Сердце тьмы - [21]

His eyes, of the usual blue, were perhaps remarkably cold, and he certainly could make his glance fall on one as trenchant and heavy as an axe.	Пожалуй, в глазах его весьма обычного цвета было что-то необычно холодное, а взгляд его падал на вас острый и тяжелый, как топор.
But even at these times the rest of his person seemed to disclaim the intention.	Но даже в такие минуты весь его вид, казалось, противоречил впечатлению, какое производил этот взгляд.
Otherwise there was only an indefinable, faint expression of his lips, something stealthy-a smile-not a smile-I remember it, but I can't explain.	Иногда губы его складывались как-то странно -было в этом что-то мимолетное, ускользающее: улыбка не улыбка, - я ее помню, но не могу объяснить.
It was unconscious, this smile was, though just after he had said something it got intensified for an instant. It came at the end of his speeches like a seal applied on the words to make the meaning of the commonest phrase appear absolutely inscrutable.	Она появлялась помимо его воли, через секунду после того, как он договаривал фразу, появлялась в конце его речи, словно печать, скрепляющая слова и делающая банальную фразу загадочной.
He was a common trader, from his youth up employed in these parts-nothing more.	Он был самым обыкновенным торговцем и с ранних лет работал в этих краях.
He was obeyed, yet he inspired neither love nor fear, nor even respect.	Его слушались, однако он не внушал ни страха, ни любви, ни даже уважения.
He inspired uneasiness.	В его присутствии люди ощущали неловкость.
That was it!	Вот именно!
Uneasiness.	Не то чтобы недоверие, а просто неловкость.
Not a definite mistrust-just uneasiness-nothing more. You have no idea how effective such a... a... faculty can be.	Вы не можете себе представить, какое значение имеет такая... такая способность вызывать ощущение неловкости.
He had no genius for organizing, for initiative, or for order even.	Он не умел организовывать, проявлять инициативу или хотя бы поддерживать порядок.
That was evident in such things as the deplorable state of the station.	Это видно было по тому, в каком плачевном состоянии находилась станция.
He had no learning, and no intelligence.	У него не было ни ума, ни образования.
His position had come to him-why?	Почему же в таком случае занимал он этот пост?
Perhaps because he was never ill...	Быть может, потому, что он никогда не болел.
He had served three terms of three years out there...	Он служил девять лет, получая отпуск через каждые три года.
Because triumphant health in the general rout of constitutions is a kind of power in itself.	Могучее здоровье само по себе имеет большое значение там, где не выдерживает самый крепкий человек.
When he went home on leave he rioted on a large scale-pompously. Jack ashore-with a difference-in externals only.	Отправляясь на родину в отпуск, он устраивал торжественное празднество: так веселится, сойдя на берег, матрос; впрочем, сходство было только поверхностное.
This one could gather from his casual talk.	Это можно было угадать по тем словам, какие он бросал в разговоре.

He originated nothing, he could keep the routine going-that's all.	Ничего нового он не создал: он только поддерживал рутину - и этим дело ограничивалось.
But he was great. He was great by this little thing that it was impossible to tell what could control such a man.	Но все-таки он был великим человеком, так как нельзя было угадать, чем можно обуздать его.
He never gave that secret away.	Этого секрета он так и не выдал.
Perhaps there was nothing within him.	Быть может, он ровно ничего собой не представлял.
Such a suspicion made one pause-for out there there were no external checks.	Такое поведение заставляло призадуматься, ибо там не было ничего, что могло бы его сдерживать.
Once when various tropical diseases had laid low almost every 'agent' in the station, he was heard to say, 'Men who come out here should have no entrails.'	Однажды, когда различные тропические болезни свалили с ног почти всех агентов на станции, он заявил, что "людям, сюда приезжающим, не следовало бы иметь никаких внутренних органов".
He sealed the utterance with that smile of his, as though it had been a door opening into a darkness he had in his keeping.	Эту фразу он скрепил своей улыбкой - словно приоткрыл на секунду дверь в царство тьмы, у которой стоял на страже.
You fancied you had seen things-but the seal was on.	Вам чудилось, что вы что-то разглядели, - но печать уже снова была наложена.
When annoyed at meal-times by the constant quarrels of the white men about precedence, he ordered an immense round table to be made, for which a special house had to be built.	Когда ему надоели обеденные ссоры, постоянно возникавшие между белыми из-за того, кому сидеть за столом на председательском месте, он приказал сделать огромный круглый стол, для которого пришлось выстроить специальный дом.
This was the station's mess-room.	В этом доме устроили столовую.
Where he sat was the first place-the rest were nowhere.	Первое место было там, где он сидел; остальные места в счет не шли.