Семь планет - [25]

Шрифт
Интервал

Был ствол его глубоко рассечен:
Так душу рассекает страстный стон…
Шах крепко привязал коня к скале,
Сам спрятался в чинаровом дупле.
Внезапно он обрел себя в раю,
В шатре увидев гурию свою.
От глаз ее умчался легкий сон.
Творцу смиренный сотворив поклон,
Дыханием любви опалена,
Волшебный чанг настроила она
И стала петь, к чинару прислонясь,
К возлюбленному сердцем устремясь.
Ее певучий и протяжный стон
Был горестью разлуки напоен.
Вздыхая, пери подошла к ручью,
И там переложила в песнь свою
Она слова Бахрамова письма,
А музыку подобрала сама.
Как льются слезы, песнь ее лилась,
О нет, не слезы — кровь текла из глаз.
Внимая ей, все замерло вокруг,
Вонзался в сердце шаха каждый звук.
Луна, в любовном пламени сгорев,
Заговорила звонко, нараспев:
«О трудный путь, как долог ты, увы!
О зной! Навис, как полог ты, увы!
Я так слаба, а жар степной горяч,
Увы, мне больше не под силу плач!
Меня смертельно ранила тоска,
Мне кажется, что смерть моя близка.
О небо, нет, не склонно ты к добру!
О низкое, ужели я умру,
Желанного я не увижу дня,
Когда любимый мой призвал меня?
К его ушам слова мои направь,
К его ногам глаза мои доставь,
С любимым близость — вот отрада мне,
А радости другой не надо мне!»
Бахраму в грудь напев ее проник.
Шах разорвал, рыдая, воротник,
Его дыханья огненного жар
Траву обжег и опалил чинар.
В беспамятстве Бахрам упал к ногам
Своей огненноокой Диларам:
Так падает, прижав к груди ладонь,
Огнепоклонник, увидав огонь,
На пери так взирает дивона!
И пери, встречей той поражена,
Упала, онемев, к его ногам.
Смотрите же: лежит без чувств Бахрам,
Он распростерт, она у ног царя,
Он — тень всевышнего, она — заря.
Когда аллаха тень легла на луг,
Заря спустилась к этой тени вдруг.
Она и он повержены во прах:
Она без чувств, и без сознанья шах.
Смотрите же: тоске пришел конец…
Диковинны дела твои, творец!
Но вот заря расправила крыла,
Двух любящих в беспамятстве нашла,
Открыло утро свой камфарный клад,
Над шахом белый разостлав халат.
Проснувшихся людей объял испуг:
С подругой рядом оказался друг!
Их встречей был обрадован купец:
Слетела птица счастья наконец!
Он от влюбленных отогнал людей,
Велел завесу принести скорей.
Камфарноцветным было полотно:
Как облако камфарное, оно
Чету сокрыло от людей вдали.
Когда в себя влюбленные пришли,
Сказал своей красавице Бахрам…
Но что сказал — того не знаю сам,
Не только человек, — и ветерок
Не смел шатра переступить порог!
Итак, достиг желанного Бахрам.
Примчалась свита по его следам.
Вернулись к шаху сила, счастье, смех,
Веселье шаха оживило всех.
Бахрам вручил купцу вазира власть,
И потерял купец к наживе страсть.
И вот растаял утренний туман,
Отправился в столицу караван.

СМЕРТЬ БАХРАМА

Когда вернулся в город шах Бахрам,
Он вновь предался играм и пирам.
Болезни прежней не страшась угроз,
Он пил вино, вдыхая запах роз,
Все дни недели беспечальный шах
Стал проводить в своих семи дворцах,
Внимать луноподобным, как в раю,
Лаская луноликую свою:
Пусть много есть красавиц для утех,
Одна — любимей и желанней всех.
Дворцы менялись — и менялся цвет…
Так несколько прошло веселых лет.
«Во здравье!» — так он клики возносил.
К небесному владыке возносил.
Но всякому дыханью есть предел.
«Во здравье!» — раз он крикнуть не успел,
И небо, потонувшее во мгле,
Царю могилу вырыло в земле…
Увы, не диво сей короткий век:
Сто поколений царствуй человек,
Владыкою слыви семи чудес,
Под куполом живи семи небес,
Бахрам небес будь часовым его, — [11]
Нельзя назвать вечно живым его:
И он, увы, уйдет в конце концов,
В могилу не возьмет своих дворцов…
Бахрама завершилось бытие:
Он завершил желание свое.
Когда, веселья окружен людьми,
Он пил вино во всех дворцах, в семи,
Все дни и ночи посвятив пирам, —
Сопутствовала шаху Диларам,
Слова ее звенели для него, —
Все песни, все газели — для него!
Когда в стенах скучал он четырех,
Он для охоты покидал чертог,
А рядом с ним подобная луне
Протяжно пела на лихом коне.
Она дарила жизнь своим лицом,
Она была и кравчим и певцом;
Для пира — украшением была,
Для сердца — утешением была;
Труд и молитву с ней делил Бахрам,
Пир и ловитву с ней делил Бахрам…
Случилось, что устроил царь царей
Широкую облаву на зверей.
Он, мнилось, обложил небесный свод,
Где, как звездам, зверям терялся счет.
Напрасно зверь, чтоб убежать отсель,
Выискивал хоть маленькую щель!
Вот, выгнав дичь на неоглядный луг,
Загонщики образовали круг, —
Со всех сторон на зверя всех родов
Они в пятнадцать двинулись рядов.
Вот круг до трех был сужен ягачей.
Охота сразу стала горячей.
Смешались рев зверей и ловчих клич,
Убитая и раненая дичь.
В цветник тюльпанов превратился луг,
Кровь разлилась потоками вокруг.
Куда ни глянь — полно кровавых луж,
Полно звериных душ — бесплотных душ.
Несутся звери, высунув язык.
Везде — преграда, западня, тупик.
Несутся — тщетный труд: спасенья нет,
Куда ни побегут — спасенья нет:
Их обступают ловчие кругом,
Прямые стрелы падают дождем!
Так без вины погибли существа, —
Душа в любом из них была жива.
Убийцей должен зваться человек:
Он бытие живых существ пресек.
Он, ловчий, жаждой крови обуян:
Недаром и одет он, как тюльпан,
Недаром кровь, куда ни глянет глаз,
Арыками повсюду растеклась,
Широкий луг весь потонул в крови:
Кровопроводом ты его зови!

