Семейное дело - [183]

— Так вы идите, Малыгин, — сказал Ильин. — Чего зря время терять? Готовьтесь к сдаче.

Должно быть, Малыгин не ожидал такого поворота. Сидел, наверно, и думал, даже хотел, чтобы новый начальник цеха начал уговаривать его.

— Ничего, — сказал он, кривя тонкие губы. — Я послушаю.

— Вот что, товарищи, — тихо и стараясь больше не глядеть на Малыгина, будто его здесь уже не было, сказал Ильин, — провести эту перестройку надо было бы давно, но лучше уж поздно, как говорится, чем никогда… Давайте называть вещи своими именами. В цехе сложилась обстановка привычности, и это, если подумать, самое худое, что могло произойти. Заместители, то есть вы, привыкли жить на готовеньком, а отсюда и меньшая ответственность. Иной раз даже никакой ответственности.

— Ну, ты даешь, Сергей Николаевич! — усмехнулся Шток. — Тебя послушать, так нам всем уходить надо.

— Не уходить, — резко сказал Ильин. — Подумать, как лучше работать. И вот еще что. Левицкий вопросами подготовки почти не занимался, а я буду заниматься. Не по привычке, а по обязанности. Так что боязнь превратиться в выбивал, в снабженцев у вас излишняя. Да, теперь каждый из вас будет связан напрямую с отделом снабжения завода. Но это не снимет заботу о подготовке производства и с меня, особенно в перспективном планировании снабжения. И особенно по формовке. Сегодня иду утром, а на рабочей площадке возле грейфера, два формача из-за ящика наполнительной смеси сцепились.

— Вот-вот, — сказал Малыгин. — Людям зарабатывать надо, между прочим.

— Как вы радуетесь, что мы еще плохо работаем! — усмехнулся Ильин, не поворачиваясь к Малыгину. — Словно какая-нибудь «Нью-Йорк таймс». А сами-то хотя бы попробовали пальцем о палец ударить? Что нужно сделать в первую очередь по формовочному? Прежде всего объединить формовщиков со стержневиками.

— Этого в приказе нет, — сказал Малыгин. Но Ильин снова не повернулся к нему.

— На основании заводского приказа руководство цеха разрабатывает свой собственный, — сухо сказал он. — И вот здесь, по-моему, начинается самая главная работа. Нам надо напитать формовщиков, так? Чтоб они перестали бояться — будет им смесь или нет. Чтоб мы забыли о простоях, как о плохих снах. Значит, первая очередь — оборудование смесеприготовительного отделения. А это — новые заботы земледелки.

— Долгое дело, — сказал кто-то.

— Полгода, — отрезал Ильин.

Он не замечал, как шло время. Он просто рассказывал, что надо будет сделать, и забыл о том, что перед ним лежало заявление Малыгина об уходе. Он обращался и к нему и не знал, что вот сейчас его увлеченность и уверенность уже сделали свое дело и даже Малыгин думает, как бы забить отбой, потому что не так уж все страшно и этот Ильин, которого он тоже не любил, вовсе не собирается взвалить на него весь воз. Это не Левицкий. Он готов сам к себе в замы пойти. Но теперь-то уж чего жалеть, дело сделано, и придется побегать с обходным листком…

Видимо, это заявление Малыгина и дало повод заместителю директора по производству назвать нынешнее положение в цехе «заварушкой».

И все-таки на следующий же день после неприятного разговора с Кузиным и решительного отказа ходить на ППР Ильину пришлось встретиться с ним. Он шел в заводоуправление, уже заранее распаляя себя: ах, Кузин, чиновная душа, хочешь мне свою замдиректорскую власть показать? Даже передал телефонограмму, а это уже документ, попробуй не пойти! Но Кузина на месте не оказалось. Его секретарша сказала: «Он ждет вас у главного», и Ильин распалился пуще прежнего: побежал с кляузой к главному, сейчас будет и «мытье», ну да я ведь тоже смогу ответить…

Заостровцев по-прежнему работал в директорском кабинете, и, толкая тяжелую дверь, Ильин подумал: неужели разговоры о назначении нового директора были всего-навсего слухами? Сначала он увидел Кузина: тот сидел сбоку стола, разглядывая какие-то чертежи, и поблескивал лысиной, вокруг которой волосы вились, как медные проволочные спиральки.

— Здравствуйте, — сказал Ильин. — Мне сказали…

— Садитесь, Сергей Николаевич, — холодно оборвал его Заостровцев. — Малыгин еще не ушел из цеха?

«Знает, — мысленно усмехнулся Ильин. — Доложено в лучшем виде».

— Нет еще.

Заостровцев кивнул и, протянув руку, показал на бумаги, которые просматривал Кузин.

— Познакомьтесь. Это срочный министерский заказ.

Напряжение, которое владело Ильиным, когда он шел сюда, спало разом. Он сел рядом с Кузиным, и тот пододвинул ему бумаги, а сам откинулся на спинку кресла.

— Вопрос о Малыгине, как я понимаю, был вам задан не случайно, — сказал Кузин. — От нас, — он особенно подчеркнул это «от нас», — уходит опытный инженер, а выполнение этого заказа…

— Все это потом, — остановил его Заостровцев. — Пусть сначала Сергей Николаевич познакомится с документацией.

Нужно было срочно отлить рабочее колесо турбины для одной из латиноамериканских стран. Ильин прикинул: вес — восемнадцать тонн, придется плавить на двух печах. Времени в обрез, конечно. Очевидно, не только мы получили этот заказ, подумалось ему. Где-то что-то не спланировалось там, наверху, вот и раскидали заказ по заводам.

Потом был долгий и обстоятельный разговор с Заостровцевым, в котором Кузин участия не принимал, а сидел все так же, по-прежнему откинувшись на спинку кресла, будто он оказался здесь по какой-то случайности и все это его никак не касалось. На какую-то секунду Ильину даже показалось, что у Кузина обиженное лицо, как у ребенка, которому не разрешают участвовать в разговорах взрослых.