Семь планет - [26]

Шрифт
Интервал

Кровь потекла, по желобам струясь,
А под землей была вода и грязь.
Земля была болотистой землей.
Ее покрыла пыль, за слоем слой.
Пригрело солнце, дал ей силу дождь,
И вот она травы познала мощь:
Росла в болотной сырости трава, —
Сумела мощно вырасти трава.
Земля ее вспоила изнутри:
Недаром стебли толщиной в кари.
Она с землей корнями скреплена.
От корня — и травинок прямизна!
Арыки крови ныне потекли,
Со всех сторон к средине потекли.
Взгляни-ка: вот блестит она, земля,
Но кровью вся пропитана земля,
С болотною водою кровь слилась,
Людей по пояс засосала грязь,
Взгляни-ка: тонут вихри-скакуны,
По щиколотку в грязь погружены.
Спустилось покрывало в этот миг, —
Нет, облако закрыло солнца лик,
И хлынул дождь на человечий скоп,
И вновь всемирный начался потоп!
Все видят: нет пощады их греху,
Вода — внизу, кругом и наверху!
Кругом, внизу и наверху — вода!
Будь даже, как кирпич, земля тверда,
Но если войско, загоняя дичь,
С усердием начнет тереть кирпич, —
Он сотрясется, как бы ни был тверд,
Охотниками в порошок истерт.
А тут еще по облику земли
Арыки жаркой крови потекли!
Становятся они мутней, грязней,
Копытами испуганных коней
Растоптан каждый, в слякоть превращен,
Тут начинает плакать небосклон,
Шумит, как море, гневная вода,
На землю низвергается беда.
Напрасно все бегут и стонут все:
Куда б ни побежали — тонут все!
Творили люди на охоте смерть,
Но сами обрели в болоте смерть.
Когда, облавы суживая круг,
Вся рать Бахрама съехалась на луг,
На землю бремя трудное легло.
Ей стало это бремя тяжело,
Она погнулась — медленно пошли
Сто тысяч седоков ко дну земли.
Тогда вокруг образовался ров,
А влага вырвалась из берегов.
Увидев: поле влагой залито,
Над влагою земля — как решето,
Все поняли: то — мертвая вода,
И все от жизни отреклись тогда.
Погибли и охотники и дичь,
Добыча и захватчики добыч.
Бахраму смерть принес его поход:
Так жертвой стал он собственных охот.
За дичью он велел скакать коню, —
Охота превратилась в западню.
Попали в западню джейран и лев, —
Погибли оба, разом смерть узрев.
Зверь кровожадный и пугливый зверь, —
Нет между ними разницы теперь.
Вот двое ловчих крепко обнялись,
Чтобы спастись, они в одно слились,
Но в миг, когда они слились в одно,
Трясина затянула их на дно.
Напал на всех, как муравейник, страх.
Как муравей, ушел под землю шах.
Его жилье отныне — яма, гур,
Недаром прозвище Бахрама — Гур!..
Сей низкий мир — прожорливый дракон,
И пожирать людей — его закон.
Десятка недостаточно: злодей
Глотает разом тысячи людей.
Принес он гибель многим существам,
Но вот что удивительно: Бахрам,
Великий и могущественный шах,
Повергший всех врагов своих во прах,
Над миром грозно утвердивший власть, —
И этот шах попал дракону в пасть,
Исчез он вместе с войском навсегда,
Ни вести не оставил, ни следа.
Сей мир дракон? Нет, хуже во сто крат, —
Там, где дракон, бывает часто клад:
Мы знаем, что чудовище — дракон,
Но бережет сокровище дракон.
А что мы видим в мире? Прах и твердь.
Сокровища здесь нет, здесь только смерть.
Отраду жизни человек постиг,
Но может умереть он каждый миг,
Довольно мига, чтоб дракону в пасть
Не только телу — и душе попасть.
Но нам не хватит многих, долгих лет,
Чтоб избавление найти от бед.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

