Серебро далёкого Севера - [25]
Волшебница сдвоенным магическим импульсом придала своим соскам еще больше чувствительности, и теперь они буквально ломились от сладостной боли при каждом прикосновении, особенно в тот момент, когда Влад слегка покусывал их своими острыми вампирскими зубами — теми самыми, которые она вызвала к жизни чуть ранее, предложив ему на ужин окровавленный бифштекс. Но мужчины не спешили, снова и снова разогревая и лаская ее тело, в котором постепенно пробуждалась сила земли. А змея вожделения и страсти — змея Кундалини — шевельнулась в основании позвоночника и начала медленно разворачиваться, сделав первый первый из шести своих полуоборотов и достигнув первого «шаккара» — энергетической точки над лобком. В воздухе раздался низкий удар гонга, и пучок колосьев в вершине магического шестиугольника засветился глубоким вишнево-красным светом.
Неодолимый зов соленой влаги настиг Зборовского в тот момент, когда Энси начала поглаживать тело Юрая своим собственным телом. Опираясь на пол ладонями и коленями, она осторожно и медленно проводила тяжелыми округлыми полушариями по лицу алхимика, его груди, животу, а потом спустилась чуть ниже и уложила затвердевший упругий член в уютную ложбинку между грудями, натирая его последовательными движениями взад и вперед. Женщина полностью отдалась влажным прикосновениям слегка вспотевшей кожи, растворяясь в этих касаниях, а ее распахнутое лоно, открытое навстречу взгляду барона, намокало и сочилось пахучими каплями. И тогда Влад отточенным и гибким движением приник к ее нижним губам и к целительному источнику нектара между широко расставленными бедрами чаровницы, чуть ниже вздыбленных ягодиц. Он вылизывал ее щель языком, проникая в зовущую глубину; он чувствовал, как клокочет кровь по ее венам и как отдаются легкими подергиваниями женского лона его поцелуи. Барон был почти не в силах сдержать звериного желания, но — как заранее объяснил Юрай — суть сегодняшнего действа состояла не в удовлетворении страсти, а в ее предельном накале. Кончать никому из троих до последней секунды было нельзя, а надо было только распалять себя все сильнее, открывая новые и новые слои и аспекты своей сущности для желания. И уже не человеческим, но вампирским движением Влад вцепился длинными выпущенными когтями в шкуру, на которую опирался, а острыми клыками совсем легонько, сохраняя остатки людского разума (в чем его аккуратно поддерживала магией и сама Энси), провел по ее пышным ягодицам, оставляя на них аккуратные красноватые бороздки. Мучительный приступ сладкой боли пронзил Энцилию, и влага из ее лона хлынула сплошным потоком. Так змея Кундалини сделала еще один полуоборот и достигла второго «шаккара», расположенного в области пупка. Вновь послышался удар гонга, и бокал с вином во второй вершине шестиугольника заискрился оранжевыми всполохами.
Напряжение страсти росло все дальше и все сильнее, подхватывая троих любовников единым ритмом пульсации. «Все во вселенной колеблется и вибрирует» — вспомнились Юраю строки из Заповедной книги иодаев, когда губы Энцилии сомкнулись вокруг его напряженного ствола и тот начал ритмично сжиматься в такт ее поцелуям. Юрай чувствовал, как его член немыслимо твердеет и разрастается, пронзая горло девушки, как он становится необъятным, но в то же время невесомым и всепроникающим. И одновременно алхимик чувствовал, как второй фаллос — острый и резкий член барона — вонзается в Энцилию сзади. Два острия мистически соприкоснулись в глубине тонкого тела волшебницы, и она принимала их в себя до самых бесконечных глубин, поглощая и растворяя в двойном вихре своего желания. Воздух наполнился обостренными ароматами, как будто чувство запаха у всех троих усилилось в тысячу раз, и сдвоенный тайфун закружил их в полете над кинутой на пол меховой шкурой, над остроконечными вершинами дворцовых башен, над черепичными крышами домиков Вильдора, над равнинами Энграма и всего круга земель, унося к звездам. Змея Кундалини, продолжая свой стремительный разворот, достигла третьего шаккара — точки солнечного сплетения, средоточия энергий и потоков. Прозвучал третий удар гонга, и невесомый тополиный пух в третьей вершине шестиугольника засиял ровной и чистой желтизной.
Энси не была уже ни волшебницей, ни женщиной, а только одним сплошным желанием. Теперь она лежала на спине, запрокинув вверх распахнутые ноги, и чувствовала, как два огненных столба мужского вожделения пронизывают ее насквозь, Один из них погружался в ее лоно, а другой — в ее рот, но кто из ее любовников был сейчас где, понимать ей уже не хотелось. Впрочем, и сами мужчины не вполне отдавали себе в этом отчет: змея Кундалини достигла четвертого шаккара — точки в основании горла, отвечающей за воплощения и отражения, так что сознание Влада без труда входило сейчас в тело Юрая и наоборот. Энцилия же просто растекалась тончайшим слоем по поверхности мира, окутывая искрами багрового огня, в которые превратилось ее собственное тело, две грубые и шероховатые колонны: двух своих мужчин, двух властителей и двух слуг ее вожделения. «Хочу, хочу, хочу-у-у!!!» — пульсировало ее содрогающееся лоно, ее рот, все ее женское тело и самосознание, запертое в невозможности освободиться от этих прожигающих насквозь колонн: одной — серебристо-белой, подвижной и влекущей, другой же — аспидно-черной, заполняющей всецело и пригвождающей к небосводу. Гонг ударил в четвертый раз, и свеча в четвертой вершине шестиугольника вспыхнула изумрудно-зеленым пламенем.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.