Сэр Орфео - [3]

И пропустил его во двор.

И там, внутри высоких стен,

Толпу людей, попавших в плен,

Он зрит и созерцает их,

Как будто мертвых, но живых,

И обезглавленных, и многих

Калек безруких иль безногих:

Кто — вовсе на куски разъятый,

Кто — на цепи как бесноватый,

Кто — подавившийся едой,

Кто — захлебнувшийся водой,

Кто — сидя на своем коне,

Кто — заживо горя в огне,

А жены — в родах; и лежит

Иной, как труп, иной блажит,

Как сумасшедший, а иной

Как будто спит в полдневный зной,

И все застыли — как кого

Застигло в мире волшебство.

Он видит: привитое древо,

Эуридица, королева,

Под ним лежит, сомкнувши вежды, —

Узнал он женины одежды.

И вот, прошед среди толпы,

Он в тронный зал свои стопы

Направил, и увидел он:

Под пышным балдахином трон,

На нем — владеющий страной

Король с красавицей — женой;

Венцы на них и весь наряд

Столь ярки, что глаза слепят.

Вошел Орфео в дивный зал,

Пред троном на колени стал

И молвил: «Испытать изволь

Мое искусство, о король!»

Король в ответ: «Ты, человече,

Как смел прийти и молвить речи?

Ибо ни я, ни кто другой

Не посылали за тобой.

Ибо в страну мою вовек

Не смел явиться человек,

Храбрец или безумец, коль

Не приглашал его король!»

«Милорд, поверь, я в самом деле

Певец бродячий. Менестрели

Имеют все один обычай:

В палаты, не блюдя приличий,

Войти и предложить пример

Искусства своего, мой сэр».

И севши на пол перед троном,

Он арфу взял и струны тронул,

И дивный звук из них извлек —

Он так играл, как только мог!

И каждый, кто в том замке жил,

К нему приблизиться спешил,

И все у ног его сидели —

Столь сладкозвучно струны пели.

Король на троне, нем и тих,

Завороженный, слушал их,

Дивясь звучанию немало;

И королева тож внимала.

Когда же смолкнула музыка,

Измолвил слово тот владыка:

«Твое искусство мне по нраву,

И все, что хочешь, ты по праву

Получишь — вот твоя награда.

Скажи, чего же тебе надо?»

Сказал Орфео: «Сэр король,

Молю тебя, отдать изволь

Прекрасную мне леди ту,

Что спит под яблоней в цвету».

«Ну нет! Вы двое не чета!

Она прекрасна и чиста,

А ты — ты черен, груб и худ.

И не проси — напрасный труд.

Она и ты! — ужасно ведь

Ее с тобою рядом зреть!»

«О сэр! О щедрый мой король,

А разве не ужасно, коль

Из уст твоих исходит ложь?

Ты дал мне слово, мол, возьмешь,

Что хочешь — вот моя награда.

Коль обещал — исполнить надо!»

«Коль так, — сказал король, — бери!

Да за руку веди, смотри,

Не отпускай. И счастлив будь».

С колен поднявшись, тут же в путь

Орфео поспешил с женой,

И распрощался с той страной —

Тропа возвратная сквозь тьму

Была ведь ведома ему.

Шли долго и в престольный град

Пришли. Король вернуться рад

В Винчестер свой. Король  идет —

Его ж никто не узнает.

И вот, неузнанный в столице,

Решил он с краю поселиться

В лачуге нищей, как иной

Бродячий менестрель с женой,

Дабы, неузнанному впредь,

Все разузнать и рассмотреть —

И что случилось тут дотоле,

И кто сегодня на престоле.

Хозяин — нищий без утайки

Поведал новости и байки

О том, как фэейри украли

Их королеву и удрали —

Тому лет десять, — а король

Возьми и тож уйти изволь,

Куда — не ведаем, не знаем,

Теперь дворецкий правит краем…

И многое поведал нищий.

Назавтра в полдень, в том жилище

Сидеть и ждать велев жене,

Орфео с арфой на спине

Вошел во град, одет как есть —

В лохмотья, чтоб глаза отвесть.

Тут все бароны, эрлы, леди,

Народ прохожий и соседи

Кричат друг другу: «Эй, гляди — ка,

Сколь он зарос! Как смотрит дико!

Брада аж до колен! И груб,

И неотесан, словно дуб!»

А он идет себе. И вот,

Дворецкий встречь ему идет.

Орфео молвил: «Сэр дворецкий,

Из стран языческих простецкий

Арфист я — помоги, чем можешь.

Беда мне, коли не поможешь!»

А тот в ответ: «Найдется, чаю,

Тебе награда — привечаю

Арфистов я, всех, кто хорош,

В честь короля, арфиста тож.

Ступай за мной!» И на пиру,

Где лорды слушали игру

Бубенщиков и трубачей,

Арфистов тож и скрипачей,

Молчал Орфео до поры,

Внимая звукам их игры.

Когда ж иные смолкли звуки

В том зале, взял он арфу в руки,

По струнам грянул, и едва ли

Музыку смертные слыхали

Прекраснее, чем в зале этом.

Дворецкий смотрит — по приметам

Узнал он арфу: «Эй, арфист,

Скажи, и будь пред нами чист,

Сей инструмент когда и где

Добыл? Не лги — иль быть беде!»

«Милорд, — ответил тот, — по странам

Я шел пустынным и пространным,

Вдруг вижу дол, и на песочке

Растерзан львами на кусочки

Там муж лежит, а рядом с ним —

Сей инструмент. Он стал моим.

Сегодня десять лет как раз».

Вскричал дворецкий: «Горький час!

Мой сэр Орфео, мой король,

Он сгинул! О, какая боль!

Зачем я жив? И как теперь

Мне жить с горчайшей из потерь,

Коли ему судьба такая

Была дана и смерть лихая?»

И наземь рухнул, еле жив;

Ему дворяне, окружив,

Встать помогли. Твердят бароны:

«От смерти нет, мол, обороны!»

И тут король Орфео рек

(Узнал он: верный человек,

Дворецкий, любит короля),

И вот он встал и молвил: «Я

Скажу тебе, а ты изволь

Послушать: будь я сам король

Орфео и перед тобой,

Явись, измученный борьбой,

Ибо в волшебную страну,

Ходил прекрасную жену

Спасать, и спас, и вот супругу,

Вернувшись, в нищую лачугу

Вселил, а сам, убог и хвор,

Пришел на королевский двор,

Никем неузнан, испытать

Тебя на верность, и сказать

Я мог бы: «Верен ты и, верь,

В том не раскаешься теперь».

Конечно, если б умер я,

Ты б занял место короля!

Но я б изгнал тебя взашей,

Будь рад ты гибели моей!»