Еще от автора Алишер Навои
Фархад и Ширин

«Фархад и Ширин» является второй поэмой «Пятерицы», которая выделяется широтой охвата самых значительных и животрепещущих вопросов эпохи. Среди них: воспевание жизнеутверждающей любви, дружбы, лучших человеческих качеств, осуждение губительной вражды, предательства, коварства, несправедливых разрушительных войн.


Язык птиц

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Поэмы

Удивительно широк и многогранен круг творческих интересов и поисков Навои. Он — поэт и мыслитель, ученый историк и лингвист, естествоиспытатель и теоретик литературы, музыки, государства и права, политический деятель. В своем творчестве он старался всесторонне и глубоко отображать действительность во всем ее многообразии. Нет ни одного более или менее заслуживающего внимания вопроса общественной жизни, человековедения своего времени, о котором не сказал бы своего слова и не определил бы своего отношения к нему Навои.


Газели

В произведениях Алишера Навои тюркский стих достиг вершин художественности, — его газели отличает филигранная обработка, виртуозная инструментовка, семантическая игра, свежесть метафор.


Смятение праведных

«Смятение праведных» — первая поэма, включенная в «Пятерицу», является как бы теоретической программой для последующих поэм.В начале произведения автор выдвигает мысль о том, что из всех существ самым ценным и совершенным является человек. В последующих разделах поэмы он высказывается о назначении литературы, об эстетическом отношении к действительности, а в специальных главах удивительно реалистически описывает и обличает образ мысли и жизни правителей, придворных, духовенства и богачей, то есть тех, кто занимал господствующее положение в обществе.Многие главы в поэме посвящаются щедрости, благопристойности, воздержанности, любви, верности, преданности, правдивости, пользе знаний, красоте родного края, ценности жизни, а также осуждению алчности, корыстолюбия, эгоизма, праздного образа жизни.


Стена Искандара

«Стена Искандара», пятая, последняя, поэма «Пятерицы», — объемное многоплановое эпическое произведение, в котором нашли свое отражение основные вопросы, волновавшие умы и сердца людей того далекого времени и представляет собой подлинную энциклопедию общественной жизни и мыслей эпохи Навои.Главным героем поэмы является Искандар, и почти весь сюжет произведения связан с его личностью, с его деятельностью и мировоззрением. В лице великого полководца древности Навои создает образ идеального правителя и противопоставляет его государственным деятелям своей эпохи.


Рекомендуем почитать
Кыз-Жибек

Казахская народная лиро-эпическая поэма, названа по имени героини. В переводе означает Девушка Шёлк, Шелковая девушка. Это произведение — жемчужина казахского фольклора. Казахская «Ромео и Джульетта» воспевает верность в любви, дружбе, отвагу и патриотизм. Романтический эпос, разворачивающийся в начале XVI века, когда впервые из многих степных родов и племен образовывалось Казахское ханство, записан в XIX веке. Впервые издан в 1894 году в Казани. Сегодня известно шестнадцать оригинальных версий эпоса. В 1988 году поэма была переведена на русский язык Бахытжаном Канапьяновым.


Неофициальная история конфуцианцев

«Неофициальная история конфуцианцев» является одним из лучших образцов китайской классической литературы. Поэт У Цзин-цзы (1701-1754) закончил эту свою единственную прозаическую вещь в конце жизни. Этот роман можно в полной мере назвать литературным памятником и выдающимся образцом китайской классической литературы. На историческом фоне правления династии Мин У Цзин-цзы изобразил современную ему эпоху, населил роман множеством персонажей, начиная от высоких сановников, приближенных императора, и кончая мелкими служащими.


