Семейная традиция - [29]

Исав поднял сочащееся жидким дерьмом тело и положил на разделочный стол. Руки у Исава стали коричневыми. Затем он разрезал ремень на лодыжках. По всему блестящему от экскрементов телу мальчишки копошились всевозможные жуки и черви, но это не имело значения. Кожа будет полностью содрана. Ляжки, конечно же, пойдут на жаркое. Из брюха получится бекон. Остальное он нарубит для буйабеса. Но сперва...

- Сперва достанем эту большую, сладкую печень, - сказал Исав сам себе. Он направился к стойке за резаком. Чтобы извлечь печень, требуется некоторая сноровка.

- Дедушка Эб обосрется от радости!

Но когда Исав снова повернулся к столу, то увидел, что мальчишка сидит.

- Ну, разве не чудеса? Мертвец и не мертвец вовсе!

Парень посмотрел на Исава дикими глазами и произнес:

- Наб-блу-глаб-нуб-плап!

Исав расхохотался.

- Флуп-лупси-мубу-лопс!

- Да слышу я тебя, дружище, - хохотнув, сказал Исав в ответ на безумную болтовню мальчишки. - Жизнь - дерьмо, да? Помяни мое слово, будет еще хуже.

После четырех недель, проведенных в каноэ, парень определенно не представлял никакой угрозы. Слабый и свихнувшийся. Исав просто перережет ему глотку, выпустить кровь, а потом примется за дело. Но прежде чем он смог...

Мальчишка слабо размахнулся, словно для удара.

- Флуп! - закричал он. Исав захохотал, но через секунду смех прервался. Несмотря на то, что удар пришелся мимо, резкое движение отправило в полет сгусток насыщенного аммиаком дерьма. И этот сгусток попал Исаву прямо в глаза.

- БОЖЕ правый! - Исав тут же выронил нож и рухнул на колени. Глаза жгло, словно от слезоточивого газа. Он пытался протереть их, пытался сморгнуть с них дерьмо, но делал этим только хуже. Он стал слепым и беспомощным.

Тем временем, Даррен - девятнадцатилетний парень, просидевший месяц в собственном дерьме - продолжил свою безумную болтовню и встал со стола. Тощие ноги подгибались, но были еще в состоянии ходить. Он направился к двери.

- Помоги мне, ПОЖАЛУЙСТА, - огласил лачугу крик. Это была Мэвис. Она пришла в себя от шока и сейчас билась на крюке.

- Помоги мне, пожалуйста! УМОЛЯЮ тебя!

Даррен посмотрел на нее.

- Гар-хуб-ли?

- Пожалуйста, не оставляй меня здесь!

Даррен, даже находясь в вполне закономерном состоянии клинического психоза, похоже, не растерял еще все остатки сознания. Его покрытые дерьмом ноги подвели его к стойлу, потом он обхватил руками девчонку за бедра, с большим трудом он поднял ее на необходимые несколько дюймов и снял связывающий запястья ремень с крюка.

- Блум-уп-ду-ли! - радостно воскликнул Даррен.

- Спасибо, спасибо тебе! - закричала Мэвис, как только ее ноги коснулись земли. Она выбежала за дверь.

Даррен пожал плечами.

- Зу-ли-дуп, - произнес он, а потом, пошатываясь, вышел и сам.

***

- Ты только посмотри на это! - изумленно воскликнула Кэрол. Шери стояла, нервничая, у нее за спиной, в грязном жилище Исава, в то время, как ее подружка рылась в изъеденном термитами буфете.

Кэрол подняла толстую книгу без названия. Обложка, видимо, была сделана из кожи ящерицы.

- Ну и что такого? - сказала Шери. - Какая-то старая книжка.

- Да? Она на арабском. Зачем этому тупому "реднеку" книга на арабском?

Шери слабо застонала.

- Я не знаю...

Кэрол швырнула книгу обратно, подом выудила из ящика еще что-то.

- Гляди-ка. Деньги, только...

Взгляд Шери метнулся к ящику, дно которого было усыпано старинными монетами и такими же банкнотами.

- Похоже, это очень старые деньги. - Кэрол подняла потертый серебряный доллар с портретом Уильяма Дженнингса Брайана. На монете стояла дата - 1873 год. Несколько двухдолларовых банкнот были с портретом Джефферсона, только относились к 1840 году. Еще в ящике лежали несколько потускневших золотых монет номиналом в десять и двадцать долларов.

- И что такого? - повторила Шери. - Он просто коллекционирует монеты...

- Этот деревенщина? Ты, наверное, шутишь.

- Тогда, может, это его дедушки.

- Шери, некоторые монеты здесь гораздо старее, чем его дедушка. Это добро, наверное, передавалось из поколения в поколение.

- Отлично.  Теперь давай убираться отсюда. Он может вернуться в любую минуту. И разве он не говорил, что у него есть брат?

Кэрол вдруг задумалась.

- Ты права. Иди, подожди у двери и держи ухо востро. Если услышишь что-нибудь, свистни.

- Кэрол!

- Иди. Я приду через минуту.

Покачав головой, Шери вышла и встала у входной двери. Не выветрившаяся до конца из головы "кислота" сбивала с толку. Она чувствовала, будто стоит на трамплине, пока пыталась сосредоточиться. Она и представить не могла, зачем Кэрол понадобилось обыскивать эту лачугу. Может, это ЛСД вызвала у нее вспышку клептомании. А может, она просто любит совать везде нос. Это у женщин в крови, - подумала она - ...даже у тех, что с членом.

Но не успела она подумать о чем-то еще, как ей показалось, будто она что-то услышала. Какой-то очень слабый шум? Или просто "глюки" от ЛСД?

Тихий торопливый хруст...

Тут Шери замерла, в глазах помутнело. Кэрол сказала ей свистеть, если она что-то услышит, но времени не было. Все произошло очень быстро.

Внезапно появилась фигура.

Шери вжалась в стену хибары, и тут из леса вынырнуло то, что она сперва приняла за привидение. Призрак, да. Призрак из концлагеря. Вот на что это было похоже. Высокая, тощая как скелет девчонка с темными короткими волосами. Совершенно голая. Запястья у нее были связаны. Она прикрывала свою наготу ладонями. Внутренняя сторона тощих белых бедер была вымазана кровью, а широко раскрытые глаза выглядели какими-то мертвыми.