Семь или восемь смертей Стеллы Фортуны - [117]
Прежде чем везти жену в общежитие, Кармело Маглиери нанес визит тестю с тещей. Кофе пили в гостиной за мраморным журнальным столиком, угощались печеньем «ангельские крылья», которое осталось со свадьбы. Да еще Тина испекла апельсиновый пирог. Ассунта подала его на желтых стеклянных тарелках.
Стелла еле высидела, не знала, куда от сраму деваться. Отмалчивалась – пускай Кармело языком возит. Небось родные думают: вот молодчина Кармело, укротил нашу гордячку. Нашлась и на нее управа. И все, все за столом знают наверняка: провожали они в Монреаль девственницу, а сейчас перед ними женщина дефлорированная. Радовались: вот что ей нужно было, куда и спесь девалась, как только настоящий мужчина Стеллой занялся. Конечно, оно ей на пользу; раз всем от этого хорошо, значит, и Стелле тоже. Ишь, присмирела. Сразу видно: мужняя жена. Стелла понимала: сочувствия тут не найдешь, даже сестра и мать ее не пожалеют. Так она и сидела под одобрительными взглядами родных. Кармело заливался соловьем. Каждый монреальский эпизод выходил у него под слоем сахарной глазури. Вилки безжалостно скребли по деликатному стеклу десертных тарелок. Ассунта со слезами умиления глядела на Кармело: красавец у нее зятек! Тина явно жаждала подробностей, пыталась хоть по Стеллиным глазам понять, как оно прошло. Рокко ухмылялся. Что конкретно воображает про Стеллу? Судя по физиономии, фантазии близки к истинному положению вещей. Да когда ж он кончится, этот визит; сил никаких нет!
Всегда замкнутая, теперь Стелла даже не прочь была бы подвергнуться Тининому допросу. Пусть бы сестра, в простоте своей, выудила у нее правду, пусть бы взяла на себя часть сердечной тоски. Увы, Стелле так и не удалось остаться наедине с Тиной.
Смерклось. Кармело впихнул в автомобиль две коробки со Стеллиной одеждой, распахнул перед Стеллой дверцу пассажирского сиденья. Вся семья вышла на крыльцо. Стелла принадлежала Кармело и обязана была идти ли, ехать ли туда, куда ему взбредет ее за собой потащить. Автомобиль тронулся, Тина замахала на прощание. Стелла не нашла в себе сил ответить тем же.
Кармело обитал на Фронт-стрит. Общежитие, выстроенное шестьдесят лет назад, представляло собой пятиэтажный дом, разделенный на одноместные комнатушки. Кухня была общая, единственная ванная помещалась на первом этаже. Современным стандартам здание не соответствовало. После уже упомянутого наводнения на стенах прочно обосновался плесневый грибок. Кармело обещал, что они со Стеллой тут ненадолго, однако даже и короткий срок в таких условиях казался кошмаром. В коридорах с низкими потолками царил промозглый полумрак, а в кухне – стоило только замереть на минутку – так и сновали, так и шуршали многоногие твари.
Комната Кармело находилась на третьем этаже. Односпальная кровать, платяной шкаф и полки, на которых, вне зоны досягаемости для тараканов и соседей, хранились продукты и кухонная утварь. Остальное пространство занимали карточный столик и складной стул – точно такой, какие в Итальянском сообществе по праздникам доставали из подсобки.
Кармело – заботливый муж! – загодя потеснил свои вещи: освободил в шкафу для Стеллиных платьев целых две трети пространства, а для Стеллиного белья – аж полкомода. И сдержал обещание, данное на первом свидании: не просил помогать со стряпней. Едва переступив порог своей норы, Кармело подхватил с полки кастрюлю.
– Распаковывайся пока. Не буду путаться у тебя под ногами, – выдал он и скрылся в кухне.
