Серебро далёкого Севера - [26]
Влад ощутил, как Энси поглощает своим распахнутым ртом его набухший распаленный член, омывая стихиями и растворяя желание, пресуществляя его во что-то, чему уже не было названия ни на одном из земных языков. Сзади Юрай вколачивал в нее свое мужское орудие — теперь они точно воспроизводили ту позу, в которой Зборовски и леди д'Эрве обнаружили присутствие Отшельника совсем рядом с собой, только конфигурация трех тел была наконец полностью воплощена в реальность, заполнена и насыщена. А женщина… Ее волосы приобрели чуть более коричневатый оттенок, груди округлились и слегка уменьшились, и она металась между двумя мужчинами, зажатая меж двух фаллосов — с хищной грацией, словно кошка на песке шахварского побережья. Шахварского?! Вампир на мгновение бросил взгляд на самого себя и увидел раздавшиеся плечи, едва прикрытые короткими светлыми волосами, как это и бывает у уроженцев северного Вестенланда… «Сегодня я — Торвальд, владетель Фанхольма» — вдруг осознал он самого себя, оставаясь в то же время и бароном Зборовским, достойным вассалом Энграмской короны. Но это уже не имело никакого значения, ибо раскаленный язычок женщины — Энцилии ли, Мэйджи ли — проникал в маленькую расщелинку его фаллоса, заставляя трепетать всем телом и только последним немыслимым усилием удерживаться от извержения семени. Он был мужчиной и отдавал женщине в полное и безраздельное владение самое дорогое, что у него только имелось… Змея Кундалини дошла до пятого шаккара в центре лба, высветив розу в следующей вершине звезды дравидов и подсветив ее сине-фиолетовым светом. Удар гонга прогремел как звук крушения мира, пронизывая и содрогая пространство от начала времен и до скончания веков.
Юраю оставалось только сделать последний шаг. Влад лежал на спине, широко распахнув рот с оскаленными клыками, а Энси оседлала его сверху, мимолетными касаниями подушечек пальцев укалываясь о зубы вампира в такт тем движениям, которыми она насаживала свое тело на его восставший член. Сквозь эту картину проступала другая, чуть более призрачная, где Мэйджи билась в сладострастном порыве над Торвальдом. «Воистину, что внизу, то и наверху; что наверху, то и внизу» — снова всплыла в памяти Заповедная книги иодаев. Но совместить два плана реальности мог и должен был только он, он один. И Юрай решительным движением вогнал свой мужской орган в «золотые врата желания» Энцилии, располагавшиеся чуть сверху над нефритовыми, в которых уже властвовал Владисвет. Второй вход Энси был уже скользким и мокрым от влаги, бившей фонтанами из ее лона, и фаллос Юрая без малейшего усилия проскользнул до самых глубин, ощущая сквозь тонкую перегородку другого мужчину, овладевавшего той же самой женщиной. Энцилия-Мэйджи светилась багровым огнем, и Юрай видел ее сейчас на шахварском песке, на фоне заходящего солнца. Влад же, сливающийся с образом Торвальда, сиял серебристым цветом и скользил под женщиной немыслимыми по быстроте и тонкости движениями… Юрай чувствовал, что змея Кундалини готова развернуться в полный рост, и что разгадка его поисков невыразимо близка, но что-то еще не давалось для понимания и ускользало. И в тот момент, когда голова алхимика уже раскалывалась от боли и готова была разлететься надвое, он увидел прямо перед собой ослепительное белое сияние. Его щеки ощутили целительное прикосновение женских ладоней, боль исчезла, а вместо этого в шестом шаккаре — в центре сознания, в самой срединной точке его головы — расцвел белоснежный цветок, которого Юрай никогда в жизни не видел и названия которому не знал. Все части головоломки встали на свои места, и с торжествующим криком Юрай выплеснул долгий фонтан семени в Энси, ощущая одновременное высвобождение столь долго сдерживаемого желания Влада в соседних вратах. И женщина между ними забилась в двойном наслаждении, содрогаясь и плача от удовольствия.
Когда же миг сумасшествия наконец схлынул, ослепительный свет перед глазами Юрая утих, стал менее пронзительным и, наконец, приобрел очертания… Знакомые очертания лица миловидной светловолосой дамы. Прямо у входа, в шестой вершине звезды дравидов, с широко распахнутыми от ужаса и восхищения глазами стояла ее высочество Тациана.
10. Эндшпиль
Собственно говоря, великая княгиня уже собиралась отходить ко сну. День сегодня выдался совершено обыкновенный, ничего особенного. Никаких светских приемов и протокольных событий, которые требовали бы ее присутствия. Так что, разобравшись с фасонами новых платьев и устроив маленький разнос оберхофмейстеру за ненадлежащий порядок в нескольких залах, Ее Высочество покончила на сегодня с рутиной дворцовой жизни и посвятила остаток дня личным делам и отдыху: немного поиграла с фрейлинами в трик-трак, помузицировала на клавикордах, а потом несколько часов проболтала о всякой всячине с маркизой Орсини.
Понятно, что Тациана не могла себе позволить иметь в конфидентках какую-нибудь графиню или герцогиню — слишком коротка была бы между ними дистанция. А вот баронесса или маркиза — вполне, и Хелена Орсини была идеальным вариантом. Высокая и какая-то хрупкая до ломкости брюнетка с длинными волнистыми волосами и идеальным профилем носа, она привораживала взгляд. В огромных миндалевидных зеленых глазах сквозили излом и утонченность, а белоснежная алебастровая кожа создавала ощущение нереальности. И очень правильно, что ее мужем был капитан княжеской гвардии: он прекрасно дополнял своей весомостью и основательностью столь переменчивое создание, как сама маркиза. Злые языки поговаривали, что на ложе любви он заковывает Хелен в кандалы или сажает на цепь, а она находит в этом извращенное удовольствие. Эти подробности, впрочем, они с княгиней не обсуждали — разговор шел о свежих сплетнях и моделях туфель. О загадочном знахаре, которого барон Збровский вытащил откуда-то из захолустья и который был теперь в большом фаворе у монарха. Потом о бойкой молоденькой волшебнице-практикантке, которая на пару с бароном следует повсюду за тем самым знахарем — преподобным Юраем. О том, положил ли глаз на эту ведьмочку Его Высочество, и если да — то как скоро он заполучит ее к себе в постель.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.