Семь планет - [17]

Шрифт
Интервал

Кого манил и обманул успех.
Для псов добычей стали храбрецы,
Чьи головы воздеты на зубцы…
Но ты не трепещи, судьбу кляня.
В пустыню страха не гони коня:
Красавицу соединю с тобой, —
Она тебе назначена судьбой.
Тебе с подругой сблизиться пора,
Тебя наставлю я на путь добра».
Когда премудрый так проговорил,
Он раковину гостю подарил,
И несколько волшебных слов подряд
Он начертал, чтоб заучил Саад.
Еще одну записку написал
И, юноше вручив ее, сказал:
«Вставай и отправляйся в путь скорей.
Вожатыми ты сделай двух друзей
В зеленых платьях: не теряя дня,
До Шахрисабза ты гони коня.
Зеленый город — всех стараний цель.
Когда же ты достигнешь тех земель,
Ты спутников к царю отправь тотчас:
Пусть обо всем доложат без прикрас.
Шах скажет: «Негра победи сперва».
Вступи в борьбу, но затверди слова,
Которые тебе я начертал, —
Их чарами владея, начертал:
В них мощь твоя, они — твой талисман,
Пред мощью их беспомощен Катран!
Как только в раковину дунешь ты,
Когда сквозь раковину плюнешь ты,
В какое б место ни попал плевок,
Твой враг заснет, и будет сон глубок.
Ты возликуй, Катрана победив:
Когда в борьбе погибнет черный див
И будет крепость первая взята, —
Раскроет радость пред тобой врата,
И ступишь ты уверенной ногой,
И так дойдешь до крепости другой.
Ты будешь остановлен мудрецом.
Ты будешь поражен его лицом,
В глазах увидишь мудрости лучи.
Мою записку ты ему вручи.
Смирится пред тобой, ее прочтя,
Поможет он тебе, мое дитя.
Он с высшею премудростью знаком,
Он стал мне сыном и учеником.
Развеет он старухи колдовство,
И счастья ты достигнешь своего».
Так молвив, улыбнулся он светло,
Поцеловал он юношу в чело,
Напутственное слово произнес:
«Удачлив будь! Ты счастье мне принес,
Теперь за счастьем ты своим иди.
Спеши: преграды будут впереди».
С порога старец крикнул: «Счастлив будь!»
Саад, повеселев, пустился в путь,
Луга пересекая и поля…
И показалась, наконец, земля,
Покрытая зеленою травой,
Слиянная с небесной синевой.
Терялся в небесах ее рубеж:
Предстал пред путниками город Кеш.
Саад сказал своим проводникам:
«Ступайте к шаху во дворец!», а сам
Верблюдов он развьючить приказал,
Устроил посреди степи привал.
Явились к шаху два проводника
И повесть начали издалека
О том, как непостижная звезда
Саада издали вела сюда.
Они хвалили ум его и нрав,
Его радушью должное воздав.
К ним шах склонил свой милостивый слух:
Друзей и слуг он видел в этих двух,
Он твердо знал, что их рассказ правдив.
Уже к Сааду сердце обратив,
Приязнь к нему почувствовав, приказ
Двум правдолюбцам отдал он: «Тотчас
Помчите вы коней к его шатру,
Я к завтрашнему жду его утру».
Наутро уроженцы той земли
К властителю Саада привели.
Шах, увидав его счастливый лик,
Утешился душой и в тот же миг,
Едва на юношу он бросил взгляд,
Решил: ему, как сердце, мил Саад!
Шах возвеличил гостя и вознес
И благопожеланье произнес.
Упал пред ним Саад, целуя прах,
Но поднял гостя милостивый шах
И оказал невиданную честь:
Велел ему перед престолом сесть.
Когда чужой и свой, собравшись тут,
Вкусили вдоволь от богатых блюд
И шах узнал от сведущих двоих,
От добрых верноподданных своих,
Желанье юноши, — сказал он так,
И это был расположенья знак:
«Был труден, утомителен твой путь,
Саад, сейчас ты должен отдохнуть.
А завтра час борьбы назначу я.
Предчувствую твою удачу я».
Тогда Саад направился к шатру.
Друзей и слуг собрал он на пиру.
Он пил вино, и сладостный кумир
Незримо украшал веселый пир.
Мрак над землей свой полог растянул,
Не раз ночной менялся караул, —
Опьянены и сражены вином,
Пирующие спали крепким сном.
Для пьяного — все беды позади:
Хмель — в голове, любимая — в груди.
Саад покинул свой шатер, ведом
Отвагою, любовью и вином.
Не видели друзья, пьяным-пьяны,
Как он дошел до крепостной стены,
Как падал он, как поднимался вновь,
Как опьяняла пьяного любовь,
Как вопли он, шатаясь, издавал:
Он о любви к возлюбленной взывал…
А в это время кровожадный негр,
Что, словно дым, восстал из горных недр,
Чья грудь бесстрашна, чьи глаза остры, —
Расхаживал на выступе горы.
Он стражу нес у крепостных ворот,
Вдруг слышит: голос плачет и зовет.
На голос он с крутой горы сбежал,
Держа в руке безжалостный кинжал.
Он увидал сраженного вином:
Сознания свеча погасла в нем!
Сперва хотел убить его Катран,
Но передумал черный великан.
Сказал: «В пещере пьяного запру.
Когда же мир проснется поутру,
Убью при всех. И завтрашний мой враг,
Взглянув на мощь мою, почует страх,
И я затрепетавшего убью,
Народу силу покажу свою,
Чтоб восхвалял меня и стар и млад».
Катран, жестокому решенью рад,
К пещере приволок его, свиреп.
Пещера та напоминала склеп.
В тот склеп Саада бросил черный див,
Связав и руки на спине скрутив.
Он завалил тяжелым камнем вход,
На страже встал у крепостных ворот…
Заснул влюбленный, хмелем побежден.
Когда заря взошла, развеяв сон,
Он вспомнил, что произошло вчера,
Как пьяный, убежал он из шатра,
Как, пьяный, крепости вчера достиг,
Тогда слова, что написал старик,
Он стал читать, их повторяя вслух, —
И в тело мощь вошла такая вдруг,
Что выпрямился в мрачном склепе он,
И разорвал стальные цепи он,

