Сердце Ведьмы - [86]

– Расскажи мне подробнее о его смерти. Расскажи мне всё, чтобы я смог воздать его убийце по справедливости.

– Справедливость восторжествует, – не удержалась колдунья, и её потрескавшиеся губы сложились в жестокую улыбку, – когда твой сын войдёт в чертог моей дочери, Один-Всеотец.

– Ты не мудрая женщина и не пророчица, Железная Ведьма Ангербода, породившая чудовищ, – холодно произнёс Один, натягивая поводья, чтобы развернуть Слейпнира.

– Пусть и лживо твоё имя, как и эта могила, – парировала она, – ты прекрасно знаешь, что единственная правда здесь – в моих словах.

Колдунья почувствовала, как его притяжение ослабло, и начала ускользать, но прежде чем он успел что-то добавить в ответ, она жестоко усмехнулась и добавила:

– И берегись, погибель скоро настигнет и тебя.

Ангербода очнулась в своём теле, всё ещё сжимая в руке фигурку волка. Её разум же был переполнен эмоциями: мрачным удовлетворением от того, что в противостоянии с Одином последнее слово осталось за ней, и ужасным чувством вины от каждой фразы, брошенной ей Хель.

Ведьма улеглась подле волчицы и прижала игрушку к груди.

Я заглажу свою вину перед тобой. Клянусь.

Сделаю так, что ты переживёшь Рагнарёк.

После случившегося Ангербоде потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Следующее, что ей хотелось сделать, – это найти своих сыновей, но мысль о том, что встреча пройдёт так же, как с дочерью, была невыносима.

Тем не менее она всё равно пыталась. Она погрузилась в сейд и потянулась к Иггдрасилю, чтобы с помощью Великого Древа проверить сокрытые от чужих глаз места всех миров, одно за другим, возвращаясь обратно в своё тело каждый раз, когда чувствовала малейший намёк на присутствие Одина. Но, к счастью, он не искал её снова. Мысленно колдунья взывала к своим мальчикам, но ничего не слышала и не видела. Где бы они ни находились – Ёрмунганд в самой глубине огромного океана, Фенрир, запертый в ловушке неизвестно где, – они были вне её досягаемости.

Ангербода отчаянно надеялась увидеть их ещё раз, прежде чем они погибнут. Знали ли они, что их ждёт? Приняли ли они свою судьбу или она должна сделать для них больше? Ответа на эти вопросы у неё не было… Но даже если они выживут в последней битве, даже если их судьбы можно будет изменить, ведьма сомневалась, что её щит будет настолько большим и сильным, чтобы защитить и волка высотой до неба, и змея, кольцом обвивающего целый мир.

Шли дни, и она всё усерднее совершенствовала свой щит – она уже могла оградить всю свою руку на несколько минут, – но при этом столкнулась с трудностями. Ей теперь было так легко спускаться вниз, возвращаться в ту манящую пустоту, где она могла чувствовать поток силы и прикасаться к нему. Использовать его для усиления щита. Но на деле всякий раз, когда Ангербода приближалась к краю бездны, то обнаруживала, что колеблется. Сила пульсировала, гудела и манила её, но она ловила себя на мысли, что на этот раз может не вернуться.

Она почти потеряла себя тогда, пока те девять дней и ночей её тело было привязано к дереву, а душа парила в уютной безопасности пустоты между жизнью и смертью. И Фрейя подтолкнула её лишь настолько, чтобы она скользнула по поверхности; Ангербода смогла вернуться сама. Глубже всего она опускалась в бездну по принуждению Одина, но в тот раз его собственное знание сейда, как рыболовная леска, было готово вытащить её наружу, как только она узнает то, что ему требовалось.

Сила, что была ей нужна, таилась глубже, чем что-либо другое. Что, если она не сможет подняться, когда зачерпнёт её? Эта мысль пугала Ангербоду больше всего на свете. Поэтому она решила, что погрузится за этой силой только в крайнем случае.

– Я – Ангербода, Ведьма Железного Леса, – думала она. – Древняя, как сам мир, Мать-Ведьма, породившая волков, что гонятся за солнцем и луной. Бывшая жена Локи. Мать той, что правит царством мёртвых, и двух созданий хаоса, которым суждено принести гибель тем, кто разрушил наши жизни.

Я справлюсь и сама.

Всего несколько дней спустя боги снова потревожили её покой – в этот раз прибегнув к помощи двух огромных чёрных воронов. Птицы внезапно опустились на ветку прямо перед Ангербодой и волчицей, преграждая им путь.

– Ты, – прокаркал один. – Ведьма.

– Асам требуется твоя помощь, – добавил другой.

Волчица зарычала на них, но Ангербода лишь испустила многострадальный вздох человека, которого сжигали, закалывали, убивали, предавали, терзали ради сведений, возвращали из блаженного небытия и другими способами всячески портили жизнь – и всё это делали те, что однажды ночью похитили её детей. Неужели они никогда не оставят меня в покое?

Если боги всесильны, зачем им я?

– Не знала, что Один посылает своих воронов как вестников, – сказала Ангербода птицам, которых звали Хугин и Мунин, Мысль и Память. Каждый день они облетали Девять Миров, затем возвращались и рассказывали своему хозяину обо всём, что видели. – Думалось мне, что в вашей работе всё должно быть наоборот.

– Нужна услуга, – каркнул Хугин, – тому, чью смерть ты сама предсказала.

Ангербода замерла.

– Речь о Бальдре?

Мунин кивнул головой, подтверждая её подозрения.