Серая кошка в номере на четыре персоны - [23]

Осторожно ступая по морозно скрипящим ступеням, он вышел на расчищенную дорожку и огляделся, соображая, в какую сторону идти. За спиной стукнула створка форточки. Он резко обернулся и подошел вплотную к окну. В полутьме, очерченной прямоугольником форточки, бледным пятном угадывалось ее лицо.

— Когда вы уезжаете? — Было в ее голосе что-то такое, от чего тревожно защемило в груди.

— Сегодня.

— А в Ташкент?

— Завтра.

— Я должна тебя увидеть.

— Мы увидимся.

— Где?

— Где хочешь.

— В «Алтае».

— Где? — не понял он.

— В гостинице «Алтай». Сегодня. Я буду ждать.

— Хорошо.

— Я буду ждать, слышишь? Днем, вечером, ночью. Все время, слышишь? — Она почти кричала.

— Успокойся…

— Найди меня, слышишь? Обязательно найди! — В голосе ее звучали мольба, боль и отчаянье.

— Успокойся. Я отыщу тебя, как только приеду в Москву. В «Алтае», на Памире, Тянь-Шане — найду. А теперь закрой форточку и ляг, поспи хоть немного. До свидания.

В столовой за завтраком он тщетно искал ее глазами. Неизменно улыбающийся Аъзамджон сочувственно подмигнул:

— Зря стараетесь. Нет ее. Я за дверью наблюдаю. Не входила.

За стеной, заставляя дребезжать оконные стекла, работали двигатели готовых к отправке автобусов.

АШХАБАД. МАЙ 1976 ГОДА

Он сбежал по лестнице и встретил ее возле дверей.

— Здравствуй! — Она явно была создана для того, чтобы ошеломлять. Теперь перед ним стояла ослепительно красивая молодая женщина, лишь отдаленно напоминающая ту, с которой он полгода назад расстался в Москве. Легкое, плотно облегающее платье подчеркивало гибкие очертания по-девичьи стройной фигуры. Новая, совсем другая прическа. Продолговато-овальное лицо. Но выражение иное: преисполненное достоинства, пожалуй, даже немного высокомерное и уж наверняка непоколебимо уверенное в собственной неотразимости. И только глаза — огромные, невиданной, немыслимой голубизны — остались прежними.

— Ну, здравствуй.

Она подала, а, вернее, величественным жестом протянула ему руку. Это было настолько неожиданно, что он растерялся.

«Королева, да и только. Испанского бы гранда сюда. А вообще, так мне и надо! Ждал, небось, что на шею кинется, слезами умоет! Ну, погоди у меня. Играть, так играть!» И он церемонно взял ее руку и, склонившись в поклоне, торжественно поднес к губам. Со стороны это, должно быть, выглядело забавно.

Она поспешно отняла руку, испуганно огляделась, но никому до них не было дела, и она успокоилась.

— С приездом.

— Премного благодарствуем.

— Это уже из другой оперы.

— Прости. Не успел отрепетировать.

— Может, перестанешь кривляться?

— Уже.

— Что «уже»?

— Перестал. Ты торопишься?

Она удивленно захлопала ресницами.

— С чего ты взял?

— Показалось. — Он пожал плечами. — Со мной такое бывает.

В ее зрачках вспыхнули и тотчас погасли тревожные искорки.

— Пойдем?

— Куда?

У нее поползли вверх брови.

— К тебе, куда же еще?

«Куда же еще…» — с горечью повторил он про себя.

— Пожалуй, не надо.

— Ты не один?

— Один, как перст.

— Так в чем же дело?

— А черт его знает! — Он вдохнул полную грудь воздуха. Медленно выдохнул. — Ладно, идем.

Возле двери он остановился и стал шарить в кармане трико, но ключ торчал в замочной скважине, и он даже забыл, уходя, повернуть его, она нажала на дверную ручку, дверь раскрылась, и они вошли в номер. В комнате пахло «Шипром».

МОСКВА. НОЯБРЬ 1975 ГОДА

«Алтай» отыскался довольно легко, хотя и был у черта на куличках, далеко за ВДНХ. Их было четверо, и комнату им дали на четыре персоны, и всепонимающий Аъзамджон, критически осмотрев апартаменты, безапелляционно заявил:

— Сейчас идем кушать в ресторан. А потом мы вас покинем. Покажу ребятам Москву, к моей сестре поедем. Квартира у них огромная, так что наверняка ночевать оставят. Вы уж тут без нас не скучайте.

Ребята пошли занимать стол, а он навел справку в регистратуре и позвонил на этаж. Ему ответили, что жилица ушла, пообещав вернуться часа через два.

«…буду, ждать, слышишь? — зазвучал в сознании ее голос, словно записанный на магнитную ленту. — Днем, вечером, ночью. Все время.. Найди меня… Обязательно найди!..»

Опять, как вчера, в «Березках», тревожно защемило в груди.

— Ну вот и нашел, — произнес он вслух и опустил трубку.

— Вы мне? — откликнулась женщина за окошком регистратуры. Он покачал головой.

— Сам себе. Бывает такое?

— Бывает, — равнодушно согласилась дежурная, возвращаясь к своим бумагам.

В ресторан идти расхотелось. Он вышел на улицу, постоял несколько минут, вдыхая морозный воздух, и побрел по заледенелому тротуару, просто так, куда глаза глядят. Смеркалось. Прогрохотала где-то неподалеку электричка. Замигали, вспыхнули, озарив улицу синевато-белым сиянием, уличные светильники. Изумрудный огонек такси вынырнул из-за дальнего поворота, поплыл навстречу.

Он вдруг решился, шагнул на проезжую часть улицы, поднял руку.

— В агентство «Аэрофлота», — оказал он, усаживаясь рядом с таксистом.

— На Дзержинку придется.

— Поехали на Дзержинку.

Вернувшись в гостиницу, он не спеша побрился, сполоснул лицо остатком одеколона, причесал волосы перед вделанным в дверцу шифоньера зеркалом.

В дверь постучали. Он распахнул ее и замер от неожиданности: это была о н а.

— Может быть, пригласишь войти?