Семь или восемь смертей Стеллы Фортуны - [111]
– Прилечь не хочешь? – Кармело указал на подушки. – Поди, вымоталась моя женушка?
Еще как вымоталась, тут он прав.
– Не хочу, – процедила Стелла. Позвоночник буквально скрипел от вагонной тряски. Не в силах глядеть на мужа, Стелла принялась стягивать перчатки. – Я… мне в ванную надо.
– Конечно, конечно.
Кармело с поклоном шагнул в сторону, освобождая проход. Прежде чем отделить себя от Кармело дверью, Стелла бросила на него последний взгляд. Кармело стоял у окна, низкое осеннее солнце играло на его набриолиненных волосах. Он все еще улыбался.
Стелла заперлась, для естественности пустила воду и уставилась в зеркало. Вот теперь она влипла. Хоть бы ощутить страх или гнев; хоть бы какой план в голове зародился. Нет, не было ничего, кроме усталости.
Через несколько минут кран пришлось закрутить – Стелле представился гостиничный счет за водопроводную воду. Запихнув перчатки в сумочку, она плюхнулась на унитаз. Ишь, наследила на белом кафеле! Ее бросило в пот – неудивительно, она ведь так и не сняла пальто. И не снимет, хоть вовсе взопреет. Кровать по ту сторону двери слишком широка, чтобы раздеваться.
«Допустим, пока ты держишься, – сказала себе Стелла, – ну а дальше-то что?»
У нее медовый месяц. Первая ночь после свадьбы, хвала Господу, прошла в поезде, в обстановке, непригодной для дефлорации. Зато теперь каждый час работает против Стеллы. ЭТО случится; нет ни малейшей возможности и дальше избегать мужа. Стелла подвергнется надругательству, ее плоть нарушат в самом интимном, самом незащищенном месте. Ей предстоит опуститься до животного состояния в процессе беременности и родов. Ее тело растянется, разбухнет, перенесет разрывы. А может, и не перенесет. Может, Стелла умрет родами. Подобно клеверу, который, раз укрепившись на скале, распускает побеги во все стороны, цепляется за каждый выступ, мысль об унизительном процессе родов и вероятной смерти разрасталась в Стеллиной голове. Тут-то она и поняла, что была несправедлива к брату, к Джо. Вот почему он стрелял в себя! Страшился еще не случившегося. Решил: лучше сам, чем кто другой или что другое.
Ну а она, Стелла? Она позволит себя попрать? За нее и дальше другие решать будут? Проблема Стеллы, ошибка Стеллы в том, что она никогда не принимала самостоятельных решений. Мало того: она не знала и не знает, чего хочет от жизни. Знает только, чего категорически НЕ хочет. Людям такое, с частицей «не», понять трудно, почти невозможно. Человек, жаждущий отдать жизнь во имя чего-то там, считается героем; человек, страстно НЕ желающий отдавать жизнь, – трус, и точка. Вот, должно быть, почему Стеллино НЕ-желание выходить замуж никто всерьез не принимал. Думали, ей, наоборот, очень-очень хочется; это у нее стратегия такая хитрая.
Стелла сгорбилась, совсем сникла. «Элегантненький костюмчик» здорово помялся. На сердце было тяжко, будто там, за ребрами, кто гирю повесил. Вот, значит, какое оно, отчаяние? Как ей быть? С тех пор как в Стеллиной жизни появился Кармело, она только и делает, что прячется в туалете. Пока помогало, пусть худо-бедно. Однако впереди – годы замужества; едва ли получится пересидеть их на унитазе.
Перед ужином Стелла и Кармело прогулялись в окрестностях гостиницы, заглянули в пару магазинов, купили сладенького. Стелла позволила мужу занять себя разговором, но отвечала односложно; если Кармело пытался поддержать ее под локоть, она не отшатывалась. Приятно было идти по булыжной мостовой нарядного города об руку с красивым мужчиной, однако панический страх перед супружеской близостью никуда не делся, наоборот – усилился. Стелла понимала: удовлетворенное тщеславие опасно. Если только она расслабится, если позволит себе наслаждаться прогулкой с законным мужем – положительные эмоции перекинутся на все, что подразумевается под словом «супружество».
Ужинали в ресторане, выбранном Кармелой и Паоло. Вот бы Тина разахалась, если бы увидела эти розовые скартерти, эти свечки в невысоких стеклянных подсвечниках! Кармела на долгое мгновение задержала Стеллину руку в своей. Стелла еще не сняла перчаток, но холод золовкиной ладони проникал и сквозь замшу.
– Брат говорил, что ты настоящая красавица, – пропела Кармела.
Кармело коснулся локтя Стеллы как раз на границе между присборенным рукавом и обнаженной кожей.
– Теперь ты, сестренка, можешь воочию убедиться.
Паоло объяснялся с официантом по-французски. Он заказал несколько блюд, чтобы новобрачные получили полное представление о монреальской кухне; в частности, на столе появились мидии в соусе из белого вина, говядина на раздробленной мозговой кости, картофель-фри. Стелла никогда не пробовала столь изысканной пищи. Она успела дочиста обглодать утиную ножку, прежде чем заметила, что Кармела аккуратно срезает мясо ножом, удерживая свой кусок на тарелке с помощью вилки.
