

Наконец Абдо сказал: «Она хочет пойти с нами – ей любопытно. Но вместе с тем она очень робкая. Она не привыкла к обществу людей. Я не хочу ее торопить. Мне нужно остаться здесь на ночь».

Я начала возражать, но он меня перебил: «Здесь я в безопасности. Да и в любом случае вы не можете зайти сюда, чтобы защитить меня или вытащить наружу. Возвращайтесь в Меши и идите в палашо. Обещаю, утром я буду ждать вас тут».

Эта идея мне не понравилась. Солдатам – когда мы вернулись и поделились с ними новостями – она понравилась еще меньше. После длительной дискуссии, мы оставили на краю полянки (там, докуда не дотягивалось охранное поле Мерцающей Тени) отряд из четырех человек под предводительством Нэн и отправились обратно в город к баронету Меши, согласно изначальному плану. Я вызывала Абдо так часто, что он начал на меня сердиться, и была так рассеянна, что не услышала вопрос баронета о состоянии здоровья нашей старой королевы. Жоскан с присущим ему красноречием загладил неловкость, пихнув меня ногой под столом.

На следующее утро меня разбудил голос Абдо: «Сможете принести с собой еще хлеба? Бланш его очень любит, но так и не научилась печь его сама».

Значит, у нее все-таки было имя. Но этой новости было недостаточно, чтобы я перестала злиться на Абдо за то, что он разбудил меня ни свет ни заря.

Тем утром мы принесли ей хлеб, и следующим – тоже. Баронет Меши провел для нас экскурсию по месторождениям серы. Я всю дорогу то и дело вздрагивала от нетерпения. Наконец, на третье утро, Абдо сообщил, что Бланш готова отправиться в путь, если мы найдем ей средство передвижения. Она боялась лошадей.

Лошадей и людей. Я прикусила язык, едва удержавшись от того, чтобы предложить отправить ее в Сегош на спине одного из гигантских пауков.

Жоскан встретился со знакомыми ему глашатаями в каком-то трактире к западу от Меши. Через час он вернулся в палашо с почтовой каретой и пожилым герольдом по имени Фолла, который был готов сопроводить Бланш к даме Окре. Видимо, на моем лице отразилось недоверие, потому что старичок взял мои руки своими дрожащими пальцами и проговорил на ломаном гореддийском:

– Я заботиться о ней как о родная внучка. Неделя пути. Быстрая карета. Она в Сегоше, невредимая. Я обещать.

Мы отправились вслед за каретой верхом на лошадях и встретили отряд под предводительством Нэн и Абдо в том самом месте, где несколько дней назад юноша отправился на поиски замшелой хижины. Я озиралась, пытаясь найти взглядом отшельницу, пока Абдо не подошел к одной из сосен и не указал наверх. Мерцающая Тень сидела на ветке, очень высоко (я никогда не подумала бы, что она может туда забраться) и пристально смотрела на нас.

«Не беспокойтесь, она спустится, – пообещал Абдо. – Она хотела сначала на всех посмотреть».

Как по мне, спускаться она не собиралась – одной рукой женщина крепко ухватилась за ствол, а другую прижала ко рту. Абдо посмотрел на нее и, улыбнувшись, протянул ей руку. Стоило ей увидеть юношу, ее лицо расслабилось, и она судорожно закивала. Потом сделала глубокий вдох, как будто собираясь с силами, и слезла с дерева проворно, словно белка.

Через худенькое плечо Бланш была перекинута заляпанная кожаная сумка на тонком ремешке.

«Мадамина, вы бы видели, какие механизмы она здесь бросает, – сказал Абдо, не сводя с нее восхищенного взгляда. – Она взяла с собой только одного паучка. Положила его в сумку».

Всего лишь одного паучка. Дама Окра будет просто счастлива.

Увидев карету, Бланш замерла на месте. Но тут Абдо взял ее за руку, и они вместе обошли экипаж кругом, изучая колеса и пружины. Когда она испугалась лошадей и захныкала, Абдо терпеливо показал ей, что животные надежно привязаны и не смогут добраться до нее, а потом погладил одну из лошадей по шершавому носу. Бланш отказалась подходить ближе, но щурилась уже не так подозрительно.

«Она должна связать карету со своим сознанием, – объяснил мне Абдо. – Она прикасается к вещам светом своей души и делает их частью себя. Вот бы вы увидели, как светится сейчас вся карета. Я уверен, она смогла бы заставить ее поехать и без лошадей».

Старик Фолла высунул голову из окна кареты. Бланш удивленно вскрикнула и сжала руку Абдо. Юноша преувеличенно улыбнулся, словно показывая ей, как лучше реагировать на появление Фоллы. Она кивнула, серьезно глядя на старика своими фиолетовыми глазами, а затем выдавила смешок:

– Ха. Ха.

Бланш подошла ко мне и, не глядя в глаза, присела в реверансе, словно знатная дама.

– Спасибо, – произнесла она по-гореддийски, четко выговаривая каждый звук.

«За что она меня благодарит?» – озадаченно спросила я у Абдо.

«Она жила здесь в одиночестве целых тридцать лет, – ответил Абдо, гладя руку Бланш. – Чешуя проступила на ее коже, когда она была еще ребенком, и муж ее матери – сам лорд Меши – выгнал ее из дома».