Сердце - [3]
«Сволочь!» — резюмировал командир экипажа, пилот Белого Уровня в системе званий флота дальней космической разведки, уважаемый Горне Аллеон.
Перед этим, конечно, он лично отключил все системы связи (кто знает этих интриганов с базы… они ведь не любят боевых, заслуженных пилотов… могут, замыслов своих корыстных ради, и кабину корабля прослушивать).
«Сволочь! — прошептал, от досады пустив длинную зелёную слюну, командир экипажа и запустил длинный фиолетовый палец в третью ноздрю (ноздрю тяжкий раздумий). — Это как это можно? Без отключения системы защиты мы не сможем использовать сканеры биоконтроля. А без них… Тут столько форм жизни! Может, есть и разумная… Вот ищи этого остолопа Роэла в куче копошащихся эброгов…»
(Тут замечу, что землянин вместо кучи копошащихся и совершенно неведомых ему эброгов непременно использовал бы сравнение с муравейником… но на Этании нет муравьёв и Горне вспомнил только сиреневых, склизких, мелких, вечно копошащихся в красно-жёлтой земле его родной планеты эброгов).
«И сколько мы его так искать будем? И ведь только попробуй не найти — так сразу же Совет смотрителей обольёт нас потоками белой жижи. Зловонной белой жижи! Нас обвинят в том, что мы бросаем пилотов на произвол судьбы в самых гиблых местах галактики… И ещё нас… А, может, просто вылечить пару туземцев? Мы ведь лучшие врачи во Вселенной! Тогда можно будет указать в отчёте, что полёт был связан с гуманитарной миссией и…»
— Маде, что за треск я слышу? — спросил командир пилота-наблюдателя.
— Электрические разряды в атмосфере, мой командир, — ответил Маде. — Опасная планета, мой командир. Много окиси водорода, азот в атмосфере, тройная сила тяжести… Да ещё эти… разряды… Может, ну его?
— Роэла? — уточнил командир.
Пилот смущённо всхлипнул.
«Хорошая мысль», — заметил Горне.
И сказал:
— Давайте-ка посидим здесь пять временных отрезков. А потом пошлём запрос в метрополию. Может, владыки неба будут милостивы и Роэла к тому времени найдут…
«Что вряд ли! Он пропал так давно, и до сих пор его не нашли. Едва пять отрезков что-то изменят».
— …Или объявят ушедшим от нас навсегда. Или на этой дикой и опасной планете у нас просто произойдёт поломка и…
— И мы не сможем продолжать поиск! — радостно воскликнул догадливый пилот.
Тамара Николаевна расщедрилась (или вздохи мужа так разжалобили её) и позволила Дмитрию Ивановичу выпить лишнего.
Он выпил две бутылки пива вместо положенной ему на вечер субботы одной, по слабогрудости и общей вялости быстро захмелел и чай пил вяло, больше для вида и приличия отхлёбывая с присвистом, едва прикасаясь губами к краю красно-маковой чашки.
— Вот ещё скажи, что тебе плохо со мной, — подначивала его Тамара Николаевна. — Живёшь ведь с женой как у Христа за пазухой. И сготовлю я тебе, и выпить налью, и мою, и чищу и глажу…
«Бу-бу-бу-бу», — шептал ей в такт Дмитрий Иванович (едва ли понимая хоть половину из услышанного) и согласно кивал головой.
— Вот признайся, ирод, — продолжала Тамара Николаевна, — ведь легче тебе стало? Легче?
Выждав с полминуты, сказала:
— Легче! Этого ты и добивался. Это ведь фокус мне известен: стоны твои да жалобы на жизнь. Да разговоры всякие дурацкие. Ты кого другого можешь разжалобить, а мне финты твои давно, Иваныч, известны. Это ведь у тебя всю жизнь так — как что не по тебе, так сразу слезу давить. И никто тебя, дескать, не любит, и никому ты не нужен. А как внимания добьёшься — так всё. Снова в себя ушёл, сидишь бирюк бирюком. И слова от тебя приличного не услышишь. Правильно на робте тебя не любят…
— Это тебе кто сказал? — встревожено спросил внезапно очнувшийся от забытья Дмитрий Иванович.
— Не бойся, — Тамара Николаевна попыталась иронично улыбнуться, но жалость к болезному мужу не успела ещё уйти из её сердца, отчего улыбка получилась кривой и вымученной. — Не начальник… Пётр, сменщик твой, на прошлой неделе звонил. Опять пришлось про больничный врать… Не было ведь больничного?
— Не было, — признался Дмитрий Иванович.
И отчего-то пальцем размешал чай. И палец тщательно облизал.
— Ну хватит же! — воскликнула Тамара Николаевна и протянула ему чайную ложку.
— Не было, — подтвердил Дмитрий Иванович и начал размешивать чай, в который сахар он так и не положил.