Беседы о живописи монаха Ку-гуа

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сказки 1001 ночи

Один из самых популярных памятников мировой литературы – «Книга тысячи и одной ночи», завоевавшая любовь читателей не только на Востоке, но и на Западе.Сказки тысячи и одной ночи – это чудесный, удивительный мир, известный нам с детства. Повествования о героических путешествиях, трогательные повести о влюбленных, увлекательные сказки о коврах-самолетах и джиннах, необыкновенные рассказы о мудрецах и простаках, правителях и купцах… В историях прекрасной Шахразады переплетаются героические и плутовские, мифологические и любовные сюжеты индийского, персидского, арабского миров.В этот сборник вошли сказки про Али-Бабу, Синдбада-морехода, Аладдина и другие, не менее захватывающие, воплощающие всю прелесть и красоту средневекового Востока.


Сказки Шахразады о Синдбаде-мореходе

Книга сказок и историй 1001 ночи некогда поразила европейцев не меньше, чем разноцветье восточных тканей, мерцание стали беспощадных мусульманских клинков, таинственный блеск разноцветных арабских чаш.«1001 ночь» – сборник сказок на арабском языке, объединенных тем, что их рассказывала жестокому царю Шахрияру прекрасная Шахразада. Эти сказки не имеют известных авторов, они собирались в сборники различными компиляторами на протяжении веков, причем объединялись сказки самые различные – от нравоучительных, религиозных, волшебных, где героями выступают цари и везири, до бытовых, плутовских и даже сказок, где персонажи – животные.Книга выдержала множество изданий, переводов и публикаций на различных языках мира.В настоящем издании представлен восьмитомный перевод 1929–1938 годов непосредственно с арабского, сделанный Михаилом Салье под редакцией академика И. Ю. Крачковского по калькуттскому изданию.


Тысяча и одна ночь. Том II

Книга сказок и историй 1001 ночи некогда поразила европейцев не меньше, чем разноцветье восточных тканей, мерцание стали беспощадных мусульманских клинков, таинственный блеск разноцветных арабских чаш.«1001 ночь» – сборник сказок на арабском языке, объединенных тем, что их рассказывала жестокому царю Шахрияру прекрасная Шахразада. Эти сказки не имеют известных авторов, они собирались в сборники различными компиляторами на протяжении веков, причем объединялись сказки самые различные – от нравоучительных, религиозных, волшебных, где героями выступают цари и везири, до бытовых, плутовских и даже сказок, где персонажи – животные.Книга выдержала множество изданий, переводов и публикаций на различных языках мира.В настоящем издании представлен восьмитомный перевод 1929–1938 годов непосредственно с арабского, сделанный Михаилом Салье под редакцией академика И. Ю. Крачковского по калькуттскому изданию.


Ярмарка тщеславия

«Ярмарка тщеславия» — одно из замечательных литературных произведений XIX века, вершина творчества классика английской литературы, реалиста Вильяма Мейкпис Теккерея (1811–1863).Вступительная статья Е. Клименко.Перевод М. Дьяконова под редакцией М. Лорие.Примечания М. Лорие, М. Черневич.Иллюстрации В. Теккерея.


Макбет

Шекспир — одно из чудес света, которым не перестаешь удивляться: чем более зрелым становится человечество в духовном отношении, тем больше открывает оно глубин в творчестве Шекспира. Десятки, сотни жизненных положений, в каких оказываются люди, были точно уловлены и запечатлены Шекспиром в его пьесах.«Макбет» (1606) — одно из высочайших достижений драматурга в жанре трагедии. В этом произведении Шекспир с поразительным мастерством являет анатомию человеческой подлости, он показывает неотвратимость грядущего падения того, кто хоть однажды поступился своей совестью.


Цвет из иных миров

«К западу от Аркхема много высоких холмов и долин с густыми лесами, где никогда не гулял топор. В узких, темных лощинах на крутых склонах чудом удерживаются деревья, а в ручьях даже в летнюю пору не играют солнечные лучи. На более пологих склонах стоят старые фермы с приземистыми каменными и заросшими мхом постройками, хранящие вековечные тайны Новой Англии. Теперь дома опустели, широкие трубы растрескались и покосившиеся стены едва удерживают островерхие крыши. Старожилы перебрались в другие края, а чужакам здесь не по душе.


Тихий Дон. Книги 3–4

БВЛ - Серия 3. Книга 72(199).   "Тихий Дон" - это грандиозный роман, принесший ее автору - русскому писателю Михаилу Шолохову - мировую известность и звание лауреата Нобелевской премии; это масштабная эпопея, повествующая о трагических событиях в истории России, о человеческих судьбах, искалеченных братоубийственной бойней, о любви, прошедшей все испытания. Трудно найти в русской литературе произведение, равное "Тихому Дону" по уровню осмысления действительности и свободе повествования. Во второй том вошли третья и четвертая книги всемирно известного романа Михаила Шолохова "Тихий Дон".