Сексуальная жизнь в древнем Китае - [2]
У древних китайцев и в самом деле не было оснований скрывать свою сексуальную жизнь. Их «сексуальные пособия» убедительно доказывают, что сексуальные нравы у них были здоровыми и нормальными, во всяком случае — в рамках полигамной системы, которая существовала в Китае с древнейших времен и до самых недавних пор.
Знакомство с темой привело меня к выводу, что публикация упомянутого выше эротического альбома предполагает выполнение мной двойной задачи. Помимо того, чтобы сделать доступным для других редкий художественный материал, мне требовалось также исправить бытующие среди иностранцев ошибочные представления о сексуальной жизни в древнем Китае.
Предисловие к репринту эротического альбома выросло в трактат объемом более двух сотен страниц, и когда в 1951 г. я наконец издал свою книгу под названием «Эротические цветные гравюры эпохи Мин, с очерком китайской сексуальной жизни от династии Хань до династии Цин, 206 г. до н. э, — 1644 г. н. э.», она составила три тома. Поскольку это издание содержало воспроизведения эротических гравюр и другие материалы, которые было бы нежелательно сделать доступными неподготовленным читателям, я ограничил тираж пятьюдесятью экземплярами и разослал их в различные восточные и западные университеты, музеи и исследовательские центры.
Я полагал, что с публикацией этой книги смогу считать свою работу в данной области завершенной, предоставляя дальнейшее исследование специальных аспектов вопроса профессиональным сексологам.
Однако когда я издавал свою книгу, д-р Джозеф Нидэм, лектор по биохимии в Кембриджском университете, совершенно независимо от меня начал изучать древнюю даосскую сексуальную алхимию, собирая материал для своего монументального издания «Наука и цивилизация в Китае». Он ознакомился с экземпляром моей книги, которую я послал в библиотеку его университета, и выразил несогласие с моими критическими замечаниями о некоторых аспектах даосской практики. Должен признаться, вначале эти даосские практики настолько меня шокировали, что я определил их как «сексуальный вампиризм». Хотя при изучении подобных вопросов непосвященному человеку трудно всегда сохранять трезвую отстраненность, я зашел слишком далеко, когда заявил, что даосская мысль оказала пагубное воздействие на отношение к женщине и ее положение в древнем Китае. В частном письме ко мне Нидэм отмечал, что, напротив, даосизм в целом благоприятно повлиял на развитие половых отношений и укрепил позиции женщин в обществе. Нидэм убедил меня, что мое истолкование даосской информации было слишком узким, а его более широкий подход является и более правильным.
Затем коллеги-синологи в рецензиях на мою книгу предложили различные исправления и дополнения,[1] а мне самому удалось обнаружить в китайских текстах новую информацию. Хотя ничто из новых сведений не повлияло на основную аргументацию моей книги (напротив, замечания Нидэма только подкрепили ее), я посчитал, что следует принять их во внимание, и замыслил издать дополнение к своей книге о цветных гравюрах. Когда в 1956 г. издатель данного тома предложил мне написать книгу о древнекитайском обществе и роли секса в нем, я нашел это удобным поводом для того, чтобы полностью переписать историческую часть своей книги. Я добавил информацию о доханьской эпохе, выбросил пространные рассуждения об эротическом искусстве, а остальные разделы расширил, чтобы дать более общую картину китайской сексуальной жизни для широкого круга антропологов и сексологов.
Так и появилась настоящая книга «Сексуальная жизнь в древнем Китае».
Теперь обе эти книги дополняют одна другую. За отправную точку в них были взяты одни и те же базовые китайские тексты, но в «Эротических цветных гравюрах эпохи Мин» я сосредоточиваю внимание на развитии цветной гравюры и китайского эротического искусства в целом, в то время как в «Сексуальной жизни в древнем Китае» представлена более широкая историческая перспектива и повествование ведется больше в общем социологическом ключе.[2].
