Семь сорок (В поисках счастья) - [4]

Майлс хотел, чтобы они вместе отправились в путешествие в прошлую пятницу, когда окончился семестр, но она не могла, не могла не попрощаться. Как всегда покладистый, он согласился, и даже решил последовать ее примеру и провести уикэнд дома.

Она знала, что Майлсу двадцать два года, у него есть старший брат Дуглас и нет сестер. Его родители владели фабрикой твида в Донегале, а теперь они жили в Дублине: «О'Малли Твидс Лимитед». Майлс вошел в дело. Она также знала, что он занимался им очень энергично. И хотя его нынешний курс обучения был связан с модой и дизайном, он занимался также организацией сбыта и связями с общественностью.

— Я полагаю, он будет директором? — закинул удочку отец, но этого она не знала. Дуглас О'Малли как будто занимался делом меньше, чем Майлс.

— Дуг умеет шевелиться, когда захочет, а иначе его толкать бесполезно. Никогда не любил выставляться напоказ, — сказал Майлс с ноткой привязанности. Итак, она знала еще кое-что. Он был великодушен даже по отношению к брату, который не старался нести свою часть ноши.

Африканская малышка с зубками, сверкающими, словно крошечные жемчужины, запела:

— Свавьте Его, свавьте Его, все вы, маленькие детки.

— Тише, Джилл, милая, здесь нельзя петь. — Ее спутница с извиняющимся видом посмотрела на Джоанну.

— Пожалуйста, не останавливайте ее. Мне это нравится, — поспешно сказала Джоанна.

Певица была одарена отсутствием застенчивости, весельем и искренностью. Папа был бы в восторге, подумала Джоанна, и без всякой логической причины от воспоминания о его крупной, облаченной в твид фигуре и от тоненьких, как палочки, ног Джилл у нее перехватило дыхание. Отец был неравнодушен к малышам. Когда ей было столько же лет, он каждое воскресенье водил ее на прогулку, на плохой дороге брал ее на руки и подсаживал на пони. Отец был бы страшно рад внукам, но захочет ли Майлс иметь детей? Они никогда не обсуждали это.

Главное — это любовь, убеждала себя Джоанна, а Майлс меня любит. Но все же где-то таилось грызущее сомнение. «Ну и хорошо, давай поженимся» внезапно показалось слишком легковесным, и не было никаких определенных планов на будущее.

— В Дублине трудно снять квартиру? — как-то спросила она.

— Не знаю. Вряд ли, — небрежно ответил Майлс, поглаживая ее руку. — Возможно, она нам не понадобится. Дома куча комнат. — И когда она возразила, он так же небрежно сказал: — Ну ладно. У нас будет квартира. Все, как ты скажешь.

Сначала — главное, напоминала себе Джоанна, а главным были мужчина и женщина, любящие друг друга, а не женщина в поисках дома и детей. И все же — надолго ли это, такая вот любовь?

Эта часть путешествия почти закончилась. Два белых паруса, показавшихся за зеленой равниной, выглядели так же, как на одной из картин ее матери-художницы; ближе к поезду пена пузырилась в кильватере парохода, спешившего по широкому проливу, потом показались верфи, полные разноцветных корпусов. До Нориджа оставалось минуты две, а она все еще пребывала в смятении.

Она думала, что все будет хорошо, она была почти уверена в этом, но не совсем… Ей не хватило времени.

В этот момент мимо окна промчался указатель с надписью «Норидж Торпс».

Девушка, опекавшая Джилл, с уговорами засовывала ее тонкие руки в куртку. Она улыбнулась Джоанне.

— Ну вот, здесь мы вас покинем. Думаю, вы не станете жалеть! — Джоанна решила, что она или опекунша, или учительница ребенка.

— Мы выходим, — радостно сообщила ей Джилл.

Иногда именно простейшие действия спускают курок. В данном случае это была темная курчавая головка, подпрыгивавшая в сторону двери.

Внезапно единственным, что имело значение для Джоанны, стали время и скорость. Она вскочила, встала на сиденье, сдергивая чемоданы с багажной сетки, затем спрыгнула на пол. На мгновение зеркало отразило ее желтовато-коричневое платье с округлым вырезом, светло-каштановую мальчишескую голову, нежно-розовый младенческий рот и потом потеряло ее, когда она стала проталкивать чемоданы сквозь узкую дверь купе.

Часы в конце платформы показывали 15.40. Майлс не мог зарегистрироваться в дублинском аэропорту раньше половины седьмого. Времени было достаточно — но как сказать? С чего начать? «Дорогой, не подумай, что я не люблю тебя»… «Дорогой, не мог бы ты вместо Эдинбурга снова приехать сюда? Я должна поговорить с тобой». Он разозлится и правильно сделает. Он спланировал ее путешествие, длинное, с несколькими пересадками. У него наверняка сложится ощущение, что если бы он не поддался ее прихоти насчет поездки домой, у нее не было бы возможности отступить.

Она ненавидела себя, и даже разносившееся через станционный громкоговоритель объявление, казалось, содержало оттенок упрека.

— Поезд, стоящий у третьей платформы, отправляется в пятнадцать сорок пять до Линкольна…

У барьера контролер нахмурился, увидев протянутый ему билет.

— Эдинбург? Вам нужен поезд на Линкольн, мисс. Вы только что с него сошли.

— Я знаю, — запнулась она. — Знаю. Я передумала.

Джилл и ее опекунша стояли у газетного киоска. Она прошла мимо, чувствуя удивленный взгляд девушки, дошла до телефонной будки и втащила в нее чемоданы. Ей показалось не случайным то, что когда она стала набирать номер, снова прозвучал голос из громкоговорителя, приглушенный, но ясно слышный.