Миниатюра из рукописи XV в.

«Семь планет»

От входа камень отвалил рукой
И быстро побежал с горы крутой.
Не озирался он, к друзьям спеша:
Взволнована была его душа.

Еще от автора Алишер Навои
Фархад и Ширин

«Фархад и Ширин» является второй поэмой «Пятерицы», которая выделяется широтой охвата самых значительных и животрепещущих вопросов эпохи. Среди них: воспевание жизнеутверждающей любви, дружбы, лучших человеческих качеств, осуждение губительной вражды, предательства, коварства, несправедливых разрушительных войн.


Язык птиц

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Поэмы

Удивительно широк и многогранен круг творческих интересов и поисков Навои. Он — поэт и мыслитель, ученый историк и лингвист, естествоиспытатель и теоретик литературы, музыки, государства и права, политический деятель. В своем творчестве он старался всесторонне и глубоко отображать действительность во всем ее многообразии. Нет ни одного более или менее заслуживающего внимания вопроса общественной жизни, человековедения своего времени, о котором не сказал бы своего слова и не определил бы своего отношения к нему Навои.


Газели

В произведениях Алишера Навои тюркский стих достиг вершин художественности, — его газели отличает филигранная обработка, виртуозная инструментовка, семантическая игра, свежесть метафор.


Смятение праведных

«Смятение праведных» — первая поэма, включенная в «Пятерицу», является как бы теоретической программой для последующих поэм.В начале произведения автор выдвигает мысль о том, что из всех существ самым ценным и совершенным является человек. В последующих разделах поэмы он высказывается о назначении литературы, об эстетическом отношении к действительности, а в специальных главах удивительно реалистически описывает и обличает образ мысли и жизни правителей, придворных, духовенства и богачей, то есть тех, кто занимал господствующее положение в обществе.Многие главы в поэме посвящаются щедрости, благопристойности, воздержанности, любви, верности, преданности, правдивости, пользе знаний, красоте родного края, ценности жизни, а также осуждению алчности, корыстолюбия, эгоизма, праздного образа жизни.


Стена Искандара

«Стена Искандара», пятая, последняя, поэма «Пятерицы», — объемное многоплановое эпическое произведение, в котором нашли свое отражение основные вопросы, волновавшие умы и сердца людей того далекого времени и представляет собой подлинную энциклопедию общественной жизни и мыслей эпохи Навои.Главным героем поэмы является Искандар, и почти весь сюжет произведения связан с его личностью, с его деятельностью и мировоззрением. В лице великого полководца древности Навои создает образ идеального правителя и противопоставляет его государственным деятелям своей эпохи.


Рекомендуем почитать
Неофициальная история конфуцианцев

«Неофициальная история конфуцианцев» является одним из лучших образцов китайской классической литературы. Поэт У Цзин-цзы (1701-1754) закончил эту свою единственную прозаическую вещь в конце жизни. Этот роман можно в полной мере назвать литературным памятником и выдающимся образцом китайской классической литературы. На историческом фоне правления династии Мин У Цзин-цзы изобразил современную ему эпоху, населил роман множеством персонажей, начиная от высоких сановников, приближенных императора, и кончая мелкими служащими.


Кыз-Жибек

Казахская народная лиро-эпическая поэма, названа по имени героини. В переводе означает Девушка Шёлк, Шелковая девушка. Это произведение — жемчужина казахского фольклора. Казахская «Ромео и Джульетта» воспевает верность в любви, дружбе, отвагу и патриотизм. Романтический эпос, разворачивающийся в начале XVI века, когда впервые из многих степных родов и племен образовывалось Казахское ханство, записан в XIX веке. Впервые издан в 1894 году в Казани. Сегодня известно шестнадцать оригинальных версий эпоса. В 1988 году поэма была переведена на русский язык Бахытжаном Канапьяновым.