Несколько слов о периоде, который будет охватывать данное исследование. Я решил использовать слово «древний» в более широком смысле, чем это принято у самих китайцев. Как правило, они применяют этот термин к раннему периоду своей истории, с 1500 г. до н. э. примерно по 200 г. н. э. Однако с окончанием этого периода развитие китайской цивилизации не прервалось и продолжается вплоть до наших дней. Чтобы иметь всеобъемлющую картину, которая могла бы служить фоном для исследования сексуальной жизни в более поздние эпохи, мне пришлось довести свой обзор до 1644 г. Дата, когда маньчжуры завоевали Китай и наступили глубокие перемены в отношении китайцев к сексу, представляется мне наиболее логичной для того, чтобы поставить точку.
Точно так же и термин «сексуальная жизнь» используется мною в довольно широком смысле. Применительно к такой культуре, как китайская, развивавшейся в атмосфере во многих аспектах отличной от нашей, простого рассказа о сфере половых отношений показалось недостаточным. Чтобы получить правильное понятие об этих отношениях, читатель должен иметь по крайней мере общее представление о социальном и культурном фоне. Я попытался, разумеется в крайне сжатой форме, предложить эту информацию, сосредоточив основное внимание на таких имеющих к ней непосредственное отношение вопросах, как жилище, одежда и личные украшения.
![Пейзаж с ивами](/storage/book-covers/16/1634a6273d3b29829d62101a5fd7850429f46e1b.jpg)
Роберт ван Гулик (1910-1967) не выдумал главного героя своего древнекитайского детективного сериала судью Ди Жэнь Изе. Судья Ди, с лихостью Шерлока Холмса раскрывающий самые запутанные преступления, а в свободное время листающий Конфуция, – личность вполне историческая. Опираясь на роман ван Гулика, можно составить даже некую его биографию, в которой каждое дело может быть четко датировано. Например, действие романа «Пейзаж с ивами» происходит в 671 году. В тот момент, когда полунагая испуганная женщина с трудом волочит труп к мраморной лестнице.
![Знаменитые дела судьи Ди](/storage/book-covers/3b/3baf822742c4062a6a08e4858d02c49bcb97bfcd.jpg)
Жестокое убийство торговца шелком, тайна гибели молодого владельца лавки, загадочная смерть невесты в ночь после свадьбы — эти запутанные дела под силу раскрыть лишь справедливому и проницательному судье Ди…
![Другой меч](/storage/book-covers/b2/b26e07aefb590aebc008ff368fa450c131d01318.jpg)
Этот случай также произошёл в Пуяне. Те, кто прочитал «Убийство на улице Полумесяца», вспомнят, что с одной стороны Пуян граничил с округом Цзиньхуа, где властвовал наместник Ло, а с другой — с округом У-и, который управляя суровый наместник Пэн. Убийство, описанное в данном рассказе, случилось в отсутствие судьи Ди: он отправился в У-и, чтобы обсудить с коллегой Пэном вопрос, касающийся обоих округов. Судья уехал из Пуяна три дня назад и взял с собой советника Хуна и Дао Ганя, оставив суд на попечение Ма Жуна и Цзяо Тая.
![Призрак храма Багровых туч](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
Похищение неизвестными большой партии золотых слитков, двойное убийство в стенах старого храма, таинственное исчезновение молодой девушки... Только судья Ди, известный своей незаурядной проницательностью, может пролить свет на эти загадочные события.
![Жемчужина императора](/storage/book-covers/c0/c00cddef0dea61a151868eff8d95b29dbbf2fbd2.jpg)
Таинственная гибель двух бродячих студентов, жестокое убийство жены торговца древностями, смерть старухи-сводни от руки неизвестного… Эту череду загадочных преступлений может раскрыть только проницательный и неподкупный судья Ди Жэньчжи.
![Смертоносные гвозди](/storage/book-covers/27/27ffc28415536c57c44e660214a37574094b4eb7.jpg)
Robert van Gulik THE CHINESE NAIL MURDERS Обезглавленный труп молодой жены антиквара, загадочная смерть мастера боевых искусств, исчезновение служанки — судье Ди предстоит выяснить, как эти факты и события связаны между собой. Для этого ему придется пойти на огромный риск, поставив на карту не только профессиональную честь, но и собственную жизнь. Дизайнер обложки Александр Андрейчук. Художник Екатерина Скворцова.
