Серебро далёкого Севера - [24]
Его преподобие задумался, потом, чертыхнувшись, стукнул кулаком по столу. Под рукой совершенно беззвучно полыхнула зарница.
— Да не знаю я, и никогда не знал! Торвальд, Мэйджи — да пребудет с ними моя светлая память — они как-то это видели, собирались мне постепенно рассказать… Но я ничего еще толком не успел узнать — ни у них, ни в школе. Видишь, даже колдовская молния у меня — и то не получается, а вам подавай высоты иодайского учения…
— Погоди, Юрай, — вмешалась Энцилия. — Давай примем, что твое незавершенное образование — это плюс, а не минус. Благо, а не зло, потому что над тобой не довлеет прописанная и затверженная наизусть схема пяти потоков. И если уж кто-то и сумеет увидеть картину мира в новом измерении, то это именно ты, а не я.
— Уговорили, речистые, — рассмеялся Юрай и выпил стакан вина до последней капли. — Хорошо, допустим, мировых стихий стало шесть, а не пять. Тогда вместо пентаграммы мы имеем шестиугольную звезду — звезду дравидов. Но тут хитрость в чем: пентаграмма самосогласована и неразъединима, пять раз пересекая себя саму в пропорции золотого сечения. Шестиугольная же сразу распадается на два треугольника. Можно представить, конечно, что один из них, острием вниз — это мужское начало, светлая сила Армана. Тогда второй треугольник, острием вверх — начало женское, темная энергия Тинктар, сильная в своей слабости. И когда они переплетены…
Перед ним забрезжили какие-то воспоминания и обрывки разговоров между его наставниками пятнадцать лет назад, но эти воспоминания постоянно ускользали и кружились в непрерывном мельтешении. Торвальд, Мэйджи, Энси, Влад, почему-то Настёна… Хотя… Вспыхнувшая в его голове идея была сумасшедшей, но по-своему логичной.
— Так, ребята, а ну-ка расскажите мне снова, как вы меня нашли!
Зборовский с Энциией переглянулись, девушка покраснела, но все-таки начала объяснять:
— Влад меня тогда сильно домогался. А как только у меня месячные крови приключились, так совсем разум потерял…
— Нет, нет, спасибо, я все помню, Энси: и как мое кольцо отреагировало, и как вы потом меня по тавернам искали. Но вот сам момент, когда ты почувствовала меня в себе? В какой позе это было?
— В какой, в какой… На четвереньках стояла, Владов хрен во рту держала. — Энси была смущена и от этого перешла на грубоватый тон. — А как он кончать начал, тут сзади ты в меня как войдешь…
— А точно ли это был я, ты уверена? — Юрай на мгновение задумался и потер виски, старательно припоминая давешнюю ночь. — Смотрите, горе-любовники: я как раз в это время тоже был с одной девицей. Настёной ее зовут. И в той же самой позе: она на четвереньках, а я сзади. И в самый последний миг я ведь увидел призрачную фигуру! Фигуру мужчины, который делал с Настёной то же самое, что ты, Влад — с Энси.
— Так что же, получается, что всё это было только двумя неполными отражениями одного и того же любодейства втроем, которое происходило неизвестно когда неизвестно где? — заинтересованно спросила Энцилия.
— Думаю, что да. Только известно где и известно когда: в Хеертоне пятнадцать лет назад. В мою последнюю ночь с Торвальдом и Мэйджи.
— И ты предлагаешь, Юрай?
— Да. Если мы сделаем это втроем сегодня ночью, то есть определенный шанс на воплощение Мэйджи в тебе, Энси, а Торвальда — в тебе, Влад. Пусть это еще не шестиконечная звезда, но уже ее заготовка.
И Юрай нарисовал в воздухе огненной линией большой косой крест, похожий на букву «Х», а потом соединил между собой его верхние и нижние концы двумя горизонтальными линиями.
— Верхний треугольник — мистический, я — Торвальд — Мэйджи. А нижний — земной: я, ты и ты (он повернулся сначала к Владу, потом к Энси). И если только я сумею совместить в себе оба плана, тонкий и грубый…
— Но ведь это рискованно, Юрай. Подумай хорошенько, чем это грозит: ты можешь просто сойти с ума, навсегда расщепив свой разум надвое!
— Да, могу. Знаю. Но другого шанса не вижу.
— Ну так что, вперед? — спросил барон Зборовский завораживающим и полным вожделения голосом, в котором вампир явно преобладал над человеком. Ему-то с детства было не привыкать к существованию в двух обликах одновременно, и предстоящее любострастное приключение манило его и влекло до необычайности.
Энси лежала распластанной на спине и тихо млела, ощущая, как две пары мужских рук растирают все ее тело, умащивая кожу и распаляя желание. Она была совершенно обнаженной, распахнутой и открытой на этой медвежьей шкуре, брошенной на пол в юраевой спальне, а четыре ладони скользили по ее ногам, бедрам, грудям, предплечьям, щекам… Двадцать пальцев медленно и сладостно проводили по губам ее полуоткрытого рта, по плечам, животу и, наконец, по ее нижним губкам, обычно прикрывающим вход в «нефритовые врата наслаждения», но сейчас широко разверстых и приглашающих. Груди девушки налились тяжестью и теплом, а соски окаменели и поднялись двумя торчащими шипами под прикосновениями двух пар мужских губ.
Энцилия, Владисвет и Юрай предавались своему колдовскому любодейству в пространстве, оконтуренном символами стихий в пяти из шести вершин правильного шестиугольника. Пучок хлебных колосьев обозначал стихию Земли, стакан с вином — стихию Воды; клочок тополиного пуха служил узловой точкой для стихии Воздуха, горящая свеча — для Огня, а благоухающая роза концентрировала своим ароматом самую эфемерную и неуловимую из пяти сущностей — Тонкий Эфир. Шестая же вершина, непосредственно перед входной дверью, оставалась непроявленной и пустой.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Согласно правилам вампирских кланов, Последний клан созданный Носферату, должен собрать всех своих собратьев в одном месте, избрать главу, выбрать город, где они останутся жить и прочее и прочее,но кому это надо? Вампиры Последнего клана жаждут пользоваться своими способностями, жаждут жить на полную катушку, какие ещё правила? Большая сила, это большие возможности и идёт к чёрту весь мир — вот то, что могло бы стать их девизом. Содержит нецензурную брань.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.
Давным давно поэты были Пророками с сильной магией. Из-за катаклизмов после войны чары в Эйваре пропали, и теперь песня — лишь слова и музыка, не более. Но, когда темная сила угрожает земле, поэты, что думали лишь прославиться своими песнями, получают задание важнее: вернуть миру утраченные чары. И путь в Другой мир, где остались чары, подвергнет опасности их жизни и проверит глубинные желания их сердец.