Сэр Троглодит - [26]

Все. Разбойников рядом не наблюдается. Я вышел из «холода», немного постоял, глубоко дыша и впитывая энергию всем телом. Сознание прояснилось, и вскоре тело опять было готово к бою. Я поспешил к дороге, но там уже все закончилось. Среди разбойников пронесся панический крик: «Нас предали!» – и, когда я выскочил на дорогу, оставшиеся в живых бандиты разбегались кто куда. Их не преследовали. В отряде Леокарта после боя насчитывалось всего четверо бойцов, включая баронского сына и седого ветерана, способных держать оружие. Двое гвардейцев были убиты и трое ранены. Из охранников на ногах остались восемь человек.

Немного переведя дух, охранники вместе с гвардейцами, выжившими возчиками и слугами торговцев пошли вдоль каравана, оказывая помощь раненым товарищам и добивая разбойников. Тела бандитов стаскивали на обочину, укладывая в ряд. По мере своих сил и способностей я тоже принял участие в исцелении ран. Мог я, правда, не много – остановить кровотечение, зашить резаную рану, перевязать колотую и немного ускорить регенерацию. Вымотался под конец, как собака, честно выполнившая свой долг по облаиванию чужака. Присел в тенечек под деревом и разве что язык не вывалил, так тяжело дышал. Заодно начал тщательно обдумывать ситуацию с нападением.

То, что отряд Леокарта без рассуждений кинулся на помощь и храбро сражался с бандитами, было очевидно. Но и форму с гербом барона, в которую были одеты напавшие на меня, я видел достаточно отчетливо. Поскольку носить ее могли, не оскорбляя чести и достоинства владетельного дворянина, только его люди, следовательно, действовали они по его прямой указке. Вполне могло быть так, что барон все-таки послал гвардейцев разобраться с обидчиками его сына, а те посчитали момент благоприятным для нападения. Тогда понятно их стремление уйти, не выполнив задачу до конца – Ромис дрался у всех на виду, убить его незаметно было невозможно, а поскольку к охранникам подоспела помощь, вполне вероятно, что гвардейцам за нападение на защитника не поздоровилось бы.

Не исключал я также и того, что барон действительно пошаливает на дорогах с помощью прикормленной банды. Пятерка воинов в этом случае работала наводчиками, сообщая время выхода каравана, численность охраны и порядок следования. Потом эта же пятерка забирала свою долю добычи и переправляла барону. В этом случае сынок Тафки был ни при чем. Он знать не знал о шалостях своего папеньки, поэтому и в бой ввязался очертя голову.

В результате нападения больше всего пострадали головная и хвостовая части каравана. Там погибли все: арьергард из пяти охранников и авангард также из пяти бойцов во главе с командиром, а еще торговцы и их слуги. Центр, где были сосредоточены основные силы охраны, почти не пострадал. Все повозки с барахлом остались целыми. Ведь разбойники рассчитывали поживиться и не стали их крушить-ломать.

Я сидел под деревом, восстанавливался, впитывал энергию и ломал голову над загадками, пытаясь продумать свое дальнейшее поведение в этой ситуации. Мимо меня под руки провели двух чудом выживших торговцев. Они шли медленно, не поднимая глаз и тяжело подволакивая ноги. Однако стоило им увидеть Леокарта и его отряд, как оба стали вырываться из рук помощников.

– Это разбойники! Что же вы все медлите?! Убейте их! – закричал один из караванщиков, указывая охране на гвардейцев.

Леокарт резво развернулся к предполагаемому неприятелю и... никого позади себя не увидел. Недоумевая, он спросил крикуна:

– Какие разбойники? Где ты их видишь? Они уже разбежались давно. Кто выжил, конечно.

– Ты разбойник! Ты напал на караван! Это тебе даром не пройдет.

Далее из его путаной речи, полной угроз пожаловаться королю, выяснилось, что командовал разбойниками некий барон, лицо которого оба торговца видели не очень отчетливо, но зато прекрасно разглядели форму и герб. Кроме того, они слышали, как бандиты обращались к нему «господин барон» и «твоя милость». Данный факт они готовы подтвердить под присягой.

– Это не те ли самые, что лежат вон там? – указал я рукой в направлении того места, где вел бой с гвардейцами.

Все, даже с трудом передвигающиеся раненые, поспешили в указанном направлении. Я не спеша встал, потянулся, отметил, что снова готов к бою, и пошел вслед за толпой.

– Раз, два, три... восемь и еще раз, два... четыре. Итого дюжина! Ого! Кто ж их так? – услышал я вопрос неизвестного математика, подходя к толпе, сгрудившейся на месте боя.

– Это мой друг! – услышал я гордый ответ Ромиса.– На нас напали восемь разбойников. Он сказал, бегите на помощь охране, а я их задержу! И вот... задержал. Эта четверка появилась, наверное, позднее... Кстати, Леокарт, не узнаешь кого-нибудь из этих господ?

– Нет,– мрачно процедил Леокарт, внимательно всматриваясь в тела убитых.– Никого из них я раньше у отца не видел. Один только мне кого-то напоминает,– он указал на последнего из убитых мною,– но вспомнить, где видел, сейчас не могу.

– Так они были не с вами? – с подозрением спросил кто-то из охраны.

– Нет! – твердо сказал Леокарт.– Не с нами! И я точно знаю, что отец не грабит караваны! Готов в этом поклясться на чем угодно. Хоть на обруче правды.