Сеньор Виво и наркобарон - [4]

Рамон «Кочинильо» Дарио, офицер полиции города Ипасуэно

4. Из любви к Анике Дионисио отрекается от шлюх

Ипасуэно расположился за долиной и горными склонами у западной границы Сьерра Невада де Санта Маргарита. Беленые домики уступами посверкивали на солнце, как снега на горных вершинах над ними, а на крутых улицах сипло вопили мулы в караванах, скрежетали коробки передач древних грузовиков и кричали уличные разносчики, торговавшие мясными пирожками и ананасовым соком. На узких улочках под нависавшими балконами, увешанными бельем, было темновато. Отгороженный от мира городок был так мал, что не составляло труда заглянуть к приятелю посудачить. Провизию поставляли в основном индейцы племени акауатеков, трудившиеся на террасах, и жители расположенного на востоке Кочадебахо де лос Гатос. Городок славился лучшими сортами кофе «Супремо» и качеством кокаина (серная кислота плюс технология производства бензина). Ипасуэно особой известностью не пользовался, так что чужаков не привлекал, а жизнь в нем была не слишком скучна, и обитателям уезжать не хотелось. Это означает, что состав населения почти не изменился с шестнадцатого столетия, когда город был основан графом Помпейо Ксавьером де Эстремадурой, впоследствии погибшим вместе с восемьюстами пятьюдесятью душами под снежной лавиной во время экспедиции 1533 года, которая отправилась на поиски легендарного города инков Вилькабамба. Со временем чародей Аурелио вернет к жизни этого испанского аристократа, и тот поселится в Кочадебахо де лос Гатос, где сойдется с Ремедиос – предводительницей партизан-коммунистов.

Через семь лет, шесть месяцев и тридцать три дня после окончания иллюзорной войны за Свинский остров (вслед за которой президента Веракруса победоносно переизбрали на новый срок) преподавателю философии Дионисио Виво исполнилось двадцать восемь лет и он отмечал день рождения в знаменитом борделе мадам Розы, что на улице Непорочной Девы Марии, в объятьях искусительницы Бархатной Луизы. На первом этаже Хереса вырвало на колени шлюхе, известной под именем Крупнейшая на Свете Анаконда, а Хуанито использовал всю свою привлекательность и силу убеждения, чтобы склонить Розалиту все сделать за так. Анаконда верещала от ужаса и готовилась израсходовать бутылку «Агилы», разбив ее Хересу об голову, а Розалита изображала стыдливость, потому что была влюблена в Хуанито и надеялась выйти за него замуж, бросив свое ремесло. Херес и Хуанито квартировали вместе с Дионисио и теперь помогали ему весело отметить день рождения в борделе: развлекались сами, подтверждая их сплоченность и братство.

Бордель мадам Розы был примечателен не только миловидными и чистенькими девочками, но и доброжелательной атмосферой. Каждую неделю мадам Роза отправляла девушек на проверку в больницу и всегда искренне радовалась, когда кто-нибудь из них выходил замуж за клиента и уносился в новую жизнь, к детям и домашнему уюту. Она уже примирилась с мыслью, что в скором времени потеряет самую популярную свою шлюху.

У Бархатной Луизы была сестра-близняшка – она училась в университете. Когда им исполнилось семнадцать, они подбросили монетку, чтобы решить, кто первой отправится в университет, а кто будет содержать их обеих, и Луиза проиграла. Она с энергией и жаром принялась за ремесло, зная, что обречена заниматься им лишь три года, и не сомневаясь, что этот опыт пригодится для закалки характера и выработки творческих качеств. Луиза спала только с клиентами, которые ей действительно приглянулись, ни от кого не сносила сумасбродства и жестокости: под подушкой она держала пистолет, а в комнате имелся звонок для вызова мужа мадам Розы в случае непредвиденных обстоятельств.

Муж мадам Розы, внушительных размеров добродушный негр, любил шлюх, как собственных дочерей и свою лошадь. С мадам Розой они встретились в Венесуэле, куда она бежала из Коста-Рики от прежнего мужа. Тот господин и сам был ненасытный ходок по шлюхам, обладал мерзким нравом и склонностью напиваться вдребезги. В сущности, мадам Роза была двоемужницей, но считала, что, узнай Его Святейшество Папа Римский о привычке ее первого мужа днем и ночью палить из револьвера по воображаемым громадным паукам, он бы, несомненно, без всяких колебаний аннулировал этот брак. Она крепко верила в Его Святейшество и полагала, что содержит поистине католический бордель: в каждой комнате на стене висело распятие, а девушки в день своего ангела получали выходной.

Дионисио поглаживал восхитительные темные бедра Бархатной Луизы, нарочно отступая, когда приближался к Главным Вратам Небесного Блаженства.

– Буду тосковать по этому дому, – говорил он. – Наверное, сегодня я здесь в последний раз. Я влюбился, Луиза, и, кажется, по-настоящему. Представляешь, к другим в постель не тянет.

Луиза слегка встревожилась. Она села в кровати и сказала:

– Не делай этого, а то все наши девушки покончат с собой. Нам кажется, что с тобой это все-таки похоже на любовь.

Дионисио подумал и ответил:

– Это потому, что женщин я люблю больше всего на свете. Я подозреваю, многие мужчины их ненавидят и оттого так скверно к ним относятся. Мне кажется, полно мужиков, которые предпочли бы, наверное, мальчика или ослицу.