Семейное дело - [25]
— У меня есть его адрес. Сейчас поищу.
Она начала рыться в ящике стола.
— А Роговы как?
— Плохо, — сказала она, не оборачиваясь. — Отец погиб еще в сорок первом… У нас налет был, это уже в сорок втором… Ты бы видел, как Липки горели! Я и поседела в ту ночь. Вот тогда вся семья и погибла, кроме Георгия — он ведь тоже на заводе работал.
— Значит, Гошка жив?
— Жив, да без руки. У него левую руку оторвало… Тоже забегает иногда. Секретарь горкома комсомола. Вот Колин адрес. А чайник-то так и забыла поставить!
— Не надо, Анна Петровна, — сказал он, поднимаясь. — Я пойду.
— Куда? — испугалась она.
— Повидаю Кольку, Георгия, загляну еще к вам — и в Москву. Надо начинать жить снова, и снова на пустом месте.
— Глупости, — строго сказала она, словно становясь прежней учительницей. — Ты домой вернулся, а не на пустое место.
— Домой! — усмехнулся он, кивнув за окно.
— Дом — это не только крыша над головой, Володя, — все так же строго перебила его Анна Петровна. — Это близкие люди. В Москве у тебя никого, а здесь Колька, Георгий, мы с Кирой — уже четверо. Я не понимала тебя тогда, когда ты уехал… Если ты уедешь сейчас, после всего того, что было… Знаешь, нам — всем четверым — оказалось, наверно, легче потому, что мы все-таки были вместе. Иначе могли бы и не выжить.
В это время вошла Кира.
Она вошла так тихо, что он не услышал ее шагов, и, только почувствовав присутствие третьего человека, обернулся. Кира стояла в дверях. Силин увидел, как она начала бледнеть, шагнул к ней и протянул руки, Кира так и повалилась на них. Он целовал ее, не стесняясь Анны Петровны, она не отвечала, будто не веря, что все это явь.
— Ну, — шутливо потряс ее за плечи Силин. — Чего же ты молчишь? Здравствуй.
— Здравствуй, — шепотом сказала она, медленно отстраняясь от Силина. — Это удивительно…
— Что удивительно?
— То, что я шла и думала о тебе, а ты уже здесь.
Потом они жадно разглядывали друг друга. Кира похорошела, у нее были пышные пепельные волосы, по-прежнему спокойное, доброе лицо смягчилось еще больше, но это уже было лицо взрослого человека, взрослой девушки. Незаметно для нее он охватил взглядом ее фигурку, ноги — стройные, высокие, с круглыми коленями, выглядывающими из-под коротенькой юбки. Та — и не та совсем. Анна Петровна все-таки пошла ставить чайник, они остались вдвоем.
— Господи, — сказала Кира, — какой ты огромный стал!
Она провела рукой по его груди, по орденам и медалям, потом рука скользнула вверх, ладонью она тронула его щеку — он вздрогнул, таким ласковым, таким нежным оказалось это прикосновение.
— Ты очень устал, наверно?
— Ничего, — сказал он. — Восемь дней ехал, отоспался, как сурок зимой.
— Я не о том. Вообще…
— Все мы вообще немного устали.
— Немного? — улыбнулась она. — Это, наверно, только я немного.
— Почему только ты?
— Все-таки дома и за маминой спиной…
Он подумал: как хорошо она говорит об этом, не скрывая правды. Конечно, ей было куда легче. Всю войну проучилась в институте. Ну, голодновато было, наверно, так через это прошли все. И то, что она всю войну была здесь, ходила в институт, стояла в очередях, а он два с половиной года воевал, обрело для Силина свой, особый смысл. Она была не только за маминой спиной, но и за его тоже.
— Ерунда, — тряхнул он головой. — Сейчас вся жизнь должна пойти иначе. Мне кажется, я горы готов свернуть.
Тут же он осекся. Ему показалось — расхвастался, хотя Очень, очень приятно было стоять перед Кирой со всеми своими тремя орденами и пятью медалями.
— Ну а ты-то как? Замуж не собираешься?
Она вспыхнула, он заметил это: ага, стало быть, почти угадал, что-то такое есть. Пылающая от смущения, Кира была особенно хороша. За последние годы ему редко удавалось видеть красивых и нормально одетых женщин. У него были другие женщины. Год он прожил с телефонисткой штаба полка, она погибла в Молдавии. Потом несколько случайных, мимолетных связей, не оставивших в нем ни радости, ни хотя бы приятных воспоминаний. Но, пожалуй, впервые за все эти годы он разговаривал с красивой девушкой, и ему стало грустно, что он угадал или почти угадал что-то такое, что было или есть у нее.
— Кто же он, твой принц? — не унимался Силин. Он пытался шутить, потому что шутка как бы приглушала эту грусть или, вернее, досаду, а может быть, и то и другое вместе.
— Не надо, Володя, — тихо и серьезно сказала Кира.
— Неприятные воспоминания? Разбитое сердце?
— Я прошу тебя…
— Ну, хорошо, — сказал Силин. — Не надо — так не надо. А в общем, все правильно. Я в тебя тоже, наверно, влюбился бы с ходу.