Стеллу не отпускало ощущение нереальности происходящего. Пространство казалось двухмерным; даже тишина была какая-то плоская. В скорых октябрьских сумерках Стелла доставала одно за другим и встряхивала свои платья, пока не стемнело окончательно. Тогда она принялась шарить по стене – где тут выключатель? Не странно ли: всего десять лет назад Стелле и не снилось электрическое освещение, а теперь она себе жизни не представляла без этого блага цивилизации. Выключатель так и не нашелся.
Кармело с дымящейся кастрюлькой явился через полчаса, обнаружил Стеллу в полной темноте, на деревянном стуле. Он шмякнул кастрюльку на карточный столик, с полки достал блюдце с тремя свечками, зажег их прикуривателем, мурлыча незнакомый Стелле мотивчик. При свете низеньких свечек Стелла разглядела, что столик весь в кругах – следах горячей посуды. В кастрюльке оказалась фасолевая лапша pasta e fagiole, и запах от нее шел весьма недурной.
Кармело положил жене лапши, достал головку пармезана – самого лучшего сорта, с легкой изморозью соли, – натер, припорошил кушанье. Сырная крошка оплывала, кудрявясь, а Стелла думала: опять этот человек своей щедростью ей в нос тычет. Они ведь с ним оба знают: слишком поздно. Или знает одна только Стелла?
Утомленные путешествием в поезде и последним вечером в Монреале, ни Кармело, ни тем более Стелла не были расположены к разговорам. Кармело сообщил, когда уходит на работу и где следует хранить деньги и ценности. Исчерпав темы для беседы, он включил радио, настроился на музыкальную передачу. Комнату заполнил грохот невидимого оркестра. С едой было покончено. Под густую лапшу выпили по стакану красного вина из девятилитрового кувшина. Кармело собрал грязные тарелки и снова исчез в кухне.
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
Молодой писатель ненадолго возвращается в родную Колумбию из Европы, но отпуск оказывается длиннее запланированного, когда его беременная жена попадает в больницу. Пытаясь отвлечься от тревоги, Хуан бродит по знакомым улицам, но с каждым шагом Богота будто затягивает его в дебри своей кровавой истории, заставляя все глубже погружаться в тайны убийств, определивших судьбу Колумбии на много лет вперед. Итак, согласно официальной версии, 9 апреля 1948 года случайный прохожий застрелил Хорхе Элесьера Гайтана, лидера либеральной партии, юриста и непревзойденного оратора.
Лотта Бёк – женщина средних лет, которая абсолютно довольна своей жизнью. Она преподает в Академии искусств в Осло, ее лекции отличаются продуманностью и экспрессией. Когда студент-выпускник режиссерского факультета Таге Баст просит Лотту принять участие в его художественном проекте, Лотта соглашается, хотя ее терзают сомнения (шутка ли, но Таге Баст ею как будто увлечен). Съемки меняют мировосприятие Лотты. Она впервые видит себя со стороны. И это ей не слишком нравится.
В Канзасе лето жарче обычного. Красный кабриолет мчится по шоссе. Из здания заброшенной скотобойни течет кровь. В тенях виднеется чей-то зловещий силуэт. Подростки хотят изменить свою жизнь. Из подвала доносятся вопли. Рождаются мечты о славе, разбиваются другие. Юная Хейли готовится к турниру по гольфу в честь своей рано ушедшей матери. Норма, оставшись одна с тремя детьми в доме, затерянном среди полей, старается сохранить мир в семье. Герои, каждый по-своему, оказываются в ловушке, из которой они будут пытаться вырваться любой ценой.
Спустя два десятка лет из-за смерти отца Бергльот возвращается в лоно семьи. Три сестры и брат собираются за одним столом из-за спора за наследство, которое, как они считают, поделено совершенно несправедливо. Однако конфликт куда глубже, чем кажется на первый взгляд. Почему старшие дети получили гораздо меньше, чем младшие? Чем Бергльот и ее брат провинились перед семьей? Многогранный, оставляющий горькое послевкусие роман Вигдис Йорт завораживает своей непередаваемой скандинавской атмосферой и беспощадным, почти шокирующим сюжетом.