— А мне врать пришлось, — со вздохом сказала Тамара Николаевна. — За тебя… В который раз уже?
— Чего?
— Симулируешь в который раз? — посуровевшим голосом спросила Тамара Николаевна. — На работу сколько раз не выходил? Людей обманывал, меня подводил?
— Много, — легко и простодушно признался Дмитрий Иванович. — Много… Не помню…
— Петр-то помнит, — заметила Тамара Николаевна. — Лично его — четыре раза из-за тебя на работу таскали. Он мне высказал… Слушай, а чего это мне всё высказывает? И чего это я всё должна выслушивать? И как он всё тебе при случае припомнит, и какое место он тебе начистит… Хоть бы немного гордости имел! Его жена всяких тут… должна…
И Тамара Николаевна в раздражении отодвинула чашку и встала из-за стола.
— Тома, — тихо сказал Дмитрий Иванович.
Тамара Николаевна замерла. В последний раз муж называл её Томой… в общем… Нет, не припомнить уже. Много, много лет назад.
В этом селении есть обычай: чтобы стать полувзрослым, надо сходить в лес поохотиться на Буку.
«Проклятая планета! Дикий мир: ни пройти, ни проехать. Только вертолётами, а по равнинам — глиссерами на воздушной подушке. Вертолёты, правда, дикари научились сбивать. И глиссеры уничтожать научились… Плохие у них привычки, у этих животных. Дрессирует их кто-то, что ли?».
Талантливое произведение современного автора в детективном жанре. «Этот чёртов доктор! Что он сделал с этими пациентами? Что за программу он в них вложил? Вы не контролируете его, полковник. Нет! Он водит вас за нос, он дурачит вас, а с вами — и всё Управление. Вы дали ему необходимые ресурсы, финансирование, вы позволили отбирать больных, вы предоставили специалистов по боевой подготовке! …Что они натворят? И где их теперь искать?».
В 1980 году на верфи «Мейер» в немецком городе Папенбурге был построен паром, который через четырнадцать лет вошел в историю под именем «балтийский Титаник».В ночь с 27 на 28 сентября 1994 года паром «Эстония» затонул в штормовом Балтийском море на полпути между Таллином и Стокгольмом. Это, пожалуй, единственное, что известно нам достоверно об одной из величайших трагедий бурных 90-х годов двадцатого столетия.Предлагаемый вниманию читателей роман — одно из немногих художественных произведений (а может быть, пока и единственное в своем роде), рассказывающих о неизвестных доселе событиях, предшествовавших этой катастрофе.
Остросюжетный бизнес-роман о крупном холдинге казино и игровых автоматов, действующем в России накануне запрета игр на основной территории страны.
Представленные в сборнике произведения, при всей кажущейся их разноплановости, объединены одним: все герои находятся в добровольной или вынужденной изоляции от общества. Но они отделены не только от мира, но и разделены в душе своей — и старый алкоголик Михалыч, и обитатель районного городского кладбища вампир-неудачник Семен Петрович, и некрофил-романтик, и загнанный безжалостными охотничьими облавами в нору наивный философ-заяц…Они живут в мирах, которые поражены одиночеством, словно болезнью. Кто-то пытается найти лекарство от этой болезни.
В данную книгу вошли два ранних романа Джека Вэнса — «Золото и железо. (Рабы Клау)» (1952) и «Кларджес. (Жить вечно)» (1956).Золото и железо (Рабы Клау):Рой Барч, первый землянин, захваченный рабовладельцами-клау и отправленный ими на планету Магарак, должен был решить задачу сверхчеловеческой сложности — найти способ вернуться на Землю и предупредить людей о космической угрозе. Иначе все население его родной планеты могло вскоре оказаться в рабстве у инопланетян.Кларджес (Жить вечно):Гэйвин Кудеяр тщательно скрывал свое прошлое.
Где-то далеко в космосе умирают маленькие, пушистые крупики, им надо помочь. И вот Корнелий Удалов в дождь и слякоть отправляется…, нет не в космос, а на окраину Великого Гусляра — именно там находится спасение крупиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вот так бывает, подписал договор и оказался далеко от дома. Теперь задача вернуться, но это не просто.
Простите, что без предупреждения, но у меня есть к вам один разговор. Я, Тогаши Юта, в средней школе страдал синдромом восьмиклассника. Синдром восьмиклассника, настигающий людей, находящихся в переходном возрасте, не затрагивает ни тело, ни ощущения человека. Заболевание это, скорее, надуманное. Из-за него люди начинают видеть вокруг себя зло, даже находясь в окружении других людей, но к юношескому бунтарству он не имеет никакого отношения. Например, люди могут быть такого высокого мнения о себе, что им начинает казаться, что они обладают уникальными, загадочными способностями.
Когда исследователи прилетели на Венеру, они думали, что оказались в диком, первобытном мире. Но все оказалось не совсем так....