в котором излагается наставление читателям и писцам
Священную познал я благодать:
Я завершил чудесную тетрадь.
Но сколько раз, пока старался я,
Смущался я и колебался я!
Едва страница начата была, —
Внезапно закусило удила
Мое проворноногое перо:
Седок рассказа гнал его хитро.
К благословенной цели я пошел.
Сказал бы: семь ущелий я прошел,
Сказал бы: семь стоянок в тех горах,
Где даже вихрь испытывает страх!
Немало перенес я на пути,
Но все же к цели я сумел дойти.
Тут мной сомненье овладело вновь.
Твердила мне душа: «Не прекословь.
Тот, кто рождает слабый, тусклый стих,
Не видит в нем изъянов никаких.
Стихи для вдохновенного творца —
Что собственные дети для отца,
А для отца — все дети хороши,
Частицы сердца, печени, души!
Уродливым ребенка назовешь, —
На взгляд отца он все-таки пригож!
Отвергнут всеми, дорог он отцу:
Так дорог стих отвергнутый певцу.
Как на свои созданья ни смотри, —
В сих девственницах утренней зари
Ошибки никогда ты не найдешь.
Найдя ее, ошибкой не сочтешь!
Как мне понять достоинства стиха?
Работа — хороша или плоха?
Известность обретут мои труды
Иль даром пропадут мои труды?
Ничто не тяжелее тех трудов,
Которые нам не дают плодов.
Когда нельзя стихом зажечь сердца, —
Бессмысленны все тяготы певца.
Увы, мы скажем о певце таком:
Стремился в храм, попал в питейный дом!
«Но как мне быть? — так я к себе взывал, —
Не надобно мне выспренних похвал, —
Я полагаться не хочу на лесть,
А сам себя судьей не вправе счесть».
Сомненье душу ранило насквозь,
Царапалось в ней что-то и скреблось.
И плакал и вздыхал я тяжело,
Но счастье в келью вдруг ко мне вошло,
Смеясь, сказало: «Что же ты грустишь?
Ты яхонты и жемчуга даришь,
Зачем же литься ты даешь слезам,
Подобным яхонтам и жемчугам?
Ты мне откроешь ли причину слез?»
Когда я счастья услыхал вопрос,
Светлее показалась келья мне,
Жить захотелось для веселья мне,
Во всем открыться разом я решил,
И сердце я рассказом облегчил.
Сказало счастье: «Мой сердечный друг,
Народа жемчуг и знаток наук!

Еще от автора Алишер Навои
Фархад и Ширин

«Фархад и Ширин» является второй поэмой «Пятерицы», которая выделяется широтой охвата самых значительных и животрепещущих вопросов эпохи. Среди них: воспевание жизнеутверждающей любви, дружбы, лучших человеческих качеств, осуждение губительной вражды, предательства, коварства, несправедливых разрушительных войн.


Язык птиц

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Поэмы

Удивительно широк и многогранен круг творческих интересов и поисков Навои. Он — поэт и мыслитель, ученый историк и лингвист, естествоиспытатель и теоретик литературы, музыки, государства и права, политический деятель. В своем творчестве он старался всесторонне и глубоко отображать действительность во всем ее многообразии. Нет ни одного более или менее заслуживающего внимания вопроса общественной жизни, человековедения своего времени, о котором не сказал бы своего слова и не определил бы своего отношения к нему Навои.


Смятение праведных

«Смятение праведных» — первая поэма, включенная в «Пятерицу», является как бы теоретической программой для последующих поэм.В начале произведения автор выдвигает мысль о том, что из всех существ самым ценным и совершенным является человек. В последующих разделах поэмы он высказывается о назначении литературы, об эстетическом отношении к действительности, а в специальных главах удивительно реалистически описывает и обличает образ мысли и жизни правителей, придворных, духовенства и богачей, то есть тех, кто занимал господствующее положение в обществе.Многие главы в поэме посвящаются щедрости, благопристойности, воздержанности, любви, верности, преданности, правдивости, пользе знаний, красоте родного края, ценности жизни, а также осуждению алчности, корыстолюбия, эгоизма, праздного образа жизни.


Газели

В произведениях Алишера Навои тюркский стих достиг вершин художественности, — его газели отличает филигранная обработка, виртуозная инструментовка, семантическая игра, свежесть метафор.


Стена Искандара

«Стена Искандара», пятая, последняя, поэма «Пятерицы», — объемное многоплановое эпическое произведение, в котором нашли свое отражение основные вопросы, волновавшие умы и сердца людей того далекого времени и представляет собой подлинную энциклопедию общественной жизни и мыслей эпохи Навои.Главным героем поэмы является Искандар, и почти весь сюжет произведения связан с его личностью, с его деятельностью и мировоззрением. В лице великого полководца древности Навои создает образ идеального правителя и противопоставляет его государственным деятелям своей эпохи.


Рекомендуем почитать
Кадамбари

«Кадамбари» Баны (VII в. н. э.) — выдающийся памятник древнеиндийской литературы, признаваемый в индийской традиции лучшим произведением санскритской прозы. Роман переведен на русский язык впервые. К переводу приложена статья, в которой подробно рассмотрены история санскритского романа, его специфика и место в мировой литературе, а также принципы санскритской поэтики, дающие ключ к адекватному пониманию и оценке содержания и стилистики «Кадамбари».