Сестра и зять Кармело производили впечатление славных и заботливых людей. Паоло работал в доке, Кармела была уборщицей в университете. Немногословный, осторожный в оценках и выражениях, Паоло почти весь ужин отмалчивался. Кармела расспрашивала Стеллу о семье, о жизни в Иеволи, о подарках на девичнике; она жадно ловила каждое слово. Поинтересовалась, не нужно ли Стелле чего для кухни, и Стелла со сладчайшей улыбкой ответила:
Семья — это целый мир, о котором можно слагать мифы, легенды и предания. И вот в одной семье стали появляться на свет невиданные дети. Один за одним. И все — мальчики. Автор на протяжении 15 лет вел дневник наблюдений за этой ячейкой общества. Результатом стал самодлящийся эпос, в котором быль органично переплетается с выдумкой.
Действие романа классика нидерландской литературы В. Ф. Херманса (1921–1995) происходит в мае 1940 г., в первые дни после нападения гитлеровской Германии на Нидерланды. Главный герой – прокурор, его мать – знаменитая оперная певица, брат – художник. С нападением Германии их прежней богемной жизни приходит конец. На совести героя преступление: нечаянное убийство еврейской девочки, бежавшей из Германии и вынужденной скрываться. Благодаря детективной подоплеке книга отличается напряженностью действия, сочетающейся с философскими раздумьями автора.
Жизнь Полины была похожа на сказку: обожаемая работа, родители, любимый мужчина. Но однажды всё рухнуло… Доведенная до отчаяния Полина знакомится на крыше многоэтажки со странным парнем Петей. Он работает в супермаркете, а в свободное время ходит по крышам, уговаривая девушек не совершать страшный поступок. Петя говорит, что земная жизнь временна, и жить нужно так, словно тебе дали роль в театре. Полина восхищается его хладнокровием, но она даже не представляет, кем на самом деле является Петя.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
О чем этот роман? Казалось бы, это двенадцать не связанных друг с другом рассказов. Или что-то их все же объединяет? Что нас всех объединяет? Нас, русских. Водка? Кровь? Любовь! Вот, что нас всех объединяет. Несмотря на все ужасы, которые происходили в прошлом и, несомненно, произойдут в будущем. И сквозь века и сквозь столетия, одна женщина, певица поет нам эту песню. Я чувствую любовь! Поет она. И значит, любовь есть. Ты чувствуешь любовь, читатель?
События, описанные в повестях «Новомир» и «Звезда моя, вечерница», происходят в сёлах Южного Урала (Оренбуржья) в конце перестройки и начале пресловутых «реформ». Главный персонаж повести «Новомир» — пенсионер, всю жизнь проработавший механизатором, доживающий свой век в полузаброшенной нынешней деревне, но сумевший, несмотря ни на что, сохранить в себе то человеческое, что напрочь утрачено так называемыми новыми русскими. Героиня повести «Звезда моя, вечерница» встречает наконец того единственного, кого не теряла надежды найти, — свою любовь, опору, соратника по жизни, и это во времена очередной русской смуты, обрушения всего, чем жили и на что так надеялись… Новая книга известного российского прозаика, лауреата премий имени И.А. Бунина, Александра Невского, Д.Н. Мамина-Сибиряка и многих других.
Молодой писатель ненадолго возвращается в родную Колумбию из Европы, но отпуск оказывается длиннее запланированного, когда его беременная жена попадает в больницу. Пытаясь отвлечься от тревоги, Хуан бродит по знакомым улицам, но с каждым шагом Богота будто затягивает его в дебри своей кровавой истории, заставляя все глубже погружаться в тайны убийств, определивших судьбу Колумбии на много лет вперед. Итак, согласно официальной версии, 9 апреля 1948 года случайный прохожий застрелил Хорхе Элесьера Гайтана, лидера либеральной партии, юриста и непревзойденного оратора.
Лотта Бёк – женщина средних лет, которая абсолютно довольна своей жизнью. Она преподает в Академии искусств в Осло, ее лекции отличаются продуманностью и экспрессией. Когда студент-выпускник режиссерского факультета Таге Баст просит Лотту принять участие в его художественном проекте, Лотта соглашается, хотя ее терзают сомнения (шутка ли, но Таге Баст ею как будто увлечен). Съемки меняют мировосприятие Лотты. Она впервые видит себя со стороны. И это ей не слишком нравится.
В Канзасе лето жарче обычного. Красный кабриолет мчится по шоссе. Из здания заброшенной скотобойни течет кровь. В тенях виднеется чей-то зловещий силуэт. Подростки хотят изменить свою жизнь. Из подвала доносятся вопли. Рождаются мечты о славе, разбиваются другие. Юная Хейли готовится к турниру по гольфу в честь своей рано ушедшей матери. Норма, оставшись одна с тремя детьми в доме, затерянном среди полей, старается сохранить мир в семье. Герои, каждый по-своему, оказываются в ловушке, из которой они будут пытаться вырваться любой ценой.
Спустя два десятка лет из-за смерти отца Бергльот возвращается в лоно семьи. Три сестры и брат собираются за одним столом из-за спора за наследство, которое, как они считают, поделено совершенно несправедливо. Однако конфликт куда глубже, чем кажется на первый взгляд. Почему старшие дети получили гораздо меньше, чем младшие? Чем Бергльот и ее брат провинились перед семьей? Многогранный, оставляющий горькое послевкусие роман Вигдис Йорт завораживает своей непередаваемой скандинавской атмосферой и беспощадным, почти шокирующим сюжетом.