![Топологическая проблематизация связи субъекта и аффекта в русской литературе](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
![История зеркала](/storage/book-covers/e8/e8e60c02502eb6cb44d45ff1efcda394cac2c5ba.jpg)
Среди всех предметов повседневного обихода едва ли найдется вещь более противоречивая и загадочная, чем зеркало. В Античности с ним связано множество мифов и легенд. В Средневековье целые государства хранили тайну его изготовления. В зеркале видели как инструмент исправления нравов, так и атрибут порока. В разные времена, смотрясь в зеркало, человек находил в нем либо отражение образа Божия, либо ухмылку Дьявола. История зеркала — это не просто история предмета домашнего обихода, но еще и история взаимоотношений человека с его отражением, с его двойником.
![Поэты в Нью-Йорке. О городе, языке, диаспоре](/storage/book-covers/29/2952efa93450ad79964f9a490f6641609f720b4d.jpg)
В книге собраны беседы с поэтами из России и Восточной Европы (Беларусь, Литва, Польша, Украина), работающими в Нью-Йорке и на его литературной орбите, о диаспоре, эмиграции и ее «волнах», родном и неродном языках, архитектуре и урбанизме, пересечении географических, политических и семиотических границ, точках отталкивания и притяжения между разными поколениями литературных диаспор конца XX – начала XXI в. «Общим местом» бесед служит Нью-Йорк, его городской, литературный и мифологический ландшафт, рассматриваемый сквозь призму языка и поэтических традиций и сопоставляемый с другими центрами русской и восточноевропейской культур в диаспоре и в метрополии.
![Кофе и круассан. Русское утро в Париже](/storage/book-covers/0e/0e1460fa171502488f4990630a4cfc4744f464d5.jpg)
Владимир Викторович Большаков — журналист-международник. Много лет работал специальным корреспондентом газеты «Правда» в разных странах. Особенно близкой и любимой из стран, где он побывал, была Франция.«Кофе и круассан. Русское утро в Париже» представляет собой его взгляд на историю и современность Франции: что происходит на улицах городов, почему возникают такие люди, как Тулузский стрелок, где можно найти во Франции русский след. С этой книгой читатель сможет пройти и по шумным улочкам Парижа, и по его закоулкам, и зайти на винные тропы Франции…
![Сотворение оперного спектакля](/storage/book-covers/b3/b3518fb9ef1517caf19c05b7ea4b8d184d6e3309.jpg)
Книга известного советского режиссера, лауреата Ленинской премии, народного артиста СССР Б.А.Покровского рассказывает об эстетике современного оперного спектакля, о способности к восприятию оперы, о том, что оперу надо уметь не только слушать, но и смотреть.
![Псевдонимы русского зарубежья](/storage/book-covers/9a/9a08c7ea2dd61fc0ceeb6558da4f3119d22a589d.jpg)
Книга посвящена теории и практике литературного псевдонима, сосредоточиваясь на бытовании этого явления в рамках литературы русского зарубежья. В сборник вошли статьи ученых из России, Германии, Эстонии, Латвии, Литвы, Италии, Израиля, Чехии, Грузии и Болгарии. В работах изучается псевдонимный и криптонимный репертуар ряда писателей эмиграции первой волны, раскрывается авторство отдельных псевдонимных текстов, анализируются опубликованные под псевдонимом произведения. Сборник содержит также републикации газетных фельетонов русских литераторов межвоенных лет на тему псевдонимов.
![Государства и народы Евразийских степей: от древности к Новому времени](/storage/book-covers/53/53a1981b7110a3020e8099e723651ec0d8ee090e.jpg)
Работа посвящена проблемам происхождения, древней и средневековой истории кочевых народов Великой Степи, живших на огромных пространствах Евразии от бассейна Амура — на востоке и до Дуная — на западе. Основное внимание авторы уделяют возникновению и истории первых кочевых империй, в недрах которых сформировались вначале племенные союзы, а затем и народы, говорившие, в основном, на тюркских языках — Тюркским каганатам (VI–IX вв.), Караханидскому и Уйгурскому государствам в Центральной Азии, Болгарскому государству в Приазовье, тюркским народам и племенам в составе Монгольской империи: Золотой Орде, казахским жузам, Казахскому ханству и др.Длительная история государственности у кочевников Евразии рассматривается в тесной связи с историей их соседей — Китая, Ирана, Византии и Руси.