Он не замечал, что Анны Петровны долго нет.
— Ну и влюбись, — сказала Кира, поднимая глаза. Ее взгляд был спокоен.
Неожиданно Силин растерялся. Кира словно просила его об этом!
— Времени нет, — усмехнулся он, чтобы скрыть за шуткой эту непонятную растерянность. — Я же сюда просто так заехал, посмотреть, а потом снова в Москву…
Она не ответила, только отвела глаза. Силину показалось, что девушка, сидящая перед ним, ничуть не огорчилась от этого известия, ничуть не расстроилась — ну и хорошо! У нее, конечно, своя жизнь, в которую он не вхож, у него — своя.
Анна Петровна наконец-то принесла чайник, достала чистое полотенце, и он мылся на кухне под рукомойником с железной, грохочущей и протекающей пипочкой, и вдруг подумал, что тут некому починить этот рукомойник, а всего-то и дела — поставить резиновую прокладку.
Закрученный сюжет с коварными и хитрыми шпионами, и противостоящими им сотрудниками советской контрразведки. Художник Аркадий Александрович Лурье.
Повесть «Твердый сплав» является одной из редких книг советской приключенческой литературы, в жанре «шпионский детектив». Закрученный сюжет с погонями и перестрелками, коварными и хитрыми шпионами, пытающимся похитить секрет научного открытия советского ученого и противостоящими им бдительными контрразведчиками…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В творчестве известного ленинградского прозаика Евгения Воеводина особое место занимает военно-патриотическая тема. Широкое признание читателей получили его повести и рассказы о советских пограничниках. Писатель создал целую галерею полнокровных образов, ему удалось передать напряжение границы, где каждую минуту могут прогреметь настоящие выстрелы. В однотомник вошли три повести: «Такая жаркая весна», «Крыши наших домов» и «Татьянин день».
Имя рано ушедшего из жизни Евгения Воеводина (1928—1981) хорошо известно читателям. Он автор многих произведений о наших современниках, людях разных возрастов и профессий. Немало работ писателя получило вторую жизнь на телевидении и в кино.Героиня заглавной повести «Эта сильная слабая женщина» инженер-металловед, работает в Институте физики металлов Академии наук. Как в повести, так и в рассказах, и в очерках автор ставит нравственные проблемы в тесной связи с проблемами производственными, которые определяют отношение героев к своему гражданскому долгу.
Нынче уже не секрет — трагедии случались не только в далеких тридцатых годах, запомнившихся жестокими репрессиями, они были и значительно позже — в шестидесятых, семидесятых… О том, как непросто складывались судьбы многих героев, живших и работавших именно в это время, обозначенное в народе «застойным», и рассказывается в книге «В полдень, на Белых прудах». Но романы донецкого писателя В. Логачева не только о жизненных перипетиях, они еще воспринимаются и как призыв к добру, терпимости, разуму, к нравственному очищению человека. Читатель встретится как со знакомыми героями по «Излукам», так и с новыми персонажами.
Юрий Мейгеш живет в Закарпатье. Его творчество давно известно всесоюзному читателю. Издательство «Советский писатель» выпустило в переводе на русский язык его книги «Верховинцы» (1969) и «Каменный идол» (1973). Тема любви, дружбы, человеческого достоинства, ответственности за свои слова и поступки — ведущая в творчестве писателя. В новых повестях «Жизнь — минуты, годы...» и «Сегодня и всегда», составивших эту книгу, Ю. Мейгеш остается верен ей.
Не вернулся с поля боя Великой Отечественной войны отец главного героя Виктора Черемухи. Не пришли домой миллионы отцов. Но на земле остались их сыновья. Рано повзрослевшее поколение принимает на свои плечи заботы о земле, о хлебе. Неразрывная связь и преемственность поколений — вот главная тема новой повести А. Усольцева «Светлые поляны».
Действие романа Владимира Дмитриевича Фоменко «Память земли» относится к началу 50-х годов, ко времени строительства Волго-Донского канала. Основные сюжетные линии произведения и судьбы его персонажей — Любы Фрянсковой, Настасьи Щепетковой, Голубова, Конкина, Голикова, Орлова и других — определены необходимостью переселения на новые земли донских станиц и хуторов, расположенных на территории будущего Цимлянского моря. Резкий перелом в привычном, устоявшемся укладе бытия обнажает истинную сущность многих человеческих характеров, от рядового колхозника до руководителя района.
Чувашский писатель Владимир Ухли известен русскому читателю как автор повести «Альдук» и ряда рассказов. Новое произведение писателя, роман «Шургельцы», как и все его произведения, посвящен современной чувашской деревне. Действие романа охватывает 1952—1953 годы. Автор рассказывает о колхозе «Знамя коммунизма». Туда возвращается из армии молодой парень Ванюш Ерусланов. Его назначают заведующим фермой, но работать ему мешают председатель колхоза Шихранов и его компания. После XX съезда партии Шихранова устраняют от руководства и председателем становится парторг Салмин.
Русский солдат нигде не пропадет! Занесла ратная судьба во Францию — и воевать будет с честью, и в мирной жизни в грязь лицом не ударит!