Беседы о живописи монаха Ку-гуа

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сказки 1001 ночи

Один из самых популярных памятников мировой литературы – «Книга тысячи и одной ночи», завоевавшая любовь читателей не только на Востоке, но и на Западе.Сказки тысячи и одной ночи – это чудесный, удивительный мир, известный нам с детства. Повествования о героических путешествиях, трогательные повести о влюбленных, увлекательные сказки о коврах-самолетах и джиннах, необыкновенные рассказы о мудрецах и простаках, правителях и купцах… В историях прекрасной Шахразады переплетаются героические и плутовские, мифологические и любовные сюжеты индийского, персидского, арабского миров.В этот сборник вошли сказки про Али-Бабу, Синдбада-морехода, Аладдина и другие, не менее захватывающие, воплощающие всю прелесть и красоту средневекового Востока.


Сказки Шахразады о Синдбаде-мореходе

Книга сказок и историй 1001 ночи некогда поразила европейцев не меньше, чем разноцветье восточных тканей, мерцание стали беспощадных мусульманских клинков, таинственный блеск разноцветных арабских чаш.«1001 ночь» – сборник сказок на арабском языке, объединенных тем, что их рассказывала жестокому царю Шахрияру прекрасная Шахразада. Эти сказки не имеют известных авторов, они собирались в сборники различными компиляторами на протяжении веков, причем объединялись сказки самые различные – от нравоучительных, религиозных, волшебных, где героями выступают цари и везири, до бытовых, плутовских и даже сказок, где персонажи – животные.Книга выдержала множество изданий, переводов и публикаций на различных языках мира.В настоящем издании представлен восьмитомный перевод 1929–1938 годов непосредственно с арабского, сделанный Михаилом Салье под редакцией академика И. Ю. Крачковского по калькуттскому изданию.


Тысяча и одна ночь. Том II

Книга сказок и историй 1001 ночи некогда поразила европейцев не меньше, чем разноцветье восточных тканей, мерцание стали беспощадных мусульманских клинков, таинственный блеск разноцветных арабских чаш.«1001 ночь» – сборник сказок на арабском языке, объединенных тем, что их рассказывала жестокому царю Шахрияру прекрасная Шахразада. Эти сказки не имеют известных авторов, они собирались в сборники различными компиляторами на протяжении веков, причем объединялись сказки самые различные – от нравоучительных, религиозных, волшебных, где героями выступают цари и везири, до бытовых, плутовских и даже сказок, где персонажи – животные.Книга выдержала множество изданий, переводов и публикаций на различных языках мира.В настоящем издании представлен восьмитомный перевод 1929–1938 годов непосредственно с арабского, сделанный Михаилом Салье под редакцией академика И. Ю. Крачковского по калькуттскому изданию.


Ярмарка тщеславия

«Ярмарка тщеславия» — одно из замечательных литературных произведений XIX века, вершина творчества классика английской литературы, реалиста Вильяма Мейкпис Теккерея (1811–1863).Вступительная статья Е. Клименко.Перевод М. Дьяконова под редакцией М. Лорие.Примечания М. Лорие, М. Черневич.Иллюстрации В. Теккерея.


Макбет

Шекспир — одно из чудес света, которым не перестаешь удивляться: чем более зрелым становится человечество в духовном отношении, тем больше открывает оно глубин в творчестве Шекспира. Десятки, сотни жизненных положений, в каких оказываются люди, были точно уловлены и запечатлены Шекспиром в его пьесах.«Макбет» (1606) — одно из высочайших достижений драматурга в жанре трагедии. В этом произведении Шекспир с поразительным мастерством являет анатомию человеческой подлости, он показывает неотвратимость грядущего падения того, кто хоть однажды поступился своей совестью.


Цвет из иных миров

«К западу от Аркхема много высоких холмов и долин с густыми лесами, где никогда не гулял топор. В узких, темных лощинах на крутых склонах чудом удерживаются деревья, а в ручьях даже в летнюю пору не играют солнечные лучи. На более пологих склонах стоят старые фермы с приземистыми каменными и заросшими мхом постройками, хранящие вековечные тайны Новой Англии. Теперь дома опустели, широкие трубы растрескались и покосившиеся стены едва удерживают островерхие крыши. Старожилы перебрались в другие края, а чужакам здесь не по душе.


Тихий Дон. Книги 3–4

БВЛ - Серия 3. Книга 72(199).   "Тихий Дон" - это грандиозный роман, принесший ее автору - русскому писателю Михаилу Шолохову - мировую известность и звание лауреата Нобелевской премии; это масштабная эпопея, повествующая о трагических событиях в истории России, о человеческих судьбах, искалеченных братоубийственной бойней, о любви, прошедшей все испытания. Трудно найти в русской литературе произведение, равное "Тихому Дону" по уровню осмысления действительности и свободе повествования. Во второй том вошли третья и четвертая книги всемирно известного романа Михаила Шолохова "Тихий Дон".