Рассказы о необычайном. Сборник дотанских новелл

В сборник вошли новеллы III–VI вв. Тематика их разнообразна: народный анекдот, старинные предания, фантастический эпизод с участием небожителя, бытовая история и др. Новеллы отличаются богатством и оригинальностью сюжета и лаконизмом.


Лирика Древнего Египта

Необыкновенно выразительные, образные и удивительно созвучные современности размышления древних египтян о жизни, любви, смерти, богах, природе, великолепно переведенные ученицей С. Маршака В. Потаповой и не нуждающейся в представлении А. Ахматовой. Издание дополняют вступительная статья, подстрочные переводы и примечания известного советского египтолога И. Кацнельсона.


Тазкират ал-аулийа, или Рассказы о святых

Аттар, звезда на духовном небосклоне Востока, родился и жил в Нишапуре (Иран). Он был посвящен в суфийское учение шейхом Мухд ад-дином, известным ученым из Багдада. Этот город в то время был самым важным центром суфизма и средоточием теологии, права, философии и литературы. Выбрав жизнь, заключенную в постоянном духовном поиске, Аттар стал аскетом и подверг себя тяжелым лишениям. За это он получил благословение, обрел высокий духовный опыт и научился входить в состояние экстаза; слава о нем распространилась повсюду.


Когда Ану сотворил небо. Литература Древней Месопотамии

В сборник вошли лучшие образцы вавилоно-ассирийской словесности: знаменитый "Эпос о Гильгамеше", сказание об Атрахасисе, эпическая поэма о Нергале и Эрешкигаль и другие поэмы. "Диалог двух влюбленных", "Разговор господина с рабом", "Вавилонская теодицея", "Сказка о ниппурском бедняке", заклинания-молитвы, заговоры, анналы, надписи, реляции ассирийских царей.


Средневековые арабские повести и новеллы

В сборнике представлены образцы распространенных на средневековом Арабском Востоке анонимных повестей и новелл, входящих в широко известный цикл «1001 ночь». Все включенные в сборник произведения переводятся не по каноническому тексту цикла, а по рукописным вариантам, имевшим хождение на Востоке.


Ярмарка тщеславия

«Ярмарка тщеславия» — одно из замечательных литературных произведений XIX века, вершина творчества классика английской литературы, реалиста Вильяма Мейкпис Теккерея (1811–1863).Вступительная статья Е. Клименко.Перевод М. Дьяконова под редакцией М. Лорие.Примечания М. Лорие, М. Черневич.Иллюстрации В. Теккерея.


Макбет

Шекспир — одно из чудес света, которым не перестаешь удивляться: чем более зрелым становится человечество в духовном отношении, тем больше открывает оно глубин в творчестве Шекспира. Десятки, сотни жизненных положений, в каких оказываются люди, были точно уловлены и запечатлены Шекспиром в его пьесах.«Макбет» (1606) — одно из высочайших достижений драматурга в жанре трагедии. В этом произведении Шекспир с поразительным мастерством являет анатомию человеческой подлости, он показывает неотвратимость грядущего падения того, кто хоть однажды поступился своей совестью.


Цвет из иных миров

«К западу от Аркхема много высоких холмов и долин с густыми лесами, где никогда не гулял топор. В узких, темных лощинах на крутых склонах чудом удерживаются деревья, а в ручьях даже в летнюю пору не играют солнечные лучи. На более пологих склонах стоят старые фермы с приземистыми каменными и заросшими мхом постройками, хранящие вековечные тайны Новой Англии. Теперь дома опустели, широкие трубы растрескались и покосившиеся стены едва удерживают островерхие крыши. Старожилы перебрались в другие края, а чужакам здесь не по душе.


Тихий Дон. Книги 3–4

БВЛ - Серия 3. Книга 72(199).   "Тихий Дон" - это грандиозный роман, принесший ее автору - русскому писателю Михаилу Шолохову - мировую известность и звание лауреата Нобелевской премии; это масштабная эпопея, повествующая о трагических событиях в истории России, о человеческих судьбах, искалеченных братоубийственной бойней, о любви, прошедшей все испытания. Трудно найти в русской литературе произведение, равное "Тихому Дону" по уровню осмысления действительности и свободе повествования. Во второй том вошли третья и четвертая книги всемирно известного романа Михаила Шолохова "Тихий Дон".