Семь фантастических историй - [9]

Молодые люди к тому времени уже выпили три или даже четыре бутылки вина, а потом устали резвиться и предлагать на выбор рассказчику разные виды вессмертия, которые он бы мог обрести под пером разных поэтов. Но в их речи мелькало так много незнакомых имен и понятий, да и голоса их звучали так неотчетливо, что Август упустил нить беседы и подхватил ее только тогда, когда слово опять взял старик.

— Нет, нет, дети мои, — сказал он, смеясь, — сам я связываю с бессмертием куда более основательные надежды. Но мне хочется обратить ваши мысли к вечности или хоть развеять уныние, в которое погрузился недавно наш милый Нино, к печали всей Тоскании. А потому я вам расскажу еще другую историю.

Он откинулся на стуле и до конца своего рассказа уже не прикасался к еде и питью. Август заметил, что смуглый сосед, которого называл он своим Нино, последовал его примеру, так что юнец с овечьим лицом единственный из троих и оставался верен простым радостям жизни.

— Жил в Пизе, мои милые, — начал старик свой рассказ, — еще во времена моего прадеда богатый дворянин древнего рода, и на долю его выпал страшный удар судьбы. Юный друг, особенно близкий его сердцу, которого осыпал он щедротами, отплатил ему черной неблагодарностью, нанеся ему оскорбление, да вдобавок такого сорта, что, стань оно нзвестно, оно, без всякой его вины, навлекло вы на него презрение света. Дворянин наш был философ и больше всего в жизни ценил душевный покой. Когда он заметил, что лишился сна, и понял, что ему не вернуть былого веселья, покуда он не прольет кровь юного врага, он решил, что пролить ее стоит. Но из-за своего положения в обществе и еще кое-каких обстоятельств он не мог это сделать собственными руками, а потому призвал на помощь молодого наемного убийцу. В те поры еще водились подобные люди. Юноша этот был отчаянный мот и довел себя до долгов, от которых не видел иного спасения, кромеженитьбы. Друг моего деда сделал ему прекрасное предложение. «Я хочу, — сказал он ему, чтобы все остались довольны. Я заплачу тебе за свой душевный покойстолько, сколько он того стоит, а это немало. Помоги мне своим искусством, а уж я погашу твои долги сполна и выкуплю даже коралловые четки твоей прабабки, которые ты отдал в заклад.» Наемник согласился, и на том они и порешили.

В этом месте рассказа большой черный кот, лежавший у камина, вдруг вспрыгнул к старику на колени. Не взглянув на него, старик стал его гладить и продолжал:

— Часы пробили полночь, когда убийца ушел на дело, и, зная, что все равно ему не сомкнуть глаз, дворянин ждал его в своем кабинете за заставленным яствами столом. Едва провило час, молодой человек появился в дверях бледный как смерть. «Я отомщен? — спросил дворянин. — Мой враг убит?» — «Да», — отвечал наемник. «Точно ли?» — спросил дворянин, а сердце у него так и плясало в груди. «Да, — сказал наемник, — если точно убит тот, кому я трижды вонзил в грудь мой стилет по самую рукоять. (В те поры, милый Нино, еще пользовались этим орудием.) И чтобы все, как вы сами сказали, остались довольны, я хочу с вами выпить бутылку шампанского.» И они прелестно отужинали вдвоем. «Знаете ли, — сказал вдруг наемник, — что, по-моему, ужасно досадно? А вот что: все мы заделались такими умниками, что уж и не верим в то, чему учили нас наши благочестивые бабушки. Ведь как я был бы рад, если в верил, что оба мы с вами обречены на вечные муки!» Дворянин удивился и пожалел юношу, который был, кажется, сам не свой. И, чувствуя к нему в тот момент живейшее расположение, он всячески пробовал его утешить. «Видно, для тебя это было чересчур, — сказал он. — Я-то думал, ты покрепче. Что же до вечных мук, ты не отчаивайся, тут ты прав, надо думать. Убийство, которое сегодня ты совершил, я сотни раз совершал в сердце моем, а стало быть, согласно Писанию, точно так же в нем повинен. Иные схоласты могут даже доказать, что твое участие в деле было ничтожным и кажущимся и ты успеешь еще отмыть свои руки в крови агнца и сделать их вновь белоснежными. Однако же, как ни прискорбно, расплачиваясь с тобой, я помнил о беспокойстве, которое тебе причинял, и о риске, которому тебя подвергал, зная законы Пизы и связи моего покойного недруга, о душе же твоей как-то не думал. Оказывается, тебе и с этой стороны грозит опасность. И как вы мала она ни была, я даю тебе сверх прежней платы еще и мой перстень.» И с этими словами он снял с пальца перстень, украшенный огромным рувином, бесценное сокровище, протянул молодому человеку, а тот расхохотался ему в лицо, будто ни о каких высоких материях они и не говорили, и был таков. Дворянин наш улегся в постель и впервые за долгие месяцы уснул крепким сном, убаюканный сладкими мыслями о том, что желание его наконец-то исполнилось и он со всею щедростью расплатился с юным его исполнителем.

В этом месте рассказа кот прогулялся по столу и обосновался на коленях юного Нино. Тот, как в зеркале повторяя соседа, принялся гладить нежную шерсть, откинувшись на стуле и слушая.

— Но, видно, так уж суждено было тому дворянину, — продолжал старик, — Вечно терпеть разочарование в людях. Всего какой-нибудь месяц прошел с достопамятной ночи, и он еще, словно оправясь после тяжкого недуга, наслаждался жизнью, обществом друзей, дивной музыкой и цветением пизанской весны, как вдруг стал он получать от друзей из Рима известия, что юный враг, за смерть которого он так щедро расплатился, обретается в вечном городе, здоров и весел, как никогда, и ласкаем папским двором и римским светом.